Ацуши вообще не желала пересекаться с бешеным псом мафии, а потому предпочитала обходить стороной главный вход и заходить в здание с какого-нибудь заднего. Хигучи, которая каждый раз встречала Накаджиму, привыкла к этой странности девушки и даже поддерживала её: самой Ичиё это было выгодно, ибо у неё имелись свои планы на Акутагаву, и было бы нежелательно, если кто-то вроде Ацуши их нарушит. А то от ненависти до любви, как говорится.

За день Ацуши обычно трижды моталась в Портовую Мафию. Причем поводы были самые глупые: передать стопку бумаги А4 Огаю прямо в руки (а то во всей Мафии не осталось ни листочка), отнести пистолет, который Чёрные ящеры забыли при прошлом набеге (и то, что на пистолете почему-то было написано «Идеал», никого не волновало), просто спросить, как у Мори дела (телефоны же придумали не для этого), занести пирожные для Элизабет (и плевать, что она способность и еда ей не нужна) и ради много чего другого, что уже успело надоесть Накаджиме.

Ситуацию осложняла жара. На улице было плюс тридцать два, и всё, чего хотелось тигриной сущности Ацуши — это лечь под тенью деревца и не вставать в ближайшие дней пять.

Однако приходилось выполнять работу посыльного, постоянно таская с собой сумку с бутылкой воды.

В тот день это был уже четвертый поход к Мафии, и Накаджима уже начинала честно ненавидеть Дазая. Хотелось просто взять и воплотить в реальность его мечту умереть от рук прекрасной девушки. Желательно собственноручно.

Ацуши лишь грустно вздохнула, решая, что вот отнесёт этот дурацкий блокнот с рисунками Дазая Огаю, и сразу пойдёт домой, и плевать на рабочий день.

Внимание Накаджимы привлёк шелест страниц где-то сбоку. Она остановилась и посмотрела вправо. Там, на самой земле, лежала книга. Судя по всему, чья-то рукопись.

Девушка подошла к ней, оглядываясь, ища того, кто бы мог обронить, и подняла. В ту же секунду книга засветилась, и оттуда прямо на растерянную Ацуши вывалился явно вымотанный Чуя.

Девушка пискнула и повалилась на землю, Чуя повалился сверху, ударяясь локтём о твёрдый асфальт. Довольно быстро осознав, что не очень красиво лежать на девушке посреди улицы, Накахара перекатился на спину. Теперь он лежал рядом с ошарашенной Накаджимой.

— Прости, — произнёс Чуя, поднимая над собой ладонь и понимая, что вся кровь убитых осталась в романе. — Не хотел.

— В-всё хорошо, Чуя-сан, но почему вы здесь?

Ацуши села, не имея никакого желания соприкасаться кожей (пусть даже через тонкую рубашку) с горячим асфальтом. Однако вставать девушка не спешила: она уже успела за сегодня набегаться из агентства в мафию и обратно, так что её единственным желанием сейчас было посидеть и отдохнуть.

Накаджима печально оглядела Накахару, понимая, что он вряд ли нормально отдыхал те четыре дня, что был в книге. Скорее всего, он даже толком не спал, чтобы не оказаться жертвой какого-нибудь убийцы. Такое довело кого бы угодно, и исполнитель мафии — не исключение.

— Ну, судя по всему, твой коллега решил оставить роман со мной внутри здесь, а не отнести в более приличное место, — отозвался мужчина. — Сколько времени прошло?

— Дня четыре где-то. Мафия и агентство разобрались во всей ситуации и заключили перемирие.

— Вот как? То есть мне не надо сейчас соскребать себя с асфальта и драться с тобой? Прекрасно. Я так устал.

Чуя натянул на лицо шляпу и подложил руки под голову, явно намереваясь уснуть, но Ацуши, в миг почувствовавшая волнение за другого человека и проанализировавшая все возможные последствия, убрала шляпу чуть в сторону и протянула руку.

— Тут лучше не лежать. Асфальт слишком горячий. Солнце будет печь до самого вечера, а вы в чёрной одежде. Лучше перебраться куда-нибудь в тенёк.

— Ты слишком добра к временным союзникам.

— Думаю, всё дело в том, что я чувствую ответственность за вас, Чуя-сан.

— Слушай, а может, всё же перейдёшь на сторону мафии? Ну не заслужил этот Дазай такого прекрасного кохая.

— Нет, даже не пытайтесь.

— Я буду заботиться о тебе лучше, чем этот суицидник, — вновь заверил её исполнитель, из-за чего Накаджима сильно покраснела.

— Нет. Простите, но нет.

— Жаль. Ну, ладно. Может, в будущем получится уговорить? — смешливо спросил тот, чуть прищуриваясь.

Ацуши лишь пожала плечами и вновь протянула Накахаре руку помощи, которую тот принял, тяжело поднимаясь. А затем, встав на обе ноги, мужчина пошатнулся, но девушка тут же подхватила его за талию и перекинула одну руку через свои плечи.

— Интересный ты человек, Ацуши. Очень добрый. Мне это нравится.

Девушка почувствовала, как краска заливает щёки, а потому поспешила чуть отвернуть голову в сторону. Слова Чуи почему-то заставили её сердце забиться чуть быстрее.

— Во всяком случае давайте я вас отведу домой.

— Лучше сперва поедим: я голоден, как волк. Тут недалеко есть кофейня с очень вкусными блинчиками. Тебе понравится, я уверен.

Накаджима чуть приоткрыла рот от удивления, а затем кивнула. В принципе, она была бы не против отужинать вместе с Накахарой. Да и из-за этих мотаний между агентством и мафией она совсем не ела, только воду пила.

От мысли о том, что это будет совсем как свидание, Ацуши покраснела ещё сильнее, прекрасно понимая, что была бы не против, окажись это так. Трёх встреч хватило, чтобы понять, что ей нравится Чуя не просто как человек, но и как мужчина. В нём было довольно много притягательного, начиная банально с внешности и заканчивая характером и принципами. Накахара был предан своему делу, что доказал не так давно, благоразумен и всегда переживал за своих подчинённых. Он не был типичным представителем мафии, как и не был неуравновешенным придурком (слова Дазая не в счёт, ибо тот и сам не очень адекватен). Пожалуй, из всех своих знакомых только Чую Ацуши могла назвать нормальным.

Они вышли на улицу, где Накахара мягко убрал руки девушки со своей талии, как бы говоря, что может и сам дойти. Он был стойким, и это его качество также нравилось Накаджиме.

До самого кафе они дошли быстро: то оказалось через пару домов от переулка. Там, выбрав наиболее неприметный столик с диванчиками, Чуя расслабленно сел и рвано выдохнул.

— Всё в порядке? — обеспокоенно спросила Ацуши.

— Да. Устал только, — махнул мужчина рукой.

Официант принёс меню и полотенца, смоченные водой и пахнущие мятой. Исполнитель тут же снял перчатки, промокнул руки и вытер лицо, избавляясь от пыли и пота. Ацуши же просто вытерла ладони, понимая, как много грязи к ним налипло, пока она сидела на асфальте.

Когда заказ был сделан, Чуя завёл негромкий разговор о произошедшем во время его отсутствия, задавал вопросы, на которые Накаджима честно отвечала.

— Так значит, тот Огури говорит, что у агентства будут проблемы? И ты ему веришь? — спросил Накахара, отпивая кофе.

— Да. Он — бывший сообщник Достоевского. А это значит, что проблемы затронут не только агентство, но и мафию, — ответила Ацуши, — просто первыми под раздачу попадём мы, а не вы.

Чуя кивнул, признавая, что в этом есть своя доля истины, и плавно перевёл разговор на другую тему. Говорить о Достоевском никому из них более не хотелось. Пусть это будет их заботой через несколько дней, а не сейчас. Сейчас же лучше просто посидеть вдвоём, наслаждаясь вкусной едой и приятным разговором.

Спустя полчаса, когда вся еда была съедена, а официант принёс счёт, Чуя вызвался платить самостоятельно, аргументируя это тем, что Ацуши и так слишком много для него сделала, пора бы вернуть должок. В принципе, сама Накаджима была не против, так как до зарплаты оставалась ещё неделя, но при этом девушка чувствовала некую неловкость.

Когда они вышли из кафе и заказали такси, Чуя уже откровенно валился с ног: сказывалась большая усталость. Да и после плотного ужина его, как и девушку-тигра, сильно разморило.

Машина подъехала довольно быстро. Исполнитель приоткрыл Ацуши дверь, залез за ней и продиктовал адрес. С трудом держа глаза открытыми, мужчина постоянно позёвывал и проклинал Рампо, который решил, что было бы неплохо устроить сражение на логику в мире, где нет способностей. Во всяком случае он бы тогда сполна насладился свиданием с Ацуши, а не прибывал в состоянии амёбы.