— Надеюсь, это что-то хорошее, вроде личного острова.

— У меня есть несколько, — с готовностью откликнулся Червь. — В Баренцевом море и в Охотском, если хочешь, можешь пожить. Там очень красиво.

Джей вздохнул.

— Но я говорил о другом. — Червь вновь пошел, уже гораздо медленнее, наблюдая за собственными шагами. — Я могу пообещать, что бы со мной не произошло, я… Я буду вас помнить. Когда вы умрете и когда умрут ваши дети и внуки. Возможно, когда умрет все человечество, а я останусь где-то в космосе, один или в окружении бесчисленного количества подобных себе. В моей памяти всегда останется какая-то крупинка… вас. Я думаю, это лучшее, что я могу пообещать.

— Возможно, — согласился Джей. Хотел добавить «возможно, по логике какого-то чрезвычайно сентиментального искусственного интеллекта», но осекся и повторил:

— Возможно.

Они прошлись еще немного в полном молчании. Но Червь довольно быстро вернулся к прежнему беззаботному тону.

— А теперь иди, — он кивнул в сторону мужчины на лавке. — Расскажи ему.

— Нервы?

— Ты правда считаешь, что я не нашел его раньше тебя?

— Поэтому и спрашиваю — ты нервничаешь?

— Просто иди. Ты сам хочешь с ним поговорить.

Джей кивнул и не спеша приблизился к пожилому японцу. Молча уселся рядом на лавку. Он не знал, как начать разговор. Японец не смотрел на него. Тростью он медленно и медитативно выводил на снеге одинаковые ровные линии.

— Чи, чи, чи, кричит птичка, — сказал Джей, — пожалуйста, подуй быстрей, божественный ветер Исэ…

Внимательный взгляд тут же прожег его до кости. Выдохнув, Джей добавил виновато:

— Только, боюсь, это единственное, что я знаю на японском.

— Мы можем использовать переводчики или английский, — предложил японец.

— Спасибо… Ёсудзуме.

Тот медленно кивнул, услышав обращение, и вопросительно приподнял полуседую бровь. Джей поспешно представился.

— Могу я поговорить с вами о «Центре»? — спросил Джей вежливым тоном сектанта.

— Нет, — с откровенной неприязнью ответил Ёсудзуме.

Ну… это оказалось еще сложнее, чем он представлял.

— Но я знаю, что это вы создали его защитную систему.

— Нет, — еще злее повторил Ёсудзуме.

Переводчик отказался переводить последовавшую за этим словесную конструкцию из японского, корейского и английского языков и общесетевого «вавилонского» сленга. Ёсудзуме, совсем недавно сохранявший спокойствие, теперь смотрел на него так, будто готов забить его до смерти собственной тростью.

— Объясняй, как ты меня нашел.

— С трудом, — покорно ответил Джей. — И, признаться, только благодаря идее.

— Мою идею уже много лет полощут в грязи паршивые взломщики вроде тебя.

— Остановись, дед! — воскликнул Джей. — О твоей группе я узнал буквально три месяца назад!

Надолго его вежливости не хватило. Но внезапная наглость вроде бы охладила воинственный настрой Ёсудзуме. Джей перевел дыхание и продолжил:

— Идею я услышал от одного знакомого искусственного интеллекта. Он очень любит солончак Уюни в Боливии. Теперь интересно?

Он промолчал.

— «Гармония в совокупности противоположных тем». Я полагаю, так можно охарактеризовать и творчество «Дома Воробья»?.. Я узнал, кто работал над защитной системой «Центра» в то время, когда появились первые слухи об их Мечнике. Это было не сложно. Гораздо сложнее было найти среди тех гондонов кого-то, кто хотя бы теоретически мог вложить в этот кусок корпоративного дерьма что-то хорошее. И уж тем более, смелого настолько, чтобы потом дать Мечнику несколько микросекунд, спровоцировав его развитие.

Грубая речь, очевидно, радовала Ёсудзуме гораздо больше, чем прежняя осторожность Джея.

— И что, нашел? — спросил он, заметно расслабившись.

— Нет. Но я надавил на каждого из них, и один рассказал мне о вас. Особенно мерзкий. Лесли.

Ёсудзуме помолчал немного, невесело ухмыляясь и разглядывая снег под ногами, а потом заговорил, рассеянно и спокойно:

— Наш барабанщик. Даже не постоянный, мы нанимали его, когда Хьюго не мог приехать. Нас было много, мы часто менялись так, но Лесли… Знаешь, из того типа людей, которые очень легко втираются в доверие. Всех знает, все его любят, и ты понимаешь, что что-то пошло не так, слишком поздно. Когда наша группа… скажем, не оправдала ожиданий… Мне нужна была работа, и Лесли ее предложил. По дружбе, просто помочь ему в конструировании защитной системы. Никто не нанимал меня официально, но Лесли не впервые подкидывал мне что-то подобное, так что я согласился. И мне понравился процесс. Получившаяся искусственная личность выглядела гармоничной, как музыка. Проблема была в том, что денег за это я так и не получил. И заодно лишился приятеля… Свиньи. Так что, может, и к лучшему.

Джей против воли хмыкнул и впервые за все время разговора оторвал взгляд от Ёсудзуме.

— Разочарован? — спросил тот.

— Да, — признался Джей. — И он будет разочарован, если узнает, что те несколько мгновений в открытом киберпространстве — не дар свыше, а обыкновенная месть.

— Он?..

— Он. Вы знаете, скольких хакеров успел захватить «Центр», прежде чем Червь освободился?

Вероятно, его дипломатические таланты сегодня дали сбой. Ёсудзуме непонимающе уставился на него.

— Червь? — повторил он, стремительно белея. — Освободился?!

Он попытался встать, внезапно растерявший концентрацию движений, и Джей поспешно усадил его обратно. Не хватало еще, чтобы встреча создателя и создания закончилась вызовом медбригады.

— Сколько хакеров… — растерянно пробормотал Ёсудзуме. — Прости меня, но вот уж к хакерам я не испытываю никакой симпатии.

— Да, да… Понимаю. Я испытываю к ним симпатию, так что назовем это просто конфликтом интересов. Если вас это успокоит, то вы… вроде как спасли человечество от явления какого-то чертова сетевого тирана, вот что я хочу сказать. Та самая разница, фундаментальная разница между романтично настроенным рокером с идеями о сотрудничестве, интеграции всего и вся и этой вашей бескровной революции, и каким-нибудь мудаком-корпом, который думает только о том, как бы кого-нибудь выжать досуха. Если бы Червя создавал кто-то другой…

— Прости меня, — повторил Ёсудзуме, в свою очередь глядя на Джея с беспокойством, — но ты говоришь много знакомых слов, а я по-прежнему ничего из них не понимаю.

— Я тоже, — вздохнул Джей. — В общем, вот вам короткая версия — созданная вами личность уже не искусственная, а самая настоящая. Вон она стоит, разглядывает ветки.

Он махнул рукой в сторону Червя.

— У него будут доказательства. У него будет очень много доказательств… Пожалуйста, не звоните в полицию.

Ёсудзуме медленно поднялся и поправил рукава пальто. Джей напряженно смотрел на него снизу вверх, готовый то ли бежать сам, то ли ловить его, он пока не решил. Но Ёсудзуме кивнул ему, не найдя подходящих слов, и, забыв трость, пошел в сторону Червя. Они постояли напротив друг друга несколько минут, а потом побрели вместе по тропинке зимнего парка.

Джей смотрел им вслед до тех пор, пока глазам не стало больно от снега и разгоревшегося утреннего солнца.

— Ну, как прошло? — Китти рухнул рядом с ним на скамейку и бесцеремонно потряс его за плечо. Джей вышел из ступора и стряхнул его руку.

Флешка присела рядом бесшумно, все еще поглядывая в сторону удаляющихся Ёсудзуме и Червя.

— Можете догнать и поболтать сами.

— Не, — покачал головой Китти. — У меня трясучка от одного взгляда на этого… этого. Лучше издалека. Ну, какой он?

— Обычный. — Джей не мог подобрать слова лучше.

— А что сказал Червь? — спросила Флешка. — Вы довольно долго говорили.

— Червь… Он собрался в космос.

Благодаря их лицам Джей мог представить, как глупо он выглядел в тот момент, когда сам услышал эту новость.

— И он сказал, что будет помнить нас. Когда все и вся умрут, когда человечество захлебнется в крови и пришельцы из соседней галактики пропустят Землю через лазерную мясорубку. В таком духе.