-Да что ты всё к Кире сводишь? - разозлился Жданов. - Кира в прошлом, давно в прошлом, я люблю Катю Пушкарёву.
-Просто у нас с ней роман.
Андрей сначала не понял. Остановился. Вдумался.
-Что ты сказал?
-У нас с Кирой Воропаевой роман, - Малиновский произнёс это с паузами после каждого слова.
Жданов молчал.
-Кажется, - Рома продолжал сыпать Остаповскими фразочками, - наступил психологический момент для ужина.
Он взял вилку и нож и принялся за уже давно поставленное перед ним горячее. Жданов молчал. Мясо было божественно: сочное, средней прожарки, отлично приправленное, с гарниром сочетающееся. Рома наслаждался. Ему было легко. Он не планировал говорить Андрею про отношения с Кирой. Но сказал. Как-то легко и непринуждённо. Как будто сообщил о погоде, ситуации на дороге или вчерашней футбольной игре.
Наконец Андрей заговорил:
-И давно?
-О, заседание продолжается, господа присяжные заседатели!
-Хватит уже, комбинатор! С Кирой у тебя давно?
-Нет, - просто ответил Рома и вновь начал орудовать вилкой и ножом в тарелке.
Жданов вновь замолчал. Хотелось виски. Но думал о Кате. Запрещал себе пить. Схватился за чашку остывшего кофе.
-Если ты думаешь, что я нарушил первое правило нашего с тобой кодекса и начал роман с твоей женщиной, то ты неправ, - заговорил Малиновский. - Во-первых, как ты сам говорил десять минут назад, женщина эта уже давно не твоя. Во-вторых, всё началось после моего ухода из “Зималетто”.
-А Воропаев знает? - и тут же ответил себе сам. - А, вот откуда у всей этой ночной истории ноги растут…
Малиновский вновь уплетал мясо. Комментировать произошедшее сутки назад ему не хотелось.
-А когда у вас с Катенькой свадьба?
-Думаю, через месяц. Но предложения я ещё ей не делал. Но с Елен Санной уже поговорил, кольцо заказал, да и свидетель теперь у нас есть, так что…
Перевести тему удалось.
-А, то есть ты меня ждал, чтобы Катеньке предложение сделать?
-А не часто ли ты называешь её Катенькой?
Они вместе рассмеялись. И дальше разговор потёк так, будто и ссоры не было. Обсуждали футбол и баскетбол, новинки на автомобильном рынке, отлучение Жданова от алкоголя, вспоминали что-то из прошлого, даже увольнения Клочковой коснулись, не касались только Кати и Киры. И новой работы Малиновского. И уже когда Рома, сидевший лицом к дверям, сообщил, что вернулась Пушкарёва, Андрей спросил:
-Ты не хочешь работать в “Зималетто”?
Когда Катерина подошла к столу, над ним висела тишина. Она даже успела запаниковать, что ничего не вышло и мужчины не помирились.
========== 16. ==========
Тот вечер сдвинул отношения Романа и Андрея с мёртвой точки, чему Катерина была несказанно рада. Малиновский уже дважды за последние недели приезжал к ним (Пушкарёва после долгих уговоров Валерия Сергеевича находилась в режиме плавного переезда к Андрею) в гости, причём один раз на субботний завтрак, к которому Катя была совсем не готова. Она, в фиолетовом шёлковом халатике, распахнула дверь, ожидая увидеть на пороге Андрея, который отвозил Павла и Маргариту в аэропорт, но предстал перед Пушкарёвой Ромио.
-Роман Дмитрич… - растерялась она.
-Предлагаю пари, - он уверенно прошёл в квартиру, придерживая под мышкой коробку с пирожными и букет ромашек, а в руках три бутылки разных соков, - вы, Катенька, забываете про Дмитрича, я в свою очередь проглочу все шутки, которые уже раскрутил мой мозг про ваш домашний, но в то же время совсем не успокаивающий образ. Я б на месте Палыча запретил бы в таком к дверям подходить…
Катя смутилась, попыталась запахнуться посильнее, про себя прокляла Жданова и все дорогущие шёлковые подарки, что он ей, а по сути самому себе, сделал, вслух сказала только одно:
-Я попытаюсь.
-На “ты” переходить так сразу предлагать не буду, а то наши отношения будут развиваться слишком стремительно, но если ты, - подчеркнул он слово, - будешь готова, то я всегда за говорить девушке моего лучшего друга “ты”.
Он по-хозяйски раскрыл холодильник, засунул туда соки, подхватил с полки ветку винограда, мигом разобрался с ягодами, исчезнувшими у него во рту, и только тут спохватился, всё продолжает прижимать к телу букет.
-Это, кстати, тебе, Катя, - и протянул ей ромашки.
-Спасибо, Рома.
Малиновскому не нужна была чеширская улыбка, было достаточно просто растянуть в ухмылке краешек губ.
К счастью, цветы стали поводом сбежать из кухни: Катя ушла за вазой, а заодно воспользовалась этой причиной, чтобы переодеться. Вернулась к Малиновскому уже в сером спортивном костюме.
-Знаете, Катенька, а вы удивляете меня всё больше и больше: этот образ, может, ещё более нетипичен для вас, чем предыдущий.
-Я дома, Роман Дмитрич, - вышло на автомате, поэтому сразу же исправилась, - дома, Рома, так что офисные костюмы здесь ни к чему.
-И как тебе Андреева квартира как дом? По-моему, для семьи это слишком холостяцкое место.
-Андрей тоже так считает, так что уже ищет другой вариант где-нибудь неподалёку. Район нам нравится: недалеко и от родителей, и от фирмы.
Когда Жданов появился в квартире, его любимая женщина и лучший друг уже успели обсудить принесённые пирожные и прочие сладости (“Вот мама, моя, например, такой Наполеон сделать может, пальчики оближешь!” - “Да, я уже наслышан от Андрюхи про кулинарные способности будущей тёщи”), одну из фотографий на Ждановской полке у камина, очень интересную для Кати (“А! Совсем забыл про неё! Это Андрюха продул ПалОлегычу партию в шахматы, а тот в отместку обязал сына весь день ходить по участку только на руках, а Маргарита всё пятки норовила Жданчику пощекотать”) и замеченную Ромкой пару книг у изголовья кровати (“Вы как-нибудь сфоткайтесь обязательно и мне потом покажите, а то пока с трудом представляю, чтобы Жданов лежал в кровати с женщиной и книжку читал”).
А один раз Малиновский заехал за Катей и Андреем в “Зималетто”, куда вернуться на работу отказался, чтобы вместе пообедать. Факт перемирия бывшего президента и его вице публичной огласки не имел, так что Шурочка и прочие дамочки из Женсовета, получившие в районе пятничного полудня с ресепшена от Амуры сигнал экстренного сбора, появление Романа Дмитриевича обернули как минимум в появление в компании Энрике Иглесиаса или Брэда Питта.
-Ромааааан Дмиииитрич! - Кривенцова с диким криком рванула к бывшему шефу, как только вышла в фойе и увидела его рядом с красной стойкой, за которой Амура продолжала рассылать подружкам по всему этажу посредством телефонной связи сигнал экстренного сбора. Рыжая сгребла Малиновского в охапку и даже попыталась оторвать от земли, но тот оказал сопротивление.
-Шурочка, любезная, дорогая, я тоже несказанно рад, так что позвольте мне и дальше радоваться, находясь в тесной связи с матушкой-землёй.
-Ой, Роман Дмитрич, я тааак соскучилась! А у нас тут такое! Ой! Все уволились, работы тьма, хорошо только Жданов добренький с Катей и новой коллекции в разработке нет, а то бы мы все того, - и она провела ребром ладони по шее. И спохватилась. - Ой! А вы-то что? Как там Надежда - холит вас и лелеет? Секретаря даля вам хорошего?
-С вами, конечно, душа моя, никто не сравнится, - успел вставить Малиновский перед тем, как в фойе появились уж слишком глубоко беременная Пончева (Рома даже удивился, что она ещё не родила), Локтева и не менее громкая, чем Кривенцова, Тропинкина.
-Роман Дмииииитрич! - завопила Маша и бросилась обниматься.
И только появившаяся Ольга Вячеславовна внесла в этот ворох эмоций нотку рассудка:
-Отстаньте вы от человека, он же не к вам пришёл-то, он, наверное, по делу.
-В корень зрите, Олечка Вячеславовна, - согласился Малиновский, - мне б ваше начальство на обед забрать.
-А так они это, - Шура махнула рукой в сторону конференц-зала, - заседают.
-А по поводу?
-Да нет повода. Вдвоём они. Не могут друг без друга в кабинетах. Как помирились, так большую часть времени в конференц-зале работают: папок понатащат, обложатся ими и сидят безвылазно.
