– Меня зовут Елена. Я мама Максима Смирнова. Скажите, он сейчас в казарме?

– Эээ… Нет, он же сегодня… Точнее, вчера, ушел в увольнение. Говорил, что проведет его дома.

– Вы уверены? Пожалуйста, проверьте, – умоляла женщина.

– Ладно. Подождите, не кладите трубку.

Скрип кровати. Звуки шагов.

– Алло. Вы здесь?

– Да-да.

– Я стою возле его постели. Она пуста. Значит, он все же ушел в увольнение.

– Спасибо.

Елена села на стул и опустила голову. Она сидела неподвижно, не зная, что делать. От тревожных мыслей ее отвлек тоненький голосок, раздавшийся за спиной:

– Мамочка, уже так поздно. Почему ты не спишь? – спросила сонная Настя, выходя из своей комнаты и потирая глаза.

– Да что-то не спится, ты иди, дорогая, ложись в кроватку.

– Тебе приснился страшный сон?

– Нет, что ты. Все хорошо. Я сейчас тоже пойду спать.

– А где Максим? Ты же обещала, что он сегодня приедет.

– Его не отпустили с учебы, – ответила мама, с трудом скрывая дрожь в голосе.

– Усатый генерал не отпустил?

– Да, зайка, генерал. Пошли, я расскажу тебе сказку.

– Лучше расскажи историю про генерала, мне очень нравится, как ее рассказывает Максим.

Лену разбудил громкий звонок домашнего телефона. Она подскочила с кровати, спросонья соображая, что, видимо, заснула, пока рассказывала сказку дочери. Взглянув в окно, она увидела, что на улице уже светает, и, скорее всего, уже часов 5 утра. Кто же может звонить в такую рань? Внезапно ее словно ударило током: Максим! Сон как рукой сняло, и она бегом понеслась в коридор. В голове пронеслась странная мысль: «Какой мерзкий звук издает наш телефон. Никогда не замечала».

– Алло.

– Здравствуйте, вам знаком Смирнов Максим Викторович?

Внезапно женщину бросило в жар, но тут же этот секундный порыв сменился оцепенением. Ей показалось, что земля уходит из-под ног, но, собрав всю свою волю в кулак, она, тяжело вздохнув, ответила:

– Да, я его мама.

– Дело в том, что Максим Викторович сегодня ночью был доставлен к нам, в городскую многопрофильную больницу № 2.

– Что с ним? – крупные капли слез начали катиться по щекам матери одна за другой, а сердце подсказывало, что случилось что-то очень страшное, непоправимое.

– Приезжайте немедленно в отделение реанимации и интенсивной терапии. Врач вам все объяснит.

В трубке послышались прерывистые гудки, и Лена, облокотившись на стену, как-то неуклюже съехала на пол, взявшись за голову и безмолвно плача. Пару минут ей потребовалось, чтобы прийти в себя. Затем она собралась с силами, выпила стакан холодной воды, быстро оделась, отвела сонную Настю к соседке и направилась в больницу.

Дорога казалась бесконечной, а такси словно стояло на месте и не ехало.

– Скорее, скорее, – бормотала она себе под нос, а в голове будто бы поселился густой туман.

Из того, что происходило дальше, она помнила только то, что ей стало плохо прямо в кресле в кабинете врача, в глазах потемнело, и она упала в обморок. Очнулась, лежа на холодной кушетке, от резкого запаха нашатыря и с капельницей в вене. Женщина открыла глаза и, осмотрев происходящее вокруг, ни на секунду не задумалась о своем состоянии. Все, что ее волновало, – ее сын. Ее родной, любимый, единственный сын.

– Доктор, что с Максимом?

– Елена Александровна, вам нельзя сейчас волноваться. У вас повышенное давление и…

– Он жив?

– Да, пожалуйста, успокойтесь.

– Что с ним?

– Сегодня ночью прохожий нашел Максима недалеко от вашего дома, он был без сознания, судя по всему, его очень сильно избили. И, похоже, что бил его не один человек. Периодически у него были судороги, а при диагностике обнаружена внутричерепная гематома, также травмирована височная кость справа, множественные ушибы по всему телу, перелом левой руки. Еще не хватает пару зубов….

– О боже… Как он себя чувствует? Он приходил в себя? Говорил, кто это с ним сделал?

– К сожалению, сознание пациента полностью отсутствует.

– Что вы имеете в виду?

– Кома II степени.

У Елены Александровны снова потемнело в глазах, и она опустила отяжелевшую голову на кушетку.

Вот уже как два месяца Максим находился в коме. Елена долгое время не могла поверить в реальность происходящего, в то, что это случилось именно с ее мальчиком. Она боялась подумать, что же с ней будет, что будет с Настей, если Максим… Если он не пойдет на поправку. Женщина отчаянно гнала из своей головы это страшное слово – смерть. В первые дни после трагедии она много молилась, ждала какого-то необъяснимого чуда, которое поможет в исцелении сына, верила только в лучшее и светлое, но чем больше времени проходило, тем меньше веры в ней оставалось. Ее разрывало на части от боли и ненависти к себе. Она часто занималась самобичеванием, считая себя недостойной называться матерью. Как такое случилось, что она не в силах помочь своему несчастному ребенку, так нуждающемуся в ней?! Она с трудом удерживалась на ногах, когда находилась в его палате, смотрела на его искалеченное тело, но ничего не могла сделать. Только гладить по руке, только шептать нежные, ласковые слова, только ждать… Но изменений в состоянии сына так и не наблюдалось. Первая неделя интенсивной терапии позволила нормализовать жизненно важные функции организма, однако нарушения сознания сохранялись на прежнем уровне, и, кроме единичного случая скачка адреналина, все оставалось по-прежнему.

*****

Саша попрощалась с Еленой Александровной и отправилась на встречу с подругами, которые уже вернулись с дачи. Всю дорогу она думала о несчастье своей соседки:

«Как же это тяжело быть одной в чужом городе, с маленьким ребенком, а старший сын лежит в коме. Еще и муж бросил. Бедная женщина». Историю этой семьи Саша узнала от матери, которая состояла в товариществе собственников жилья. Как активистка своего подъезда она обходила дома, относящиеся к их двору, и собирала подписи за строительство стоянки для машин. Валерия Сергеевна часто видела во дворе новую соседку, гуляющую с дочерью, и посчитала своим долгом познакомиться с ней, поговорить. Вскоре их общение можно было назвать дружеским: совместные походы в магазин, беседы за чашкой чая или бокалом вина.

Саша знала, что Максим учился на кафедре вооружения и техники, именно там, где работал ее отец, и, принося папе на работу домашний обед, несколько раз видела его в длинных коридорах института. Он казался Саше вполне симпатичным, только очень зажатым и скованным. Однажды, встретив Максима во дворе, она приветливо ему улыбнулась, на что он резко отвел глаза, уставился в землю и прошел мимо. После этого девушка решила не проявлять к этому странному парню дружелюбие и больше не кивать ему при встрече, но все же она не раз замечала, что, когда парень смотрел на нее, его взгляд становился будто стеклянным. Порой он выглядел даже устрашающе, и ей стало казаться, что Максим за что-то ее возненавидел. Но что же такого она сделала? Чем заслужила такое презрение? Ответов она так и не нашла, но, несмотря на все это, ей было очень жаль и его, и его маму с сестренкой.

Глава 7 

Сегодня Саша была подозрительно тихой, молча пила фруктовый чай и слушала девчонок, которые, перебивая друг друга, пытались высказать свое недовольство поездкой:

– Сломала ноготь…. Совершенно не ловит связь, не то что Интернет, даже СМС не написать….

– Жуткие насекомые! Столько комаров я никогда еще не видела….

– Ты была права, мама эксплуатировала нас по полной программе.

Голоса подруг доносились, словно из неисправного приемника, а сама Саша то и дело посматривала на соседний столик, за которым никого не было.