Анечке стало неловко от того, что над ней смеялись.

– Или я действительно ребенок, или старая, как мир, старуха. А может быть, просто глупа: кажется, я единственная, кто не понимает происходящего, – прошептала сама себе Аня.

Торт вывезли на середину зала, и под громкую музыку и визжащую толпу на торте вдруг открылась крышка, и вслед за вылетающими воздушными шарами оттуда вылез загорелый, с накаченными бицепсами мужчина.

–Striptease performer – определила Аня.

Она, наконец, поняла, что к чему, и просто парнем или молодым человеком назвать его не смогла.

– Сюрприз из торта может даже танцевать? – Съязвила Аня, увидев его странные телодвижения.

– Не парься, Анечка, дай посмотреть хоть раз в жизни. – Наташа не сводила глаз с сюрприза.

Подруги вступились за стриптизера.

– Анечка, не мешай!

– Какой красавчик!

– И танцует – класс!

Аня попыталась понять радость подруг и остальных гостей, которые также бурно радовались зрелищу. Она стала рассматривать смазливого качка, от которого все были в восторге, но ей он не понравился. Не понравились и движения, которые тот пытался сделать плавными, делая при этом томное выражение лица. Он снял куртку и бросил её в зрительниц. Счастливица, её поймавшая, пронзительно завизжала, и крепко прижала к груди ценную вещь, оберегая от посягательств подруг, которые сделали неудавшуюся попытку лишить ту неожиданной радости.

За курткой полетела рубашка, потом – джинсы…

Дальше Аня не смотрела. Она стала разглядывать зрительниц. У них горели глаза, они хлопали, смеялись, что-то кричали, подбадривая качка. Только готка сидела с непроницаемым лицом.

«Я не одна, хотя, кто знает, какие у неё причины не воспринимать сие зрелище», – рассуждала Анечка.

Стриптизер подошел к невесте, взял её за руку и вывел на середину зала. Прижав её к себе, он очень медленно начал с ней танцевать. Толпа улюлюкала. Это продолжалось недолго. С двух сторон к ним побежали пестрые девицы, раздеваясь на ходу. По всей видимости, они были авторы сего сюрприза. Подскочив к танцующему стриптизеру, они оттянули качка за руки от невесты, и каждая попыталась прижаться к нему. Одновременно им обеим это не удалось, и одна оттолкнула другую. Толчок получился таким сильным, что другая упала. Толпа громко охнула. Кто-то подбежал и помог упавшей подняться. Когда та оказалась на ногах, она, не раздумывая, бросилась с кулаками на обидчицу, которая не осталась в долгу. Началась драка. Стриптизер, молча, смотрел на место побоища масляной улыбкой. Девушки не решались к ним подступиться из-за их активности. А поскольку других мужчин здесь не было, пестрые успели друг другу испортить прически, царапались и кусались. Когда подоспели официанты и служащие ресторана, дерущиеся девицы изрядно подустали.

После этого инцидента настроение праздника упало до нуля. Пестрые ушли и увели стриптизера. Самые активные родственницы и организаторы пытались спасти девичник, старались развеселить загрустившую невесту и её гостей, но у них это плохо получалось. Конкурсы были какие-то скучные, гости вяло смялись, танцы превратились в топтание на месте. И постепенно гости стали расходиться.

«Как хорошо, что у меня мало родственников, а для подруг, если вдруг я соберусь замуж, я сделаю маленький, душевный девичник, – обрадовалась собственному решению Аня, – а на девичнике у меня никто раздеваться не будет – я предупрежу всех: чтобы все были одеты – негласная демонстрация вечерних платьев! Или джинсов. Не важно».

*

Был конец ноября. Шел снег. Крупные снежинки медленно кружили в воздухе. Все вокруг умиротворенно дышало тихой негой. Сильных морозов еще не было, больше было слякоти. Но сегодня легкий мороз превратил слякоть в сплошной белый ковер, и от этого было светло и радостно. Снег лежал на крышах домов, на деревьях, на земле. Проезжающие и стоявшие во дворе у дома машины надели белые шапки. Впрочем, сегодня и у людей все шапки, пальто и шубы были белые. Наконец-то пришла зима!

Марина проснулась очень рано, и сна как не бывало, хотя обычно она могла спать и до двенадцати часов. Сегодня был необычный день: день её свадьбы. Глядя в окно, она долго наслаждалась искрящимся снегом в свете фонарей. Она любила зиму, когда светло от снега и легко от мороза. Любила покататься на коньках и лыжах, а если случалось покататься на санках с большой горки, удовольствию не было конца. Поэтому и радость сегодня была двойной. Она почистила зубы, полежала в ванне и с блаженной улыбкой принялась за макияж. Приведя себя в порядок, она пошла на кухню. Там уже хлопотала тетя Маша, любимая её тетка.

– Как ты, дорогая? Что так рано встала? Да ты уже и накрасилась, или, как нужно говорить, макияж наложила? Пташка ты моя ранняя!

Она обняла Марину.

– Кофе хочешь?

– Да. Налей, пожалуйста, тетя Маша.

– Как настроение? Подружки скоро придут? Мне нравятся твои подружки. Особенно Анечка и Оля. А Наташа, по-моему, грубовата. Нет?

– Нет. Она у нас просто мужененавистница. Говорит, замуж никогда не выйдет.

– Да, а что же она делать будет?

– Карьеру.

– Карьеру? А как же детки?

– Говорит, без мужа родит.

– Ой, как нехорошо. Не знаю, как уж она это делать будет, но я тебе, как женщина женщине скажу: нельзя нам без мужиков.

Она налила кофе, пододвинула чашку поближе к племяннице и сама села за стол напротив.

– Послушай меня, девочка. Я тебе открою секрет долгой счастливой жизни в браке. Я с мужем прожила тридцать четыре года, и мы с ним любим друг друга, как в юности. А у нас тогда большая любовь была! Так вот, никогда не отказывай мужу. Устанешь ли, заболит голова или живот, с радостью иди с мужем в постель. Запомни этот маленький секрет и будешь счастлива с Сережей. И подружкам накажи следовать ему.

Марина с сомнением покачала головой.

– И не сомневайся, милая. Просто помни это, а жизнь подтвердит мои слова.

В это время начали просыпаться все в доме. Подтянулись на кухню родители и младшая сестра Алька, потом еще две тетки, которые здесь ночевали.

За завтраком Марина съела только булочку, запив ее кофе.

– Еда влюбленных, – ехидно заметила Алька.

– Зависть – плохое чувство в день свадьбы старшей сестры, – назидательно погрозила ей Марина и улыбнулась.

– Какая зависть? – Не поняла мать. – Ей только тринадцать.

– Мам, ты как всегда не понимаешь наши шутки, – Алька положила себе добавки, – смотри, сестра, как надо есть – за обе щеки!

– Кажется, уже за три, – поморщилась Марина.

Аня, Ольга и Наташа пришли раньше других гостей помочь собраться невесте. Они были в открытых вечерних платьях, неуловимо похожих, хотя и были разных цветов, и напоминали трех граций.

– Ольга, что ты сделала со своими волосами? Где наша Fleurblanche? – хором воскликнули подруги, глядя на бывшую блондинку, которая сняла меховую шапку.

– Теперь я шатенка, – с восторгом сообщила Ольга, – не хочу больше слушать анекдоты про блондинок. Пойдемте-ка лучше к невесте.

Не успели они перемолвиться с невестой и выяснить, в чем конкретно заключается их помощь, в дом стали активно приходить родственники. В просторной квартире невесты стало тесно: все перемещались, перетекали из комнаты в комнату, создавая суету и нервозность. Один спрашивает – хор отвечает, другой что-то ищет, третий дает совершенно ненужные советы, и так – до бесконечности. Три грации были отодвинуты несокрушимой волной на недосягаемое расстояние от невесты.

– Антанта смела нас на задворки истории, – прошептала Аня подругам.

Подруги хихикнули, но исправить положение не смогли.

В конце концов, Аня почувствовала себя не участницей событий в этом муравейнике, а отстраненным наблюдателем.

Прибывали всё новые и новые гости, по-видимому, всё те же многочисленные родственники, для которых свадьба была не только развлечением, но и самой жизнью, и они стремились превратить каждую минуту в незабываемое действо.

Две женщины атаковали Марину: полная молодящаяся особа неопределенного возраста, постоянно хохотала, и другая, худая, лет тридцати, с серьезным лицом что-то шептала. Первая делала прическу невесте, вторая – пыталась  внести свою лепту, получая за это от первой шлепки по рукам. Семь или восемь женщин разных возрастов, стоявшие вокруг, наперебой соревновались за звание лучшей советчицы, не давая ни малейшей возможности подругам подойти к невесте.