– Я человек увлекающийся, – сказал Нэль, – и не столько боюсь, сколько любопытствую.

– Вдобавок он ещё и скромен, – добавил Жан.

Госпожа Лаланн улыбнулась.

– Мой замок славится привидением.

– Я прочитал об этом в рекламной карточке.

– Это призрак одного моего дальнего предка, пропавшего без вести при весьма странных обстоятельствах. И это уже не реклама, а история. Это его портрет. – Госпожа Лаланн указала на картину за своей спиной.

– Привидение дало начало успешному коммерческому предприятию замка-отеля! – подметил Нэль.

– Вы правы!

– А вы верите в привидения?

– Компрометирующий вопрос в рамках успешного коммерческого предприятия.

– Похоже, вы ответили «нет».

– Да, мой ответ «нет». Так уж сложилось, что я не верю ни в моё привидение, ни в какое другое. Надеюсь, это останется между нами.

– Интересная ситуация: владелица замка умножает родовой капитал семейной реликвией, от которой легко открещивается.

– Вся наша жизнь состоит из парадоксов! И вы никогда не узнали бы об этом, если бы не исчезновение двух человек.

– Верю, – согласился Нэль. – Но нравится ли призраку ваш коммерческий проект и замок, который вы превратили в отель? На его месте я бы обиделся на вас.

– Это его право, если он существует! Пусть попробует войти в моё положение. В наследство от отца я получаю замок с привидением. Сначала всё идёт хорошо. Общая атмосфера чуда висит над замком. Даже самое мелкое происшествие вызывает ажиотаж. Усадка грунта, мыши, ветер, старение красок на картинах, необъяснимые звуки. Обыватель кричит «Ах!» и платит.

– Это позволило замку быстро стать популярным, а вам сделать из него пользующийся успехом отель, – нашёлся Жан.

– Да, но вы не знаете обывателя! – посетовала госпожа Лаланн. – За свои деньги он уже не довольствуется тем, что живёт рядом с призраком, ему подавай самого призрака. Ночные всхлипы, звон цепей, необъяснимые чудеса, видения.

– А теперь исчезли люди, – подвёл итог Нэль.

– Вы думаете, это призрак?

– Не знаю, – пожал плечами Нэль, – Но мне хотелось бы обсудить с вами другое. Пока я буду здесь, мне бы не хотелось привлекать к себе внимание. Это может помешать следствию.

– Я представлю вас племянником, сыном моего старшего брата…

– Который живёт в Америке и не видел вас много лет? – шутливо переспросил Нэль.

– А если вы – сын моей подруги детства…

– Этакий бездарь, готовый пожить за счёт девичьей дружбы любимой матушки.

– Тогда вы будете чужим человеком!

– Так!

– Представителем некой свободной профессии. Художником, например. Вам даже не обязательно уметь рисовать.

– Я случайно умею.

– Как все удачно складывается. Художник – это неплохое прикрытие.

– Госпожа Лаланн говорит дело. Некоторые художники даже зарабатывают, – сказал Жан.

– Давненько я не брал в руки красок! – задумчиво проговорил Нэль.

– Можете рисовать карандашом! – предложила госпожа Лаланн.

На минутку Нэль задумался, потом встал с дивана и выдал:

– Зовут меня Этьен Виолет. Свалился к вам как снег на голову. Эстет. В живописи – экспериментатор, в жизни – оригинал.

– Этьен Виолет… Виолет… – Госпожа Лаланн несколько раз произнесла вкусно звучащие сочетания букв. – Творческий псевдоним, использующий название цветка. Фиалка. Этьен Фиалка. Как романтично!

– Совершенно верно, Фиалка, – подтвердил Нэль.

– А как же призрак? – спросила госпожа.

– А что призрак? – Нэль вдохнул аромат роз, стоявших рядом на столике. – Призрак – отличная реклама, поэтому даже не думайте с ним расставаться. Но я даю всего лишь один процент вероятности, что он существует.

Госпожа Лаланн кивнула и взяла телефонную трубку.

За спиной мужчин под потолком кабинета образовалась лёгкая дымка. Всё больше расползаясь, она сконденсировалась, приняв форму свисающей с потолка мутной капли. Капля разрослась и, отделившись от потолочного перекрытия, без брызг и совершенно бесшумно упала на пол. Призрачная лужа собралась в человеческую фигуру, и та медленно поплыла к Нэлю.

«А вот и я, господа, тот единственный процент вашей беспечной вероятности», – подумал призрак.

Приблизившись к Нэлю, он некоторое время наблюдал за ним, делясь соображениями с самим собой.

«Занятный молодой господин. Кто же он? Коммивояжёр? Нет, это человек посерьёзнее. Адвокат? Чрезмерно жизнелюбив. Газетчик? Ни в коем случае! Недостаточно пронырлив. Думаю, это заезжая знаменитость или сынок обеспеченных родителей в поисках романтики. Но разве пристало мне, как мальчишке, на кофейной гуще гадать?»

Призрак встряхнул рукой, и в ладони его появился бумажник Нэля.

«Нэль Фарамболь, – прочитал он и уже удивлённо протянул: – Поли-и-иция! – Заинтересованность на лице привидения сменилась гримасой разочарования. – Ошибочные догадки, господин Хэмминг. Этот молодой человек – полицейский. Логика впереди вас, милейший! Полиция за ночь весь замок обыскала. Могли бы и догадаться».

Призрак задумался.

«Малыш Жан боится меня как чёрт ладана и в деле почти бесполезен. А у этого Фарамболя, по-моему, есть шанс».

Бумажник исчез из рук привидения, и оно растворилось в воздухе.

Нэль поёжился, на него повеяло холодком, как будто сзади кто-то на мгновение открыл дверь морозильной камеры. Странное ощущение. Жан сидел на диване и беззвучно насвистывал. Дела Пиноккио, кажется, начали выправляться.

Внимание Нэля привлёк необычный предмет, лежавший на журнальном столике рядом с цветочной вазой. Изготовленный из проволочных колечек разного диаметра, он был свёрнут в клубок размером с большой апельсин. Яркий солнечный свет, падавший из окна, играл на нём бликами. Нэль потянулся, взял в руки проволочный апельсин и, взвесив его в руке, подбросил. Колечки негромко звякнули.

– Это головоломка, – сказала госпожа Лаланн, положив телефонную трубку. – Её придумал мой отец. Серебряные колечки переплетены между собой, но если их распутать, они станут одной цепью. Последний раз это делал отец лет десять назад. Он же собрал его обратно. Больше это никому не удавалось…

В дверь тактично постучали.

Мажордому Арману Арсани было тридцать пять лет, и он обладал одной незаменимой чертой – располагал к себе с первых секунд разговора. Через десять минут вы теряли в нём собеседника и приобретали лучшего друга. Чуть выше среднего роста, чёрные густые волосы, озорство и пламень в глазах, открытая улыбка. Арсани был итальянцем.

Он слегка поклонился госпоже Лаланн, улыбнулся гостям и почтительно замер.

– Арман, я хочу представить вам нашего нового гостя… – начала Женевьева.

– Здравствуйте, господин Фарамболь! – Арсани протянул Нэлю руку. – Премного о вас наслышан.

Госпожа Лаланн вздёрнула брови, а Жан Жерар открыл рот.

– Добрый день! – поздоровался Нэль. – А мы ещё говорили о конспирации. Что вы слышали обо мне, милейший?

– Разное, господин Фарамболь. Но мне особенно понравились газетные репортажи из психиатрической клиники Ле Вале и ваша стрельба по глиняным горшкам из другого дела.

– Что ж, – усмехнулся Нэль, – впечатления действительно сильные. Но теперь у меня новое приключение в замке с привидением и новое имя – Этьен Фиалка.

Призрак, видимый только нам, возник у большого, как ванна, аквариума с тропическими рыбками. Аквариум стоял у стены кабинета. Призрак аккуратно присел на его край и опустил в тёплую воду ноги.

«“У меня новое имя – Этьен Фиалка”, – передразнил он Фарамболя и пошевелил в воде пальцами ног. – Да, да, именно Фиалка. Смотрите, не перепутайте! Этьен Гладиолус. То есть Этьен Ромашка. В смысле Этьен Баобаб. Тьфу ты, зовите меня просто Этьен! Я и сам в своих фамилиях запутался!» – Призрак соскользнул с бортика, зажал нос двумя пальцами и медленно погрузился в воду с головой.

– У вас шустрые рыбки, – заметил Жан, скосив взгляд на аквариум.