Тедди использует наше новое положение, чтобы обхватить мою грудь руками, щелкая большими пальцами по соскам, затем неожиданно щипает один из них. Кажется, это была левая грудь, счастливая сучка.

Моя голова непроизвольно откидывается назад, и слова: «О, святое дерьмо, трахни меня» вырываются из моего рта.

— Это то, чем мы занимаемся? Спасибо за разъяснение.

Я собиралась обозвать его умником, но он все еще играет с моими сосками, затем наклоняет голову и... О Боже, да, его губы. Я даже не знаю, какое точное определение дать звукам, исходящим из моего рта, и подозреваю, что Тедди тоже, потому что он начинает смеяться. И все это так чертовски хорошо и весело, и, если до этого у меня и были какие-то сомнения по поводу того, что мы делаем, то теперь они все испарились.

И еще…

Наличие работы так переоценивают. И даже если бы мне пришлось целоваться с ним в подвале его родителей, я бы все равно сделала это снова. Но нам бы не пришлось, потому что у меня есть свой дом. Но дело не в этом, а в том, что я готова пойти на некоторые компромиссы.

— Ты такая красивая, — говорит он мне, и его губы возвращаются к моим. Мягкие, сексуальные поцелуи, наши губы исследуют, дразнят и пробуют каждый кусочек друг друга. Он целует мою шею и ключицу. Посасывает мочку уха и нежно дергает ее зубами.

Это просто безумие, что нам так хорошо вместе. Обычно я не такая... раскованная. Обычно с новым мужчиной я нервничаю. В первый раз все как-то неловко и нелепо. Это как учиться ездить на новом велосипеде: вы не знаете, как высоко поднять сиденье или как хорошо работают тормоза, или является ли этот скрип случайным, или вам придется слышать его каждый раз, когда вы захотите прокатиться.

Что-то в этом роде.

Я не могу вспомнить хотя бы раз, когда мне было так хорошо.

Так… безупречно. Это похоже на сексуальный сон, где все идеально, и вы никогда не хотите просыпаться. Может быть, все дело в омеле, парящей в воздухе? А может, это Тедди? Я слишком сильно наслаждаюсь этим моментом, чтобы портить все, обдумывая это, так что к черту, я просто буду получать удовольствие.

— Это как раз тот подарок, который ты приготовил для меня, Санта? — я прижимаюсь к нему бедрами, надеясь, что в скором времени мы переместимся в спальню. Или можно просто остаться здесь и снять эти брюки. Я не привередлива.

— Ты действительно только что рассказала грязную шутку про Санта-Клауса? — его тон недоверчив, но он смеется. Что совершенно нормально в разгар прелюдии.

— Эм, может быть? Это слишком?

— Может немного. Если только у тебя есть реальный фетиш Санты, о котором ты мне хочешь рассказать?

— Нет, — я энергично качаю головой и провожу руками по его груди. У него действительно очень красивые волосы на груди.

— Рад это слышать.

— А если бы у меня и правда такой был, это бы все испортило? — уточняю я. Какого черта я это спрашиваю? Теперь я тоже смеюсь. Над собой.

— Думаю, мы бы что-нибудь придумали. — У Тедди получается сказать это так, будто он действительно так считает, и это очень мило с его стороны.

— Спасибо.

— А у тебя есть другие?

— Фетиши? — я оживляюсь. Вообще-то нет, но приятно, когда интересуются подобными вещами, не так ли? Хотя, может, я смогу что-нибудь придумать. Что-то действительной стоящее, и протолкнуть свою идею в Кинк Студию Рейнди-Фолс, тем самым, заработав себе репутацию.

Если бы в Рейнди-Фолс была Кинк Студия.

Я снова начинаю смеяться.

— Плохие рождественские шутки, — уточняет Тедди с веселой усмешкой.

— Ох, это точно.

— С тобой очень весело, Ноэль.

— Согласна, — отвечаю я с невозмутимым видом. — Полуобнаженная женщина, рассказывающая плохие рождественские шутки — это фантазия любого мужчины, я права? Подожди, если только... — я делаю паузу, драматически хмурясь. — Если только плохие рождественские шутки не твой фетиш?

— Ну, теперь точно да. Хотя, признаюсь, мне нравится мысль о том, что ты из списка «Непослушных девочек».

— Я очень плохо себя вела.

— Правда?

— Ты ведь сейчас здесь, не так ли? — я слегка царапаю ногтями его грудь, от чего с его губ срывается тихий вздох.

— Справедливое замечание.

Прим. перев.: Кинк Студия — известная киностудия, которая снимает различного рода (фетиш, бдсм и т.д.) видео.

Мы перемещаемся в спальню, после того, как я прошу Тедди показать мне его Северный полюс. Честно говоря, я не знаю, почему он до сих пор не выбежал за дверь. Но, полагаю, многие сделают что угодно, чтобы потрахаться.

— Ты действительно любишь Рождество, — замечает Тедди, медленно осматривая мою спальню. Кровать застелена постельным бельем со снежинками. Если бы я знала, что у меня сегодня будут гости, то поменяла бы его заранее. Ко всему прочему на кровати лежит стеганное красное покрывало, а в ногах — белый плед крупной вязки. Ну и, конечно же, в спальне стоит елка. Что абсолютно нормально. Она всего лишь три фута, и мне нравится засыпать под огни гирлянды.

— Ничего особенного. Вся моя семья обожает Рождество.

— Звучит неплохо.

— Да, действительно. — Конечно, мама немного переборщила с Рождеством, но я дорожу всеми воспоминаниями и традициями, которые у меня с детства.

— Так вот почему тебя назвали Ноэль?

— Да.

— Какое твое второе имя? Омела? — он шутит, и понятия не имеет, насколько близок к правде.

— Нет, это второе имя Холли. Мое — Ева.

— У тебя есть сестра по имени Холли Омела?

— И еще одна по имени Джинджер Спайс.

— Да брось!

— Я бы никогда не стала шутить о таких вещах. — Я смеюсь.

— Тогда, учитывая все обстоятельства, полагаю, что праздничные простыни довольно безобидны, — соглашается он, еще раз оглядывая мою комнату, затем выключает свет и присоединяется ко мне на кровати. Света от гирлянды вполне достаточно, чтобы отчетливо видеть Тедди, и чтобы поддерживать нужную атмосферу. Рождественская елка в спальне выигрывает во всем.

— Почему Санта не подвержен заболеть ЗППП? — пока я задаю этот вопрос, расстегиваю его брюки, изо всех сил борясь со смехом.

— Почему?

— Прежде чем спихнуть подарок в трубу, он всегда заворачивает его в подарочную упаковку. — Мои щеки болят от попытки сдержать смех. Из Тедди вырывается стон, но не думаю, что это из-за моей плохой шутки. Скорее всего, это потому, что я, наконец, расстегнула брюки и держу его эрекцию через трусы.

Следующее, что понимаю, я лежу на спине, а Тедди нависает надо мной. Думаю, время шуток подошло к концу. Аллилуйя.

Он целует меня и стягивает леггинсы с моих бедер, что является очень эффективным способом заставить меня перестать рассказывать плохие рождественские шутки. Или вообще ничего не говорить. Как только Тедди опускает леггинсы ниже моих колен, я снимаю их со своих лодыжек, мои трусики следуют их примеру. Затем он заканчивает то, что я начала и избавляется от своих брюк. Но прежде чем, я успеваю дотянуться до его члена, он начинает спускаться вниз по моему телу: губы, шея, грудь, пупок, — «О боже, да».

Я уже и так достаточно мокрая, но с каждым его поцелуем, движущимся на юг, я становлюсь еще более влажной. Когда он поднимает глаза и смотрит на меня, находясь между моих ног, я уверена, что кончу от одного прикосновения его языка. Он невероятно красивый. Карамельно-карие глаза, обрамленные густыми темными ресницами. Сильная челюсть. И эти чертовы губы. Да, О Боже, прямо здесь. Я выгибаю спину и сжимаю простынь в кулаки, раздвигая ноги еще шире. Он использует эту возможность, и кладет одну мою ногу, согнутую в колене, себе на плечо, а другую придавливает к матрасу. И это так горячо, как будто он очень хочет полакомиться мной и просто устраивается поудобнее.

Он улыбается мне, находясь между моих ног, и это почти убивает меня. Он проводит языком по моему центру, и мои бедра дергаются в ответ. Затем он обводит мой вход кончиком пальца, и вводит его внутрь, при этом щелкая по клитору большим пальцем. Я закрываю глаза, делаю глубокий выдох и затем снова открываю их: вид слишком хорош, чтобы им не наслаждаться.