Учитывая, с какой динамикой появлялись претенденты, формулировка «на данный момент» Линареса мрачно повеселила.

Молина начал перечисление:

– Сестра погибшего при столкновении с домом Анны Моредо Богуслава Пет… Богуслава Петр… тут сложная фамилия, простите… В общем, гражданка Польши, Агнешка… с такой же фамилией, как у брата.

– Петржак, – помогла Агнешка и еще раз помахала всем, словно представляясь аудитории в развлекательном шоу. – Бедный брат. Если не брат, никому денег нет. Бедный брат хорошо!

– Далее, – продолжил Молина, – рабочий муниципальной бригады по благоустройству городского пространства, синьор Хосе Родригес, лично обнаруживший клад.

Кряжистый Родригес покраснел и кивнул. Взгляд его при этом остался напряженным и неприветливым – вероятно, так себя в его организме проявляла твердость и решимость, с которыми он пришел на встречу.

– Насколько я понял, сеньорита Петржак и синьор Родригес подали кооперированное заявление? – уточнил юрист.

Агнешка обезоруживающе улыбнулась, а Хосе, покраснел еще больше. И буркнул, выйдя из-за кресла на шаг:

– Так надежнее. Учитывая, какие тут ведутся игры, синьор Ортега!

Агнешка, успокаивая компаньона, положила свою руку ему на бедро. Родригес мгновенно утих и вернулся на место, как хорошо выдрессированный пес.

Мужчины глаз не могли оторвать от руки Агнешки. Фернандес же еле слышно прошептала: «Святая Мария… Мужики!».

– Синьор Саласар, – очнувшись, продолжил Молина и указал рукой на обмахивающего себя шляпой и прикончившего уже половину графина Сильвио. – Утверждающий, что является наследником драгоценностей, ранее принадлежащих его семье. И предоставивший, в качестве доказательств этого утверждения, свои семейные фотографии.

Сильвио тяжеловато приподнялся и одарил собравшихся натянутой улыбкой скверного конферансье.

– Надеюсь, мы разберемся с этим делом быстро, – снисходительно сказал он. – Мне не улыбается полжизни проторчать в этом городишке.

Слова Саласара никому не понравились, но отвечать ему никто не стал.

– Перейдем к мистеру Магиннелу, – предложил Молина.

Рыжий Энтони Макгиннел поднялся со свойственной ему нескладностью.

– Утверждающему, – продолжил юрист, – что он приходится родственником синьоре Моредо. Являясь сыном синьора Раймона Руиса, с которым она сочеталась браком в 1959-м году и с которым, технически, до сих пор находится в супружестве.

– Пусть дьявол воткнет ему трезубец в задницу, моему техническому мужу, – проворчала Анна. – С удовольствием бы сплюнула после упоминания его имени, да боюсь, попаду в кого-то, кто этого не заслуживает.

– Извините, – невпопад сказал рыжий Энтони и сел на место.

– Сам синьор Руис, – пояснил Молина, – по причине серьезных проблем со здоровьем присутствовать на встрече не может. Но присланные им доверительные бумаги, оформленные его юристами, делегируют все полномочия синьору Макгиннелу. Я проверил.

Энтони вновь попросил у всех прощения – на этот раз без слов, взглядом.

Молина уважительно склонился в сторону Анны:

– И, конечно же, сама синьора Моредо. Та самая, в чьем доме, предположительно ее отцом, синьором Антонио Моредо, был спрятан этот баснословный клад.

– Чтобы он провалился обратно в преисподнюю, этот клад! – с чувством сказала старуха. – Откуда сатана его вынес на поверхность, вместе с теми, кому самое место там, в пекле.

– Ну и наконец…

Молина подошел к невзрачному мужчине и положил ему руку на плечо.

– Позвольте вам представить еще одного претендента на долю сокровищ. Это житель Осуны, синьор Хавьер Игнасио.

Робкий мужчина робко поднялся и поклонился.

– Что? Еще один? – комиссар не смог сдержать эмоций.

Макгиннел и Агнешка промолчали. Хосе Родригес чертыхнулся, а Анна Моредо расхохоталась.

– Он обратился ко мне сегодня утром, – пояснил Молина. – Я счел необходимым пригласить его на это собрание.

– И каким же это боком он претендует на наши деньги? – воскликнул Родригес, шевеля усами.

– «Наши»! – фыркнул Саласар.

Опередив адвоката, на вопрос Хосе ответила Анна:

– Я поняла! Это он купил у меня дом, если я правильно запомнила фамилию. Верно?

– Точно так, – подтвердил Молина.

– Вот это новости! – сказал Ортега. – Вы продали дом?

– До того, как в него въехал этот польский пьяница, – ответила слепая.

– Богуслав, – уточнила Агнешка и сняла ногтем мизинца повисшую на ресницах слезинку.

– Ага, – ответила старуха. – Взяла задаток, с условием, что живу там, пока не отдам богу душу. Хотела перевести, что имею, в деньги – так удобнее для завещания. Адриан? Ты же сам мне это посоветовал.

– Совершенно верно, – подтвердил юрист. – И теперь синьор Хавьер считает, что тоже имеет право на часть сокровищ, так как частично владеет собственностью, на территории которой они были обнаружены.

– Какая дичь! – воскликнул Сильвио.

– А не прогуляться бы ему лесом! – поддержал его Хосе.

– Успокойтесь! – призвал к порядку Линарес. – Мы для того и собрались, чтобы разобраться одним махом со всеми, – комиссар выделил «со всеми», – вопросами. Так что это даже хорошо, что вы тут, синьор Игнасио. Полагаю у синьора Молины, есть какое-то разумное предложение по этому поводу?

Молина с благодарностью приложил руку к сердцу:

– Очень на это надеюсь, Эстебан. Итак, – приступил адвокат к делу, – если говорить от имени закона, то он трактует понятие «клада» как…

Юрист взял в руки лист бумаги и зачитал из него заготовленную цитату:

– «…зарытые в землю или спрятанные другим способом деньги или иные ценности, собственник которых не может быть установлен, или же утратил на них право в силу закона».

– Как это не установлен! – взвился потный Сильвио. – Там сокровища моей семьи! Значит, он мой!

Но Молина к этому выпаду был готов.

– Во-первых, мы можем говорить так только про одно колье. Во-вторых, ваша бабушка могла продать или подарить эти колье кому-то. У вас же нет доказательств того, что эти украшения принадлежали ей до самого момента закладки клада, не так ли?

– Как это… Подождите! – лицо Сильвио покраснело. Он явно не предполагал, что юрист приведет подобный аргумент. – Я не согласен!..

– Простите, синьор, – мягко остановил его Молина. – Позвольте мне продолжить. Я обещаю, что у каждого будет возможность высказаться.

Сильвио покипел еще с секунду и, послушавшись, сел на место.

Молина продолжил:

– «Найденный клад становится собственностью лица, которому принадлежит имущество, земельный участок, строение и тому подобное, того места, где клад был зарыт…».

– Это донья Анна, – сказал Линарес, и Молина ему кивнул.

Все претенденты заерзали – кроме слепой, хранившей суровую невозмутимость, да еще рыжего Макгиннела, наоборот добродушно улыбнувшегося, словно Молина сообщил, что клад достается ему.

Робкий мужчина поднял вверх указательный палец, пытаясь привлечь к себе внимание. Молина это заметил.

– В этом статусе на него претендует и синьор Хавьер, – уточнил юрист. И, не дожидаясь пока Саласар и Родригес вновь начнут протестовать, продолжил: – «…а также собственностью лица, нашедшего клад».

– Вот! – победно воскликнул Хосе.

– Брат! Брат! – закивала за ним и Агнешка.

Адриан Молина жестом попросил их замолчать и продолжил цитату:

– «…и делится он на равные доли, если не было установлено иного соглашения».

– Половина моя! – воскликнули хором польская модель и рабочий управы

– И моя! – присоединился к ним снова с трудом поднявшийся со стула Саласар.

– И еще половина донье Анне! – не удержался и полицейский инспектор.

Фернандес, ведущая протокол, едва успевала записывать.

– Подождите! – Молина потряс в воздухе бумагами. – При этом «…если клад был найден кем-либо без согласия на это собственника земельного участка, где клад был зарыт, то клад передается собственнику». Ваш брат ведь не спрашивал позволения въехать в дом синьоры Анны?