Через десять минут, одевшись потеплее, старпом уже был готов к выходу. Он заканчивал объяснять мичману задачу, когда подошёл помощник.

– Иван, подожди. На, глотни, а то замёрзнешь сразу.

Старпом сделал несколько глотков обжигающего напитка. По телу пробежало приятное тепло.

– Спасибо! – сказал он и повернулся к Соколову: – «Ну, что? Готов? Тогда за мной», и уже через плечо бросил помощнику – «Ничего, Слава. Я живучий. Приказы начальства надо выполнять».

Ветер налетел сразу, как только он оказался наверху. Мичман закрепился у люка, а старпом, попробовав крепость страховки, присел на корточки и, держась за обшивку лодки, стал медленно продвигаться вперёд. Он добрался до места и приступил к ремонту. Море, словно, сжалилось над ним и решило помочь, затихнув на некоторое время. Через полчаса он закончил работу и тихонько дёрнул за трос:

– Давай, выбирай. Я возвращаюсь.

Иван успел продвинуться всего на пару метров, когда море, словно отдохнув от временного затишья, вдруг взорвалось и налетело на него огромной волной. Необузданная сила потянула его вниз, и он заскользил к краю лодки, цепляясь за корпус, сдирая кожу рук и не в силах сопротивляться ярости стихии. Он почувствовал, как натянулся трос. Мичман пытался вытащить его наверх, но море не отпускало и тащило за собой. Вода швыряла его о борт, обрушиваясь на него беспрерывным потоком. Вдруг трос ослаб, и он уже без всякого сопротивления полетел в бездонную черноту.

Началась нескончаемая круговерть. Его то накрывало волной, то выбрасывало на поверхность. Он почти ничего не видел, кроме постепенно удаляющегося от него, чёрного силуэта лодки. Всё произошло так быстро, что старпом даже не успел испугаться, лишь одна мысль стучала в мозгу:

– Хорошо, что надел защитный костюм. И весна нынче теплее нормы. Температура воды была плюс десять. Сразу не утону, а потом вытащат. Обязательно вытащат.

В том, что его будут спасать, он даже не сомневался. Окажись в такой ситуации кто-то другой, сам первый бросился бы на помощь. С этой мыслью он и впал в короткое забытьё.

Когда Иван очнулся, море уже почти успокоилось, но корабля нигде не было видно. Нигде, до бескрайнего горизонта.

– Неужели ушли? Бросили? Или меня так сильно отнесло? Ничего найдут. Должны найти. Ребята не бросят.

Пытаясь успокоить нарастающее волнение, он говорил сам с собою вслух. Повторял одни и те же фразы, напрягая зрение, всматривался вдаль, поддерживая затухающую надежду. Но злым червячком зашевелилась в мозгу другая мысль:

– А если комдив не позволит искать?

Собирая в кулак силу воли, он пытался немного двигаться и плыть, как можно интенсивнее шевеля кистями рук и ступнями, чтобы не замёрзнуть в холодной воде и мысленно благодарил помощника за предложенное ему «шило», которое пока ещё помогало ему согреваться. Апрельский день был уже достаточно длинным, но и он склонялся к закату. Старпом всё ещё старался понемногу перемещаться, экономя силы, неважно, куда, главное двигаться. Иван был хорошим пловцом и мог бы долго держаться на воде, но здесь его главным врагом был холод, и, как бы он не старался, у организма был предел сопротивляемости. Он предполагал, что провёл в воде уже 2-3 часа. Это означало, что до критического переохлаждения у него есть максимум столько же. Иван всё ещё с надеждой вглядывался вдаль, но не видел вокруг себя ничего кроме грязно-зелёного моря, сливающегося вдали с серым стальным небом.

– Только без паники. Только без паники, – повторял он себе уже просто по инерции, почти ничего не ощущая.

Глава 3

Где-то вдали появилась чёрная точка. Поначалу Ивану подумалось, что это просто рябит в глазах или вообще начались глюки из-за чрезмерного напряжения зрения и желания что-то увидеть, но точка двигалась и понемногу росла.

– Неужели лодка? Может, продолжают искать? Значит, не ушли. Не бросили. Спасут. Обязательно спасут, – обрадовался он, и из последних сил поплыл навстречу этой точке. А она приближалась, увеличивалась, превращаясь в большое размытое пятно, которое в надвигающихся сумерках всё больше теряло свои очертания.

– Только бы не так быстро темнело. Только бы заметили, не ушли, – твердил он себе вслух слабым охрипшим голосом, и, словно, в ответ на его просьбу с неба уплыли последние тучи, а предзакатное солнце ярко осветило затихающую поверхность воды. Неожиданно его ослепил огонь фонаря, заскользивший по водной поверхности, и он на какое-то время то ли потерял сознание, то ли просто впал в забытьё.

Очнулся он от звука чужих голосов и прикосновений чьих-то рук, вытаскивающих его из воды на борт. Над ним кто-то склонился и осветил фонариком его лицо. Он зажмурил глаза, и сквозь уходящее сознание услышал незнакомую, нерусскую речь.

В следующий раз он пришёл в себя на жёсткой койке в полутёмной каюте. Тело болело, но он чувствовал приятное тепло, наполняющее и согревающее его. Кто-то сидел рядом. Иван пошевелился и произнёс:

– Где я? Вы кто?

Молодой парень в робе обрадовался, услышав его голос, и ответил на незнакомом языке. Иван смотрел на него, не понимая, а тот объяснял что-то, отчаянно жестикулируя. Из всей его эмоциональной речи старпом понял только, что судно, кажется, рыбацкое, из Норвегии, и, что парень рад видеть его в сознании.

Затем матрос подскочил и куда-то вышел. Вернулся он довольно скоро с небольшим подносом в руках, от которого доносился запах еды. Парень помог Ивану чуть приподняться, и сунул ему в руки железную миску с горячим варевом. Старпом ел, не очень понимая, что именно ему принесли, но было вкусно, горячо и попадались большие куски мяса. Затем парень протянул ему кружку чая с толстым куском булки, намазанным брусничным вареньем. И уже в самом конце, оглянувшись на дверь, извлёк откуда-то поцарапанную фляжку и протянул ему. Старпом сделал несколько глотков, подумав про себя:

– Крепкая, зараза, но наше «шило» лучше.

Матрос ушёл, а через некоторое время в каюту зашёл мужчина постарше. Он тоже что-то говорил, пытался задавать вопросы, объяснять. Русского здесь, похоже, не знал никто, и договориться было сложно. И всё же, Иван понял, что корабль возвращается в Норвегию, а его передадут властям, которые и будут решать его дальнейшую судьбу. А сейчас ему надо есть, спать и набираться сил.

Мужчина ушёл, а Иван действительно уснул, успев лишь подумать:

– Ну вот, теперь отосплюсь.

Спал он крепко и долго, проснулся неожиданно от начавшейся качки. В каюту опять забежал давешний матрос, оставил ему очередную порцию еды, и, проговорив что-то, взволнованно размахивая руками, убежал. Из всего этого Иван заключил, что снова начинается шторм и там, на палубе, морякам приходится туго. Он поел, полежал ещё несколько минут и попробовал подняться. Ноги были ещё слабы, но ходить он мог.

Иван осмотрелся, нашёл свою просушенную одежду, и даже защитный костюм, в котором выходил из лодки. Он оделся, выбрался из каюты и стал пробираться наверх. Судёнышко, видно было небольшим, и его било о волны и швыряло во все стороны. Иван нашёл трап и стал подниматься наверх, когда услышал глухой удар, и судно содрогнулось. Удар был такой силы, что он не удержался на ногах и полетел вниз. Кругом стоял страшный грохот, и палуба под ногами ходила ходуном. Иван с трудом поднялся, схватился покрепче за трап и снова полез по ступенькам.

На этот раз ему удалось подняться, и он высунулся из открытого люка. Иван осмотрелся, но то, что предстало перед его глазами, было ужасно. Судно резко накренилось, и к борту медленно сползали части рухнувшего такелажа. Один борт был начисто снесён, палуба почти касалась воды. Людей нигде не было видно, и корабль медленно тонул. Старпом судорожно соображал, что же делать дальше.

В этот момент позади него раздался голос. В неразберихе шторма он разглядел знакомого матроса. Тот показывал руками куда-то в сторону. Иван присмотрелся и увидел небольшую спасательную шлюпку, каким-то чудом оставшуюся на борту. Он махнул парню рукой, прося помочь ему спустить лодку на воду, но только теперь разобрал, что тот сидит на палубе, зажатый упавшими на него обломками корабельных снастей.