— Я ничего не признаю, — громко сказал он, его голос снова стал нормальным из-за пакета со льдом, который я заставила его держать на носу. — Мне не нужно отвечать на обвинения. Они смехотворны и бездоказательствены.

— Кто-нибудь хочет еще чая со льдом? — Спросила я, поднимая кувшин. Никто ничего не сказал, хотя Костя выглядел так, будто вот-вот взорвется. — Нет? Тогда шампанское?

— Христос! — выругался Костя, хлопнув ладонями по столу, когда все подняли стаканы, чтобы снова наполнить их. — Это sárkány, а не бранч! Мы можем продолжить встречу?

— Не надо быть таким вспыльчивым, — сказала я, наливая шампанское, стараясь выплеснуть его через бортики. — Я не понимаю, почему мы не можем сделать это цивилизованно.

— Цивилизованный исход от дракона… это, безусловно, оксюморон, — сказал голос позади меня.

— Я думал, ты собиралась от него избавиться? — Спросил Балтик, когда доктор Костич подошел.

Костя опустился на стул, пару раз слегка стукнувшись головой о стол.

Я сузила глаза на моего бывшего работодателя.

— Да. Я вызвала ему такси и видела, как он садится в него.

— Я решил, что будет разумнее остаться здесь, где я смогу присматривать за тобой и за здоровенным виверном, пока не придет время задержать вас обоих, — сказал он, оглядывая буфет. — В этом козьем сыре с травами есть чеснок? У меня аллергия на чеснок.

— Я сдаюсь, — сказал Костя Кирене. — Я не могу бороться с козьим сыром и шампанским.

— С очень вкусным козьем сыром с травами, — сказала она, предлагая ему кусочек.

— Пара! — сказал Балтик, положив руки на бедра, явно ожидая, что я что-то сделаю.

— Что ты хочешь, чтобы я сделала? — спросила я. — Он верховный маг!

— Факт, который никто из вас, кажется, не уважает, — сказал доктор Костич, несколько искажено, так как он только что засунул в рот вишневую мини булочку.

— Он наложил на меня запрет. Ты видел, как моя магия идет наперекосяк… я не могу заставить его исчезнуть, даже если бы у меня была такая сила.

— Ты никогда не была хорошей ученицей, хотя, признаюсь, старалась, — сказал он, неся нагруженную тарелку к свободному стулу за столом.

— Не говоря уже о том, что он глава L'au-dela, — закончила я.

— Он должен сидеть с нами? Я думала, что только виверны и их пары здесь, — спросила Кирена Костю, хмурясь на архимага.

Доктор Костич проигнорировал ее.

— И тот факт, что в этот самый момент повелители времени спешат сюда, чтобы арестовать вас.

— Какое это имеет значение? — ответил Костя, надув губы. — Никто меня не слушает. Никого не волнует ничего, кроме живота. Никто не хочет, чтобы правосудие свершилось. Я единственный здесь, кто действительно беспокоится о том, чтобы призвать Балтика к ответу за его отвратительные преступления… эти рисовые рулеты из краба и папайи хороши?

— Ваши повелители времени нас не тронут, — сказал Балтик Костичу, который нахмурился, но не мог говорить из-за очередной булочки, которую ел. — Драконы не подчиняются L'au-dela. У него нет власти над нами, пара, так что не бойся, его угрозы пусты.

— Уверяю тебя, они вполне реальны, — ответил Костич, и из его рта полетели крошки.

— Вуле Ву гессер-де-ма креч десю кулон кы бай парле? — Пробормотала Эшлинг.

Доктор Костич, сидевший напротив, уставился на нее.

— Извини. Я умирала от желания сказать это, — сказала она, стряхивая крошки с тарелки.

— Рене будет тобой гордиться.

— Верно, — медленно произнесла я, думая о том, что сказал Балтик. — Драконы не являются частью L’au-dela.

— Драконы — нет, — сказал доктор Костич, принимая бокал, который я поставила для Балтика, и задумчиво потягивал шампанское. — Вполне приличное вино. Мой комплимент. Как я уже говорил, твоя толстая пара права… у меня нет власти над драконами. Тем не менее, я имею дело с людьми, а ты, мой бывший ученик, достаточно близка к людям, чтобы считаться таковой. Это правда, что мне было бы трудно наказать его, но ты совсем другое дело, и поскольку я не могу иметь того, кто совершил преступления против меня, я возьму следующего: тебя.

— Мне бы хотелось, чтобы хоть раз меня обвинили в том, что я сделала, — сказала я. — Что ты собираешься со мной сделать?

— Я уже говорил тебе… изгнание в Акашу.

Ужасное чувство охватило меня холодными, липкими руками. Изгнание в Акашу не было поводом для смеха… место, которое смертный мир считал лимбом, не было тем, от которого многие существа когда-либо спасались.

— Ты не можешь этого сделать, — запротестовала я.

— Я могу и сделаю это.

— Балтик? — Спросила я, повернувшись к нему, внезапно забеспокоившись. — Что будет с тобой и Бромом? Я не хочу в Акашу.

— Ты не попадешь, chérie. Я никогда этого не позволю. Этот волшебник не более чем дуновение горячего воздуха.

Доктор Костич взглянул на свое запястье.

— Вопрос станет спорным меньше чем через час, когда прибудет стража, чтобы забрать Талли.

— Прикоснись к ней — и ты умрешь, — просто сказал Балтик.

Костич ткнул в него вилкой.

— Именно такое отношение веками держало драконов и L’au-dela в ссоре. Даже ваш посол был высокомерен, с ним невозможно было иметь дело.

— Посол? — Спросила Эшлинг Дрейка. — У нас есть посол в L’au-dela?

— Фиат, — ответил он, глядя на нас блестящими глазами.

— Это бывший посол. Мы получили уведомление, что он отлучен от церкви (или что вы там делаете, драконы?) и отстранен от должности. Мы ожидаем назначения нового посла, которому я, безусловно, направлю подробные жалобы на мое общение с этим чудовищем.

— Архимаг или не архимаг, — процедила я сквозь стиснутые зубы, — Забудь про любое упоминания о том, что Балтик большой. Только его драконья форма большая.

— Знаете, — медленно проговорила Май, выглядя растерянной, — мне кое-что пришло в голову. У послов есть дипломатическая неприкосновенность, не так ли? — В этот момент во многих головах, казалось, погасли лампочки. Я задумчиво посмотрела на Май.

— Да-а-а, — протянула Эшлинг. — Какая хорошая мысль. Вейром нужен посол, а Ясолд нуждается в защите от доктора Костича. — Тот сердито посмотрел на нее через стол и налил себе еще шампанского.

— Если Ясолд будет послом, он не сможет прикоснуться к ней, и ву-аля! Решены сразу две проблемы. Какое идеальное решение.

— Нет, — сказал Костя, поглощая гору еды, наваленной у него на тарелке.

— Ох, перестань упрямиться, — сказала Эшлин. — Мы знаем, что ты не любишь Балтика, но Ясолд не сделала ничего плохого. Нет причин, по которым она не могла бы стать послом Вейров. Она, конечно, справится с этим лучше, чем Фиат.

— Она не из вейр, — заметил Костя.

— Я не вейр? — Спросила я, чувствуя себя немного потерянной, как в разговоре, так и в эмоциях. — Я думала, что я Серебряный дракон.

— Ты была серебряным, потом черным, но теперь ты ни то ни другое, и как таковой ты не член Вейра, — согласился Дрейк с братом.

— Есть простое решение, — сказала Май.

Все повернулись к ней.

— Клану Балтика придется присоединиться к вейрам.

— Этого никогда не случится. — Костя фыркнул. — Вейр не потерпит упадочных²¹ драконов.

— Светлых, — прорычал Балтик, направляясь к нему. — Мы светлые драконы. Вы, упадочные.

Костя вскочил, сжав кулаки.

— О боже, они снова, — прокомментировала Эшлинг, наклоняясь к столу. — А я думала, что с Костей и Габриэлем плохо. Ты должна подготовить свои бананы, Ясолд.

— Нет, — сказала я.

— Нет? — Спросила Май, наблюдая, как Балтик и Костя удивленно уставились на меня.

— Нет. Если они так одержимы подраться, они могут подраться. — Костя улыбнулся. Балтик принял форму дракона.

— Определенно избыточный вес, — сказал Костич, поедая завернутый в бекон гребешок.

— Но в человеческом обличье, — сказала я драконам. — И без оружия. Только кулаки.

Из Балтика вырвалось облачко дыма, но, подумав, он снова принял человеческий облик, не сводя глаз с Кости.

— Кулачный бой, да? Прошло несколько столетий с тех пор, как я имел такое удовольствие.