Д: … Я вытащу тебя, сын. Жди меня! Нет, с мамой все хорошо. Жди, я иду! — не сказав мне ни слова, он ринулся в сторону «Чертового колеса».
Расталкивая людей по дороге, забирается на площадку от куда уходят кабинки, но там его встречает мужчина и преграждает путь. «Ой, это не к добру все!» — мелькает мысль молнией, так же, как и кулак Демида в челюсть этого мужчины. Ломает замок на калитку и поднимается по пожарной лестнице вверх к центру аппарата.
Я стояла на земле и молилась, чтобы все было хорошо, лишь бы аттракцион не начал свое движение, иначе …Предательские слезы выступили на глазах, но спрятав эмоции куда подальше, я следила за ловкими движениями мужчины, которым миновал лестницу и теперь стоял на против кабинки с сыном. Оставалось всего несколько метров, и он сможет быть рядом с ним, только вот это расстояние, разделяющее их, можно миновать только пройдя по лопастям карусели. «Одно не ловкое движение или порыв ветра и прощай…» — шептало подсознание, провоцируя на вызов у меня очередной волны паники. «Он справится, он обещал. Я ему верю!». Вытираю слезы, которые застилали глаза, снова фокусируюсь на маленькой точке, которая перемещалась все ближе и ближе к цели. Оставалось всего немного, но какой ценой. Схватившись за металлическую конструкцию, сползает вниз — почти повис на руках над всеми людьми, которые аналогично мне подняли головы вверх и наблюдали за Демидом. Вытираю и вытираю воду с лица, как вдруг осознаю, что солнце на улице уже нет, небо заволокло тучами и дождь тяжелыми каплями опускается на землю. «Мамочка, а почему небо плачет?» — раздается у меня в голове, как будто сын стоит рядом и задает его любимый вопрос о перемене погоды.
Л: Еще немножко, сыночек, и я найду 1000 ответов на этот вопрос! — шепчу я, параллельно гладя живот, чувствуя подступающую боль внизу. — Нет, только не сейчас, только не оба.
Поднимаю глаза вверх, чтобы как-то отвлечься от острой боли в животе, ликуя от радости, что Демид миновал большую часть трубы, еще пару сантиметров и все. Но радоваться, оказалось было рано. Он меняет руки — оставляю одну на старом месте, поднимает вторую и не успевает схватиться, пальцы соскальзывают с мокрой трубы, повисая над цементной площадкой на одной руке. По спине бежит ток вперемешку с холодом, не взирая на то, что на улице хлещет дождь и я промокла до нитки меня трясет совершенно по другому поводу.
Л: Пожалуйста, Дема, пожалуйста, постарайся еще. Как же бы без тебя с детьми. Я не хочу тебя терять снова. — шепчу, как мантру. В этот момент план о побеге уходит далеко-далеко, я признаюсь сама в себе, что люблю его и не смогу уйти. Как будто услышав меня, он подтягивается на одной руке, делает еще пару движений и придвигается в плотную к кабинке. Жестом указав, чтобы все отошли выбивает стекло ногами и пробирается во внутрь. Он на месте, рядом с сыном.
Слышу звуки серен, они подоспели вовремя. Проходит еще некоторое время, дождь стих и эмоции поутихли, пока я не увидела моих мужчин, они приближались ко мне, а я бежала на встречу, рыдая от счастья. Демид нес сына на руках, поставив его на ноги, когда мы оказались все рядом. Я не могла оторваться от них, целовала, обнимала, осознав на сколько люблю и боюсь потерять, и тут резкая боль пронзила меня, в глазах потемнело. Присела на корточки, посмотрев на испуганные лица мужчин.
Д: Лина, у тебя кровь! — испуганный говорит Дема, указывая на мое платье.
Смотрю в низ и вижу, как вдоль ног мое бежевое платье красится в багрово красный цвет. «Мой ребенок!» — проносится у меня в голове, хватаюсь за живот.
Л: Спаси его! — шепчу я сдавленным голосом и отключаюсь.
Глава.19
Открываю глаза, меня разбудило противный сдавленный писк, исходящий где-то в районе моей головы. Оглядываюсь по сторонам, белый стены, окна, за которыми расстилается пейзаж, запах лекарств — я в больнице. Вспоминаю последние события из своей жизни. Парк, тошнота, аттракцион, Демид висит на 20 метровой высоте, он и сын идут ко мне, боль в животе, а дальше темнота. Хватаюсь за живот, что, где, как мой ребенок. Нахожу тревожную кнопку и зажимаю ее. В палату влетает врач, а следом за ним Демид.
В: Здравствуйте!
Л: Где? Где мой ребенок? Вы спасли его? Я еще беременна? — смотрю то на врача, то на Демида. Врач подходит ко мне и берет за руку, я понимаю, что это не к добру, но гоню от себя эти мысли.
В: Мне очень жаль, срок оказался слишком мал, мы ничего не успели…. — дальше я его просто не слушаю, смотрю на Демида, а он темнее тучи. Глаза красные и впалые, лицо осунулось, весь его вид говорил о том, что ему душевно больнее, чем мне. — Поэтому мы вас, еще немного посмотрим, а после обеда можете ехать домой. — Уходит, закрыв за собой двери. А мы остаемся наедине, и я понимаю, сейчас будет шквал эмоций.
Дема проходит мимо моей кровати и присаживается в кресло, уронив лицо на руки, молчит. Я знаю, что у него много вопросов и душа горит от обиды, что я снова скрыла правду. Тогда я подымаюсь с кровати и подхожу к нему. Кладу руки на его голову, присаживаясь на корточки, он подымает глаза — они полны слез, но сухие. Смотря в эти глаза, я осознала всю суть своей ошибки, миллион раз себя осудила за то, что сделала.
Д: Прости! Я не успел.
Л: Что? — я ожидала, чего угодно, но только не этого.
Д: Я не успел ее или его спасти. Прости! — берет мои руки и целует каждый пальчик. — Прости! — падает ко мне на колени, опуская голову на грудь.
Л: Тише, успокойся. Все хорошо. — вру я, давясь собственными глазами, лишь бы он не понял этого. — Ты спас моего сына, я обязана тебе теперь до конца жизни.
Д: Твоего…Обязана? Хм… — хмыкает он, встает и уходит из палаты, не говоря больше ничего.
Теперь то меня точно ненавидит. «Обязана? Лина, ты серьезно? Это и его сын тоже! Ты дура, ты самая настоящая дура! Разрушила все своими руками, и никто в этом не виноват, кроме тебя САМОЙ. А теперь стой и смотри на это, как пепел твой жизни развевает ветер» — шипит от злости внутренний голос. Прозвучавшие в голове слова срывают плотину, и я начинаю рыдать на что только остались силы, закрывая рот рукой, чтобы никто не был свидетелем мой драмы.
Просыпаюсь ближе к вечеру, когда меня будит медсестра, оповестив о том, что за мною приехал водитель, чтобы отвезти домой.
Л: Водитель? — переспрашиваю с просини, — А Демид? — та, только поживает плечами. Мне ничего не оставалось, как собраться и проследовать к уже знакомой машине. Кажется, совсем недавно я была в этой больнице, но только в другом крыле. «Может зайти навестить Кирилла?» — промелькнула мысль, но я прогнала ее прочь. Стояла на пороге и вдыхала свежий воздух, погода окончательно испортилась, в права вступала зима. Уже витал запах мороза, а кое-где пролетали маленькие снежинки. Вспомнила, как Сенька ловил языком такие же снежинки языком, говоря, что он поглотитель снега — «Снегоед». Улыбаюсь, тому что скоро его увижу, и, наконец, смогу поговорить с Демидом и извиниться.
Приезжаем мы довольно быстро, или мне показалось, потому что я уснула по дороге. Выхожу из машины, сразу проверяю парковочное место Демида — настроение падает, его нет дома. Подхожу к дому, переступаю порог, а на меня летит мой сынишка, поднимаю его на руки и кружи в воздухе, так соскучилась, как будто годы его не видела, отмечаю, что он пострижен по-новому и стал тяжелее. К нам из кухни выходит, уже знакомая няня:
Н: Добрый вечер, Лина! Рада Вас, наконец, видеть здоровой и бодрой, этот месяц нам дался с большим трудом без вас. — После слов няни меня, как молния разит «месяц», я была без сознания целый месяц? Надо будет расспросит Демида обо все поподробнее.
Л: Спасибо большое. А где Демид? — спрашиваю я, опуская сына на пол и перевожу глаза на няню. Вижу, что она медлит с ответом, меня это уже пугает.
Н: Он уехал еще с утра, сказал, что много важных дел скопилось за последнее время, что вас не было. Знаете, за этот месяц, он практически не уезжал из дома, только к вам в больницу, а все остальное время был с сыном. — обводя меня взглядом, добавила — Не каждый мужчина расстанется со свободой и возьмет на себя такую ответственность. Ужин на плите, Сеню я помыла. Доброй ночи! — скрываясь в проеме двери отчеканила она. И вышла, не дождавшись от меня ответа.
