— Ты не сдержал слово! — выплюнул Александр, в упор смотря на мальчишку. — Ты поклялся... Ты обещал, что с тобой и с мамой всё будет в порядке!

— Алек, прекрати... — понимая, что ничем хорошим этот всплеск эмоций не закончится, попросила Майклсон.

— Кто тебе дал на это право? Кто тебе позволил умирать?! Вы могли просто сбежать оттуда. Могли просто уйти в лес! Могли убить каждого из тех, кто на вас напал. Так почему вы этого не сделали? Почему позволили себя убить?!

— Ты думаешь, мы не пытались спастись? — не выдержав беспочвенных обвинений, ответил Рей. — Думаешь, мы ничего не пытались предпринять? Не смей обвинять меня в том, чего не ведаешь, Александр!

— Если бы вы пытались, вы бы спаслись! Мы в тысячи раз сильнее людей, вы могли с ними справиться! — воскликнул оборотень.

— Но не с тремя архангелами! — заявил каштановолосый. — Михаил, Рафаил и Люцифер были там. Когда мы уже почти разобрались с людишками, появились они. Напали со спины, как жалкие трусы. Всадили мне между рёбер меч по самую рукоятку! А дальше, я очутился здесь, среди вечноголодных и могущественных чудовищ, и как проклятый, каждый день стараюсь от них избавиться!

Алек замолчал, пытаясь осознать суть слов, сказанных братом.

Неужели, даже Михаил и Рафаил к этому были причастны?

А ведь этот сукин сын – всегда правильный и честный со всеми – Михаил встречался с его сестрой.

Скотина!

Как он только посмел притронуться к ней после того, что совершил!?

Сделав мысленную пометку о том, что надо будет всё рассказать Кэрри, а потом они вместе сполна отплатят наглецу за дерзость, оборотень немного пришёл в себя, сжимая маленькую ручку Ребекки, которую она протянула в знак поддержки.

— А что с мамой? — наконец, спросил он.

— Она оказалась здесь сразу после меня. Всё это время мы были вместе. Сейчас она пошла на поиски тех, кто пришёл сюда с вами, хотела понять кто вы.

Брюнет неопределённо качнул головой, соглашаясь с какими-то своими мыслями.

— Алек, — обратился к нему феникс. — я понимаю, ты всё ещё в обиде на меня за то, что я не сдержал слово, но мы не виделись, наверное, целую вечность... Может, ты всё-таки обнимешь старшего брата?

Дважды просить не пришлось, уже в следующую секунду Алек крепко обнимал брата, тихо радуясь, что наконец-то его нашёл.

— Мама... ***

Тихий, полный неверия, непонимания, отрицания вперемешку с шоком, голос разрезал тишину.

Бонни, Стефан и Клаус посмотрели на чаровницу, которая-то и произнесла эти слова.

Её взгляд был в упор направлен на незнакомку, что они встретили пару минут назад, и с какой-то маниакальной жадностью рассматривал её.

Впрочем, взор блондинки ни в чём не уступал и с таким же остервенением изучал лицо напротив.

— Кэрри?... — тихо спросила девушка, боясь поверить в столь сладкую галлюцинацию.

Сколько раз она уже видела подобные подделки?

Очень-очень-очень много.

И сколько раз попадалась на крючок собственного больного воображения?

Да постоянно.

Каждый раз, засыпая, она видит лица своих детишек.

Иногда, ещё совсем маленьких младенцев, которых она с такой любовью укладывала в их колыбельки, укрывая на ночь одеялком.

Иногда, уже подросших, когда они так любили бегать на речку, выстраивая там огромные сооружения и, называя их замками.

А иногда, взрослыми, когда бы её маленькие сынишки уже возмужали, стали настоящими воинами, а дочурки превратились в прекрасных девушек, пленяя своей красотой человеческие сердца. Когда уже у каждого из них были бы собственные семьи.

Вот только ничего из этого не было реальностью...

И каждый раз, она просыпалась с дырой в сердце, от понимания того, что она упустила всю их жизнь.

Она не видела, как они росли и менялись. Не видела, как познавали собственные силы и учились ими управлять.

Единственное, чем она смогла довольствоваться, были лишь результаты их деяний.

По-началу, это были безобидные существа, ещё даже в полной мере не понявшие кто они и на что способны. А потом, они становились сильнее, грубее, отвратительнее... И чем больше проходило времени, тем было хуже.

Она видела всех тех монстров, что создали Алек, Джейс, Иззи и Кэрри, и наблюдая за ними, пыталась сохранить надежду, что её дети намного лучше своих детищ, что в них ещё сохранились человечность и любовь.

Вот только каждому известно, что поведение детей – это отражение поведения их родителей.

Все её надежды рухнули, когда от очередной мёртвой ведьмочки, она узнала, чем занимаются самые сильные сверхъестественные существа там, в мире живых.

Что могло сделать их такими?

Её смерть?

Воспитание их отца, никогда не жалуещего людей?

Или одиночество?

Она боялась даже представить себе, что им может быть плохо или больно...

И тогда её тёплые сны, полные несбыточных надежд, превратились в кошмары, в которых её малютки были ужасными монстрами, ненавидящими и презирающими собственную мать.

Она бы не смогла этого пережить. Только не ненависть в глазах собственных детей.

Чем она заслужила это?

Неужели, она была настолько плохой, что жизнь над ней так нехило поиздевалась?

Она всегда была добра и миролюбива.

Всегда была чересчур хорошей с теми, кто этого определённо не заслуживал.

Но всё, что она получила взамен – это вечное скитание по Чистилищу вместе со старшим сыном, и неведение в вопросе об остальной своей семье.

И сейчас, стоя рядом со своей малышкой, она боится, что возможно, это её новая иллюзия, которая скоро превратится в кошмар.

— Солнышко? — назвала старое прозвище младшей дочери Ева, пытаясь определить спит она или всё это происходит на яву.

Но в ответ девушка смогла только стыдливо опустить голову.

Сейчас, стоя перед тем, кто всегда был для неё превыше других, перед своим другом, перед своим учителем, перед своей матерью, которой она всегда восхищалась за её стойкость и веру в других, веру в людей, Каролин стало стыдно.

Впервые за тысячелетия, ей стало по-настоящему противно от самой себя, за всё то, что она когда-либо совершила.

Мама всегда воспитывала её доброй и кроткой, но как только мамы не стало, всё это полетело к чертям собачьим, превращая каждого из них в аморальных ублюдков.

Она всегда хотела, чтобы мама ею восхищалась, но разве можно восхищаться чудовищем?

Определённо, нет!

Любить? Да, возможно.

Но восхищаться, никогда...

Ева, наблюдая нерешительность дочери, сама подошла к ней и осторожно приподняла пальцами подбородок.

В уголках глаз чаровницы скопились слёзы, но она, несмотря на своё удручающее состояние, прямо смотрела в глаза матери, принимая все свои ошибки.

Так учил её отец:

Не смей реветь. Держи спину прямо. Ты – моя дочь, дочь Смерти. Не смей показывать слабости, ведь проявив её однажды, ты останешься слабой навсегда. А мои дети должны быть выше этого.

— Прости... — тихо произнесла Кэрри. — Я не смогла стать такой, какой ты хотела меня видеть...

Блондинка улыбнулась на слова своей малышки. Её глупая, маленькая девочка, что всегда старалась быть идеальной.

— Возможно, меня и задело то, что вы пока ещё не смогли стать лучше нас с отцом... — ответила Ева. — Но это никогда не будет идти вровень с тем, насколько вы мне важны. Насколько сильно я люблю каждого из вас, насколько сильно я люблю тебя...

Послышался всхлип. Потом ещё один, а за ним и второй и третий...

Бонни и Стефан с неким удивлением наблюдали за этой картиной...

Самое сильное существо содрогалось в беззвучных рыданиях, истосковавшись по материнской заботе и ласке.

И только Никлаус по-настоящему понимал насколько это необходимо его девочке.

Даже самые сильные нуждаются в заботе.

Сколько бы не было им лет.

— Я здесь, солнышко, не плачь. Это я, я с тобой... — лепетала блондинка, заключая дочь в свои нежные объятия. — Я здесь, я наконец-то нашла тебя...