Иисус удалился, оставив Антихриста наедине с самим собой и размышлениями о бытии.

Сын Господа посеял в душе Стила семя сомнения. Кому верить: Богу, который допускает бесчинства и войны, или Сатане, который их устраивает? Не лучше ли принять сторону более сильного? А что, если Бог намеренно дает людям право выбора между добром и злом? Чем больше Антихрист об этом думал, тем меньше понимал, где же истина и что ему теперь делать, как поступить.

Сын Божий, обернувшись в неброский серый плащ, вышел из дворца и решил укрыться где-нибудь в городе. Иисус шел по улицам, и сердце его содрогалось от жалости к людям, ибо взору его предстала ужасная картина краха цивилизации. Ядовитые солнечные лучи, казалось, проникали в души людей и отравляли их своим ядом, и, кроме того, бесстыдно освещали уродство и наготу человеческого безумия. Народ бесновался. В забегаловках пили, сквернословили и дрались. В кое-каких домах шла ожесточенная борьба за богатства. Лилась кровь, слышались отчаянные крики раненых и поверженных, гремели выстрелы. Иисус смотрел на лица людей, но все они сливались в одно лицо – лицо, искаженное страхом, злостью, агонией. В этот день уж никто не работал. Люди пошли против братьев своих и ломали, крушили, разрушали то, что создавали еще вчера. Иисус шествовал по городу, и наблюдал картины разврата и пошлости, бесстыдства и порока. Сын Божий спрашивал себя, неужели всего лишь одно слово способно было так изменить этих людей, которые не далее как вчера еще были порядочными и примерными жителями своей планеты? Что, неужели и впрямь так легко столкнуть человека с пути истинного, в то время как водворить его туда стоит стольких усилий и времени? Или, в самом деле, человек есть существо порочное, которое только и помышляет о сладости запретных плодов, не видя при этом яда, который вкусят вместе с плодами? Иисус знал, что он не может ничего сказать этим людям, ибо весь гнев их и агрессия обрушатся на него, и они убьют его. Поэтому, сокрыв лицо капюшоном, Иисус продолжал свой безмолвный путь по гибнущему городу, и сердце его обливалось кровью при мысли о том, что неужели человек и в самом деле исчадие Ада и его, Иисуса, учение не стоит и медного гроша… Но сын Божий не хотел в это верить. Вдруг внимание его привлекла ужасная картина. На пороге дома старушка молила мужчину:

– Послушай, оставь нас ради всего святого и внучку не трогай! Я немощная, и если ты заберешь то последнее, что у нас осталось, мы умрем от голода!

Мужчина прокричал:

– Ты умрешь в любом случае! – и лихим ударом меча рассек старушке горло.

Старое тело рухнуло, и на порог потекла струйка крови. Мужчина же вытащил из дома кошелек, в котором было всего лишь несколько монет и упирающуюся девочку лет двенадцати. И тут терпению Иисуса пришел конец. Скинув капюшон и поднявшись на открытое крыльцо какого-то дома, он закричал:

– К чему все это, люди?! Зачем вы обрекаете себя на гибель? Почему вы забыли Библию? «Относись к другим так, как хочешь, чтобы другие относились к тебе»!

Этот отчаянный вопль привлек внимание всех, кто находился поблизости. Но люди не желали ничего слушать, а тем более обвинения в своей неправоте. Иисус видел, как на него надвигается толпа людей с перекошенными лицами и звериными взглядами, готовая порвать его в клочья. Нет, никто не стал спорить и даже ничего не возразил! Звери просто решили расквитаться с ненавистным объектом, неугодным их взорам. Сердце Иисуса сжала ледяная рука страха, горло перехватило, и ему показалось, что страх моментально парализовал все тело и даже мышление.

И вот десятки рук вцепились в Иисуса и подхватили его. Бурлящий людской поток понес Сына Божия стремительно и бездумно, повинуясь каким-то законам, которые были понятны лишь этим зверям. Вцепившиеся в тело Иисуса щупальца раздирали его, срывали одежду, превращая ее в лохмотья. Наконец поток остановился. Несколько сильных рук протащило Иисуса к реке, что текла мимо дворца и стен города. Река была почти спокойна, но удивительно глубока. Те же руки погрузили брыкающееся тело Иисуса под воду и насильно держали там. Иисус сопротивлялся, как мог, но все было напрасно. Стадо людей ликовало, Иисус же был в ужасе. Перед глазами его в сумасшедшей какофонии крутились пузырьки и вода растревоженной реки. Дыхание сперло, и всем существом его овладело безудержное желание оказаться на поверхности. В голове безумным вихрем носились беспорядочные отрывки мыслей, пока, наконец, тело Иисуса не дернулось последний раз и в последний раз не сотрясло его желание жить. Топили его несколько минут, а Иисусу показалось, что вечность…

Достав безжизненное тело Сына Божия из воды, люди решили скормить его собакам, но даже самые свирепые и кровожадные псы отказались есть его. Тогда люди привязали Иисуса к трем драконам – к одному – за ноги, а к двум другим – за руки и пустили драконов в разные стороны. И вот кровавый дождь окропил лица и тела людей бурой кровью, сделав их похожими на вампиров, поглотивших жертву и умывшихся кровью ее.

Виновник же всех этих событий находился в своих апартаментах во дворце и никак не мог решиться ни на что конкретное. Стил расхаживал залитому светом тронному залу туда-сюда, и сомнения все еще терзали его. Может, Иисус и в самом деле прав и не поздно измениться? Стил думал: «В конце концов, не такой уж я плохой человек. Я любил родителей и брата, не отлынивал от занятий, был бесстрашен, отказался от всего ради любимой женщины, не боялся работы, был справедлив с товарищами, помогал людям, отважно воевал и справедливо правил. Но, с другой стороны, я был жесток с женщинами, немилосерден к врагам, познал все стороны разврата…» Размышления Антихриста прервала Виктория, вошедшая в зал. Неприветливо взглянув на нее, посланник Сатаны спросил:

– Чего тебе?

– Я хотела поинтересоваться, что ты собираешься делать дальше? Что с нами будет?

Стил заорал:

– Какое твое дело!

Виктория спокойно сказала:

– Ты бесишься, потому что подобно слепцу, блуждаешь в темноте и каждую минуту можешь сорваться в бездну. Ты и меня потянешь за собой.

Антихрист усмехнулся:

– И что же ты, о зрячая, делаешь рядом со мной? Иди куда знаешь. Я тебя не держу.

Тут Стил впервые задумался о том, что же и в самом деле эта женщина делает рядом с ним. Не получив ответа, он повторил настойчивее:

– Почему ты со мной?

Бесцветным голосом, явно не хотя, Виктория тихо ответила:

– Потому что я люблю тебя.

Антихрист ожидал услышать что угодно, но только не такое. С недоумением он воскликнул:

– Но почему же ты раньше молчала?

Все так же тихо Виктория сказала:

– Ты не понял бы.

Стила это окончательно вывело из себя:

– Что?! Ты считаешь меня идиотом, не способным даже понять то, что какая-то женщина его любит?

– А знаешь ли ты, что такое любовь? Любил ли ты когда-нибудь?

Антихристу не нравилось то, что сегодня все пристают к нему с вопросами, об ответах на которые он никогда раньше не думал. Он ответил:

– Да, я любил.

Виктория возразила:

– О, нет, ты не любил и не знаешь, что такое любовь.

Немного успокоившись, Стил спросил:

– И что же это такое, по-твоему?

– Любовь – это величайшее благо, каким человек может быть одарен. Когда любишь человека, то неважно, есть он или нет, жив или мертв. Любовь не имеет ни начала, ни конца, ни границ, ни формы. Это меньше, чем ничто, и больше, чем все. Это не безумие, это выше. Это не созидание, это выше… Любви не нужна ни взаимность, ни благословение, ни признание. Любовь приходит независимо от человека и не покидает его уж никогда. Нельзя отождествлять платоническую любовь как с любовью физической, так и с чем бы то ни было еще. Я люблю тебя, и мне все равно, кто ты и где ты. Я могу быть счастлива с кем угодно и сколько угодно, любви это не касается. Вовеки я буду любить тебя.

В смятении Стил сказал:

– Чушь какая-то…

И вдруг он осознал, что ничего не знает о Виктории.

Пристально посмотрев на Викторию, Антихрист медленно спросил: