Шепетиевский быстро выскакивает из машины.

Утром две подружки: бабка Феофанова и Петровна рассматривают афишу у Дома культуры. На афише изображены два огромных глаза над парящей в космосе землёй (земля в форме треугольника). Внизу большими буквами написано: «Экстрасенс Курагин».

– Ты пойдешь? – Спрашивает Петровна.

– Пойду, все равно вечером ничего по телевизору нет, – отвечает Феофанова.

Они спускаются вниз по ступенькам и идут по улице.

– Твои тебе давно звонили? – Интересуется Петровна.

– Давно, – вздыхает подружка.

– А мои сегодня сказали, что на весенние каникулы приедут, – гордо сообщает Петровна.

– И, как всегда, у них найдется масса неотложных дел, которые они непременно должны решать, – добавляет Феофанова.

– Можно подумать, твои тебя часто радуют.

– Не радуют, Петровна, это верно, но я хотя бы не трублю на всю Ивановскую, какие они у меня хорошие.

Петровна останавливается:

– Вот скажи мне, подруга, чего им не хватает? Воздух чистый, продукты с огорода. Опять же, интернет, если надо.

– Цивилизации маловато, Петровна, – отвечает та, – Одного интернета мало.

Харитонов просыпается. Голова болит от чрезмерного употребления алкоголя. Любое резкое движение доставляет Харитонову нестерпимую боль. Харитонов бегло осматривает жилище.

В комнате два стула, комод. Посередине – стол. На веранде холодильник, электроплита и умывальник. Харитонов заглядывает в холодильник. Холодильник пуст. Зато умывальник полон. Харитонов умывает лицо и, вытершись рукавом, выходит на улицу.

Бабка Феофанова и Петровна видят, как из заброшенного старого дома выходит Харитонов.

– Господи, ещё один приблуда поселился! – Петровна толкает в бок Феофанову, – Участковый даже дверь гвоздями забивал, а они лезут. Откуда они берутся? По улицам из-за них ходить страшно.

– Тебе страшно, Петровна? – Хмыкает Феофанова, – Не смеши. Тебя даже собаки другой дорогой обходят, а тебе страшно.

Петровна решительно направляется к калитке. Кричит Харитонову, который пытается закрыть перекосившуюся дверь.

– Я извиняюсь, конечно, вы надолго сюда поселились? Или как?

Харитонов отвлекается от двери, смотрит на Петровну. Не может понять, чего она от него хочет. Яркий свет усиливает головную боль.

– Я повторяю вопрос, – не унимается Петровна, – Вы – новый жилец?

Харитонов не отвечает, снова принимается за дверь.

– Ты видела, подруга? – Возмущается Петровна, – Оне гордые. Им с нами разговаривать гордость не позволяет. Ханыга, а туда же.

Феофанова прикусывает губу:

– Кого-то он мне напоминает.

– Ясно кого, бандита и рецидивиста, – сообщает ей Петровна, – Нужно участковому сказать, чтоб документы у него проверил и определил куда следует.

Харитонов закрывает дверь, ключ прячет в карман и выходит на улицу. Проходит мимо Петровны и Феофановой.

– Вы уже всё? Или вернётесь? – Бросает ему вслед Петровна.

Харитонов, молча, уходит.

– Хоть бы слово сказал. Прошел, будто нас здесь нет.

– Чего ты к нему привязалась? – Успокаивает её подружка, – Вдруг это и в самом деле жилец новый. Видела, у него и ключ от замка имеется.

– Это мы сейчас и выясним. Пошли к участковому, – предлагает Петровна, – Басалик из него всю душу вытрясет. А не вытрясет, так я постараюсь.

Курагин и костюмерша Люська быстро выходят из подъезда с чемоданами в руках. С тревогой осматривают двор и устремляются к машине.

Загрузив чемоданы в багажник стареньких «Жигулей», Курагин и Люська садятся в машину. Курагин заводит двигатель, но сдвинуть машину с места не успевает. Дорогу впереди преграждает «БМВ», а сзади – «Мерседес». Из машин выскакивают братки, которые вытаскивают Курагина и Люську наружу и бросают на капот. Пистолетами прижимают их головы к капоту.

Из «БМВ», не спеша, выгружается Гоша.

– Куда это вы намылились, господа артисты? Яков Маркович отбоя не давал.

Гоша бьет Курагина по почкам, отчего тот взвывает.

– Гнида, хотел свалить, как крыса? Пока деньги не отдадите, никуда не уедете. Понял?

Курагин пытается поднять голову.

– Мы никуда не едем. Просто хотели вещи на вокзал отвезти. В камеру хранения.

– Вам повезло, господин Курагин, – говорит Гоша, – Мы сейчас это быстро оформим, как в лучших домах Парижа и Лондона. Отвезем и в камеру хранения засунем. Вместе с вами.

– Не стоит беспокоиться, – просит Курагин, – Мы сами. Потом.

– Живо домой! – Кричит Гоша, – Крапленый дал вам два дня. Нечего его беспокоить.

– Ясное дело, – соглашается Курагин.

Он и Люська выгружают из багажника чемоданы и тащат снова в подъезд. Гоша наблюдает за ними.

Харитонов приходит в кафе. Вчерашние парни, увидев Харитонова, быстро ретируются из кафе. Бармен, глядя на них улыбается. Харитонова встречает, как старого знакомого. Выставляет на барную стойку бокал и наливает коньяк.

– За счет заведения.

Харитонов быстро опрокидывает коньяк внутрь и ставит бокал на место.

– Ещё.

– Ты бы поел… – Советует бармен.

– Не твое дело.

Бармен выполняет просьбу посетителя.

– Второй бокал платный, – предупреждает он.

Харитонов выкладывает на стойку кошелек. Бармен отсчитывает деньги. Харитонов пьет.

– Сообрази что-нибудь поесть. Я с собой возьму.

– Придется подождать.

– Я никуда не тороплюсь… – произносит Харитонов, – Да… И лампочку положи.

– Какую лампочку? – Удивляется бармен.

– Обыкновенную. На 220.

Харитонов забирает бокал с коньяком и садится за стол.

В коридоре раздается звонок. Курагин открывает дверь. В квартиру, запыхавшись, входит администратор Шепетиевский.

– Ты один?

– Нет. – Отвечает Курагин, – С Люськой.

– Она не в счет, – машет рукой администратор и входит в комнату. Видит сложенные чемоданы, – Куда собрался?

– Уже никуда.

Шепетиевский садится и снимает туфли:

– Они и к тебе приходили?

– Приходили.

– Ничего. Прорвемся, – успокаивает его Шепетиевский, – И на нашей улице будет праздник.

– Зачем я согласился с тобой работать, Яша? – Пожимает плечами Курагин, – Знал же, что прогорим.

В комнату входит костюмерша Люся.

– На еду хоть останется, Яков Маркович?

– Ага, – сообщает Курагин, – По три копейки, после того, как с Краплёным рассчитаемся…

Люся вздыхает. А Шепетиевский поднимает глаза в потолок:

– У кого-то и трех копеек не останется.

– Всю сумму собрал? – Спрашивает у него Курагин.

Тот хлопает рукой по портфелю:

– Почти всю. С процентами.

– А нельзя этому спонсору деньги не возвращать? – наивно спрашивает Люська.

– Нет, Люся, – опять отвечает за администратора Курагин, – Этот спонсор, как ты говоришь, даже на том свете тебя найдет, оттрахает и снова в гроб положит.

– Он же авторитет, Люся, – подтверждает Шепетиевский, – Вор в законе. Краплёный. От него не скроешься.

– А если в полицию заявить? – продолжает интересоваться Люська.

– Ты до неё просто не дойдешь.

– Почему?

– Не успеешь.

Курагин скептично хмыкает и кивает на Люську:

– Она успеет!

Свет пробивается в окна сквозь щели между заколоченных досок, но все равно в доме темно. Харитонов входит в комнату, оставляет пакет с едой на стуле у входа. Второй стул ставит посередине комнаты и принимается вкручивать лампочку в цоколь. В комнате сразу загорается свет.

– А это по-хозяйски! – слышит он голос за спиной.

Харитонов оглядывается. Видит, что на диване сидит участковый Басалик в форме, с толстой дерматиновой папкой на коленях.

– Здравствуйте. Я – местный участковый, капитан Басалик, – представляется тот, – Можно мне взглянуть на ваши документы?