Составлению этого сборника помогали многочисленные почитатели Насреддина, живущие в разных концах Земли.

Их вклад заключался в переводах, магнитофонных записях, сравнении вариантов, пересказах, посещении иммигрантских общин и научных исследованиях.

Мы хотим поблагодарить их, назвав здесь всех поименно: Абдель-Карим Сухраверди, Хан Абдул Карим Хан, Готе Эвальд Андерсон, Сун Анвар Али Шах, Сардар М. Аквил Гуссейн Хан, Барлас, Дон Измаэль Беназар, Шейх Фахруддин аль-Амуди, Шариф Фарис эль-Хелеби, Фероз Абдали, Леон Фламхольш, Хазрат Хафиз Абдулла, Бэй Ильдерим, Саид Искандар, Ясим Эль Анеизи, Эдвард П. Люмсден, Дэвид Уэйд, Йар М. Хан и Др. Зэки эль-Махассини.

Если я не умру после такой жизни, я буду очень удивлен.

Если бы я знал, сколько будет дважды два, я бы сказал – четыре.

Ходжа прилетел в Лондон. На границе чиновник спросил его:

– Откуда вы?

Насреддин сказал:

– Грр… восток.

– Ваше имя?

– Ходжжа, сссссс, Насррргрреддин.

– У вас проблемы с речью?

– Уиии-иии – нет!

– Тогда почему вы так говорите?

– Пип-пип-пип… я грр… изучал «Английский по радио».

Ходжа, Ходжа, мой сын пишет из Университета, что он полностью закончил обучение!

– Не расстраивайтесь, мадам. Может быть, с Божьей помощью он на этом не остановится.

Насреддин сидел без денег, но не хотел, чтоб его друг Ас-лам узнал об этом.

Тут, как назло, Аслам попросил его разменять золотую монету.

– Она у тебя совсем стерлась, – сказал Насреддин.

– И что теперь?

– Она стоит меньше обменного курса. Попроси у кого‐нибудь другого.

– Нет, я доверяю тебе. Дай мне столько, сколько она, по‐твоему, стоит.

– Ну, – сказал Ходжа, – по‐моему, она стоит так мало, что тебе придется приплатить мне, чтобы я избавил тебя от нее.

Ходжа вышел из мечети и увидел нищего, который сидел на улице и просил милостыню. Между ними произошел следующий разговор.

Ходжа: Любишь деньги тратить?

Нищий: Да, Ходжа.

Ходжа: Кофе попиваешь, покуриваешь?

Нищий: Да.

Ходжа: Ходишь в баню, небось, каждый день?

Нищий: Да.

Ходжа: И с друзьями не дурак выпить?

Нищий: Не дурак.

– Ну, ну, – сказал Ходжа и протянул ему золотой.

Через несколько ярдов ему встретился другой нищий, который, подслушав их разговор, тоже сел просить милостыню.

Ходжа: Любишь деньги тратить?

Нищий: Нет, Ходжа.

Ходжа: Кофе попиваешь, покуриваешь?

Нищий: Нет.

Ходжа: Ходишь в баню, небось, каждый день?

Нищий: Нет.

Ходжа: А как насчет выпить с друзьями?

Нищий: Нет, у меня одно желание: жить скромно, молиться.

Ходжа полез в карман и протянул нищему маленькую медную монетку.

– Но почему, – возмутился нищий, – почему ты даешь мне грош, а ему золотой? Я веду скромный и праведный образ жизни, а он – гуляка и мот.

– Его нужды больше твоих, – ответил Ходжа.

Когда будет конец света, Ходжа?

– Который?

– А сколько их, по‐твоему?

– Два – большой и малый. Если умрет моя жена, это малый конец света. Если умру я – большой.

Насреддин зашел к одному мулле, славившемуся своей скупостью.

– Не хочешь ли перекусить, Насреддин?

– Не откажусь. С утра маковой росинки во рту не было.

Когда принесли еду, Ходжа увидел, что на тарелке нет ничего, кроме одного макового зернышка.

В этот момент в окно заглянул нищий.

– Пошел вон! – закричал хозяин. – А не то поколочу так, что костей не соберешь.

– Уходи, брат, и поскорей, – сказал Насреддин нищему. – Могу подтвердить, что этот человек ничего не преувеличивает.

Ходжа, твоя жена – ужасная сплетница. Она ходит в гости ко всем в городе и разносит сплетни.

– Не верю, – сказал Ходжа. – Потому что тогда она время от времени заходила бы и ко мне посплетничать, но такого никогда еще не было.

Насреддин переехал в новый дом.

На пороге появился почтальон и сказал:

– Надеюсь, вы довольны доставкой?

– Даже очень, – сказал Насреддин. – Так что с завтрашнего дня можете удвоить доставку.

Насреддин открыл справочное бюро. Табличка гласила:

У одного человека было два очень срочных вопроса. Он обратился к Насреддину и сказал:

– Не слишком ли дорого – пять фунтов за два вопроса?

– Может быть, и так, – сказал Насреддин. – Какой следующий вопрос?

Что‐то напугало Ходжу, когда он шел по дороге. Он бросился в канаву и вообразил себе, что умер от страха.

Через некоторое время он замерз и проголодался. Он пошел домой и рассказал жене печальную новость, после чего вернулся назад в канаву.

Жена, всхлипывая, пошла к соседям, чтобы поделиться горем.

– Мой муж умер и лежит в канаве.

– Откуда ты знаешь?

– Бедняга! Там, где он лежит, никого не было, так что ему пришлось вылезти и сказать мне об этом самому.

Насреддин утверждал, что побывал в Мекке и долгое время жил среди арабов.

– Скажи нам, как будет «верблюд» по‐арабски?

– Такое огромное несуразное животное? Не лучше ли подумать о ком‐нибудь еще?

– Тогда как по‐арабски «муравей»?

– Ну, муравей и вовсе не стоит внимания.

– Скажи, как будет «баран», – нашелся кто‐то.

– Название‐то точно есть, но я слишком мало там пробыл. Когда я уезжал, ягнята только народились и их еще не успели никак назвать.

Четырехмоторный самолет был в воздухе, когда в нем обнаружилась неполадка. Пилот объявил:

– Один двигатель вышел из строя, но опасности нет. Мы продолжим полет на трех двигателях и прибудем на пять минут позже.

Пассажиры стали проявлять беспокойство, но Ходжа, быший среди них, произнес:

– Не волнуйтесь, друзья. Пять минут – это не проблема.

Все успокоились.

Вскоре, однако, пилот предупредил снова:

– Барахлит второй двигатель. Прилет откладывается на полчаса.