– Вот от этого. Здесь находится самое страшное оружие, которое только было у человека.

Я пригляделся. Видно плохо, но все же я сообразил, что там.

– Похоже на инфокристаллы.

– Правильно. Только это не инфокристаллы. Это эмокристаллы. Информации как таковой они не содержат. Такие кристаллы разбрасывались в местах древних сражений на Земле. С их помощью происходила зачистка местности. Теперь они здесь. Вся боль, ненависть и страх солдат былых сражений собраны в них.

Не знаю. Наверное, я все еще не понимал смысла происходящего, поэтому ничего не почувствовал, кроме любопытства. Я приблизился к одному из столбиков.

– «Сталинград», – прочитал я.

– Этот кристалл из местности, где произошло одно из крупнейших сражений Второй мировой войны. Двадцатый век христианского летосчисления. Но пока этот кристалл трогать не советую. Мы начнем с более легкого варианта. Ты готов?

– А? – Прежде чем я что-либо сообразил, Стив снял полусферу с одного столбика.

– Всего лишь мелкая пограничная стычка в Африке, – заметил он.

Сначала я ничего не почувствовал, только с интересом глядел на ничем не прикрытый кристалл. А потом… Потом меня накрыла волна чувств… Ненависть! Ненависть и, самое удивительное, страх. Эти чувства накрыли меня с головой, погружая словно в липкую паутину. Весь мой самоконтроль разбился вдребезги. В ушах звучали крики товарищей. Товарищей?! Каких товарищей???!!! В руках автомат. Я точно знал, что эта штука называется автомат, а сам я лежу за пригорком и мои руки почему-то черного цвета. Но это сейчас неважно. Важны вон те типы, что на машинах пытаются прорваться на нашу территорию. Застучал пулемет. Рядом с головой поднялись фонтанчики пыли, и меня мгновенно накрыло чувство ледяного ужаса. Чуть дальше… Чтобы побороть этот страх, я выставил автомат и стал стрелять. Стрелять наугад, совершенно не целясь. Солдат, только недавно взятый из деревни… что я понимал в войне? Главное – выжить! Выжить любой ценой! В груди разгоралась ненависть. Ненависть к чужакам, из-за которых я попал в армию и сейчас вынужден бояться за собственную жизнь. Мне хотелось этих чужаков душить голыми руками! С диким криком я выскочил из укрытия, поливая вокруг свинцом… И тут все разом оборвалось – Стив водрузил колпак на место.

Я сидел на коленях, глотая воздух. Самоконтроль постепенно восстановился, но я не мог даже пошевелиться.

– Теперь ты понимаешь? – тихо спросил Стив. – Ненависть – движущая сила всех конфликтов. Возненавидь врага, и даже победив его, ты проиграешь. Ибо, столкнувшись, две ненависти разрастутся и породят новый конфликт. Не сейчас, так в будущем. И все твои победы обернутся поражениями. Уважай врага. Относись к нему так, как ты отнесся бы к заблудшему другу или даже брату. Тогда только ты сможешь по-настоящему победить.

– Если кто-то приходит в твой дом и начинает разрушать его… убивать всех… как можно такого уважать? – с трудом спросил я, поднимая голову.

– Ого. А ты, я вижу, неплохо подготовился к нашей встрече.

– Я вчера прочел много исторического материала.

– Это я понял. Но хочу чтобы ты сам ответил на свой вопрос.

– Уважать?

– Возненавидь его. И что дальше? Две ваши ненависти столкнулись на пороге твоего дома – его и твоя. Кто бы ни победил, что станет с твоим домом? Злоба, разлившаяся в округе? Тому конфликту, который ты сейчас ощущал, больше шести тысяч лет, а его следы ты можешь чувствовать до сих пор. Да, того, кто приходит с оружием в твой дом, надо остановить. Останови. Но помни, что он тоже человек. У вас с ним разные мечты. Он не понимает радости жизни. Можно ли ненавидеть такого человека? Скорее пожалеть. Ведь, по сути, он калека. Разве я не прав?

– Почему? – Я хоть и неуверенно, но уже стоял на ногах.

– Ты же сам все видел? – Стив вопрос понял правильно. – Тебя захлестнули чувства давно уже умерших людей. Захлестнули настолько, что ты ничего не смог им противопоставить. Все твои барьеры оказались разбиты. Ты сдался этим чувствам и позволил им вести себя.

– Что же я мог еще сделать? – в отчаянии вскричал я.

– Попробуй… простить и пожалеть этих людей.

– П… простить?!

– И пожалеть. Но и остановить. За твоей спиной твоя деревня. Если враги прорвутся, погибнут многие беззащитные люди. Попробуем?

Я секунд пять изучал кристалл под полусферой. Потом медленно кивнул. Стив осторожно откинул защиту…

Снова страх и ненависть. И боль. Правда, на этот раз я был наготове, и, хотя чувства эти затопили меня, я не потерял контроля. Как ни странно, помог постоянный мысленный повтор, что враги мои такие же люди. Возможно, они так же, как и я, не хотят воевать и делают это по принуждению. Однако сейчас это неважно. Они пришли сюда, не я к ним. Но они все равно люди. И я человек.

Ненависть и страх медленно отступили. Да, я должен остановить их, и я это сделаю. Без ненависти…

Простить? Это нелегко. Я чувствовал, как сопротивляется сознание давно уже умершего человека. Перед глазами встали картины зверств, творимых бандитами. Сдерживать чувства стало труднее, и барьер все-таки сломался. К такому напору я еще не был готов.

– Просто замечательно! – спокойно отозвался Стив.

– Но ведь я…

– Поддался? А чего ты ожидал? С первого раза и без подготовки устоять? Ты слишком высокого о себе мнения. Но ты хоть не падаешь в обморок, как многие до тебя. А некоторые так и не смогли себя перебороть.

– Это будет тяжелее, чем я думал, – признал я.

– Самое тяжелое победить себя. Только после этого ты сможешь побеждать других. Иначе все твои победы всего лишь эпизоды, не более. Твой главный враг в тебе. Ищи его там.

Я кивнул.

– Можно попробовать еще?

Стив с сомнением поглядел на меня.

– Ты уверен, что тебе не требуется отдых?

– Возможно, и требуется… Но я хочу попробовать именно так. До предела!

– Хм… – Дональсон нерешительно покосился на столб перед собой. Потом подошел к другому. – Хорошо. Давай попробуем еще раз. – Он медленно снял защитную полусферу…

Из дома я выйти самостоятельно не смог. Стив Дональсон предоставил мне возможность немного отлежаться. Конечно, на голой земле лежать не совсем удобно, да и на улице я бы восстановил силы быстрее, только появляться в таком виде перед Феолой мне совсем не хотелось.

– И зачем тебе понадобилось доводить себя до такого состояния?

Я ничего не ответил. Только убедившись, что мой голос не будет дрожать, заговорил:

– Мне надо было выяснить, сколько я способен выдержать. И знаете, теперь я бы уже не задрожал, если бы вы попросили ударить вас саблей.

– Может быть. Однако если ты разучишься сопереживать, то ты тоже не подойдешь нам. Можно быть великим воином и защитником, будучи совершенно холодным внутри. Но нельзя при этом оставаться человеком.

Я поднялся и медленно направился к выходу. Обернулся у входа.

– Знаете, что обиднее всего? Четыре тысячи лет всеобщего гуманизма… последнее убийство в Солнечной произошло три тысячи лет назад. Люди не знают насилия и страданий. Идет развитие человека. Уже казалось, что изжиты все отрицательные стороны… а оказалось… Оказалось, что это никуда не делось и по-прежнему дремлет внутри каждого. Чуть тронь шелуху внешнего благополучия, и наружу, как и встарь, выходит зверь.

– Я рад, что ты это понял. Хотя все же не до конца. Альвандер, как ни воюй с природой человека или любого разумного существа – она не изменится. Вопрос только в том, как глубоко надо копнуть, чтобы снести барьеры цивилизации. И ты должен научиться противостоять тому, что наши предки назвали бы темными чувствами. – Стив подошел ко мне и остановился рядом.

– Разве они не правы?

– Темные, светлые… Альвандер, это всего лишь слова. Эти чувства несут в себе отрицательную энергетику и наносят вред как тому, на кого направлены, так и тому, от кого исходят. Это надо понимать. Научись контролировать эмоции, и перед тобой откроется Вселенная. А сейчас, полагаю, тебе лучше все-таки выйти на воздух и там спокойно отдохнуть и подумать над этим уроком, пока здесь будет твоя сестра.