В это же самое время сходное течение стало распространяться и в Греции. Согласно учению Парменида (род. около 500 – 400 годов до н.э.) бытие не имеет начала и конца, оно неизменно, бесконечно и неделимо. Он заявлял, что Бог пребывает в сознании человека и является истиной и причиной. После него Платон (427(?) – 347 до н.э.) учил тому, что причина и истина бессмертны и душа должна освободиться от материального через созерцание красоты. По его мнению, человеческая раса заключена в пещеру и принимает тени вещей за реальность. Когда человек освободится из этого плена, он сможет увидеть истинный источник теней и света.

Идеи, аналогичные по сути высказанным одновременно в «Упанишадах», буддийских сутрах и греческой философии (предположительно между 500 и 350 гг. до н.э.), мы находим и в даосских трудах Лао Цзы, и в ветхозаветных книгах, созданных, как полагают, в тот же период. Такая синхронность мысли в столь несхожих культурах весьма изумляет. Никакое объяснение этого феномена не будет казаться убедительным, если только оно не допускает, что утверждения мистиков опираются на какую–то реальную почву.

В средние века на Ближнем Востоке развилась еще одна широко распространившаяся мистическая система – суфизм. Суфизму я уделяю особое внимание, поскольку он выражен в форме, более близкой к нашей современной культуре, чем какая-либо из традиций, обсуждавшихся нами до сих пор. Многие утверждают, что суфизм был инспирирован Мухаммедом, однако задолго до него существовали люди, которых называли приближенными, людьми истины или мастерами. Позже для обозначения этих людей стали употреблять слово «суфий», а термин «суфизм» не имел хождения вплоть до XIX века, пока не был введен одним немецким ученым.

По сравнению с более ранними мистиками, суфии более явно акцентируют внимание на том, что все формы религий суть культурные преломления единого интуитивного восприятия. Так, Ибн аль–Араби утверждает:

Как и мудрецы более ранних традиций, суфии утверждают, что существует сверхчувственная реальность, знание которой доступно человеку. Такое знание открывает человеку смысл его жизни и хода событий. Суфии делали особый акцент на том, что люди «спят», так как их сознание, будучи в услужении у жадности и страха, находится во власти автоматических реакций. Как говорят суфии, мозг, занятый только этим, неспособен к особому восприятию, развитие которого и есть истинное предназначение и цель человеческой жизни. Таким образом, «тайна хранит самое себя». Согласно суфиям, если человеческая раса освободится от обусловленных предположений и эгоцентрического мышления, она сможет приобщиться к сознательной эволюции.

Первая задача суфийского обучения состоит не в погружении в аскетизм, медитацию или другие традиционные практики, но призывает «учиться тому, как учиться». А для этого были созданы обучающие истории. Хотя подобный материал существует и в более древних традициях, именно суфии, судя по всему, разработали способы наиболее широкого применения историй как инструмента и рассматривают названный метод как действенное средство подготовки сознания ученика к дальнейшему обучению. Функция обучающих историй – вскрыть утвержденные обществом паттерны и мотивы поведения, которые искатель не осознает.

Согласно суфизму, «пробуждение» – первоочередная задача в жизни человека, его эволюционное предназначение. Руми говорит:

Здесь более явно, чем в литературе ранних традиций, сделан акцент на сознательной эволюции. В индуистских и буддийских текстах говорилось о бесконечно сменяющих друг друга циклах, о «танце» Кришны или неизменной реальности нирваны, что лежит в основе пустых «теней», воспринимаемых нашими чувствами. Однако тема эволюции звучит и в буддийской молитве «Во спасение всех сознательных существ», а в индийской мифологии иерархия божеств может рассматриваться как аллегория этого процесса.

Для суфиев духовный рост – это развитие скрытой интуитивной способности, имеющейся у всех людей. Суфийские учителя пользуются следующей метафорой: слепого учат развивать зрение по методу некоей науки, которая кажется ему бессмысленной до тех пор, пока он не обретает опыт «видения». Такой подход, говорят они, должен быть индивидуализирован, соответствовать конкретному времени, месту и человеку, к которому он применяется. В этом случае имеющий надлежащую мотивацию и обладающий всем необходимым искатель обретает способность непосредственно воспринимать реальность, лежащую за видимым миром. В то же время, бережно чтимые устаревшие системы и их фрагменты бесполезны для достижения подобной цели. Суфийская литература подробно и обстоятельно описывает, каким образом некогда жизнеспособные обучающие системы неизбежно автоматизируются и искажаются, переходя на службу социальным и эмоциональным потребностям. Только Учитель, некто, достигший «видения», может подобрать адекватную задаче программу обучения, исходя из окружения любого человека и арсенала доступных техник. Суфии говорят, что именно по этой причине активная школа мистической науки часто остается невидимой для тех, кто ожидает чего–то традиционного.

Не только суфии сосредоточены на особом типе восприятия. Сходная тема прослеживается во всей мистической литературе, где говорится об опыте сверхчувственного восприятия, лежащего за пределами понятий и ощущений. Однако у суфиев описание проблем, связанных с достижением такой способности, многим более специфично, а их психологический анализ представляет собой совершенно новый подход к вопросу мотивации. Суфийский акцент на эволюции, на адаптации Учения к различным культурам, на проблеме обусловленного мышления, на тонкостях поведения и мотивации делает их труды особенно интересными для исследователей, живущих в нашей культуре, ориентированной на психологию.

Памятуя об этих текстах, мы можем задуматься обо всей истории мистицизма как об истории науки интуитивного развития. Эта наука принимает различные формы, соответствующие стране, где она работает, и дает начало религиям, но не зависит от них и основывается на практическом учитывании человеческой психологии. Цель ее – понять реальность, лежащую в основе мира, доступного обыденному опыту.

В отличие от естественных наук, опирающихся в первую очередь на рациональное, на применение аналитического подхода к информации, обрабатываемой органами чувств, мистицизм основан на прямом интуитивном восприятии. Его особые стратегии и техники нацелены на пробуждение интуитивной способности искателей. Как только это происходит, ученики продолжают свой путь самостоятельно, не завися от обучающей системы, обеспечившей развитие их знания.