Держись, Коба, предупредил «внутренний секретарь», вечно напряженный и внимательный. Эта Твайлайт куда опаснее, чем хочет казаться. Она — враг. Ловкий, искусный, смертельно-опасный. Не пытайся бороться с ней сейчас, когда она сильна и находится на своем поле. Помни, чему сам учил других. Терпение, выдержка, спокойствие — вот три кита, на которых покоится надежная оборона. А кроме того, забудь, что ты ей противник. Ты всего лишь гость в этом мире. Странный, неожиданный гость, явившийся без приглашения. Держись равнодушно, немного дружелюбно. Она не должна понять, кто ты и как к ней относишься.

— О, Пинки, ты с гостем. Кажется, мы не знакомы. Я — Твайлайт Спаркл! Добро пожаловать!

Она была миловидна, доброжелательна и немного застенчива, как отличница, знающая, что приготовила все уроки, но все равно волнующаяся о том, как бы строгая учительская рука не поставила в дневнике пятерку с минусом. И вместе с тем в ней чувствовалась сила. Та сила, которая не угадывается в движениях, но присутствует так же явно, как взрывчатка в железной рубашке ручной гранаты. Сталин умел определять эту силу и редко ошибался. И сейчас у него даже в висках похолодело, когда он оценил сущность той, кто скрывалась за обликом милой сиреневой единорожки с претенциозно — нелепой звездой на крупе.

— Это Сталион! Я показываю ему Поннивилль! Правда, он милашка? Смотри, какие у него усищи! — Пинки Пай уважительно потрогала Сталина за усы, — Ты можешь сделать мне такие усищи, Твай?…

— Привет, Сталион! — Твайлайт Спаркл тряхнула длинной челкой, темно-фиолетовой с контрастной розовой прядкой. В этот момент она стала казаться еще более милой.

— Приятно познакомиться с вами, — Сталин вежливо шаркнул копытом, — Извините, если я вас… некоторым образом потревожил. Мне бы не хотелось отвлекать от важных дел лучшего мага Поннивилля.

— Ну что вы! Чувствуйте себя как дома!

— Главное, не ляпни этого в следующий раз при Рэйнбоу Дэш, — проворчал из прихожей дракон, закрывающий дверь, — Или хотя бы задумайся перед этим, отчего у них в облаках не установлены уборные…

Ворчал он по привычке, даже благодушно, но Сталин все равно решил, что не станет поворачиваться к нему спиной. Ни в фигуральном смысле, ни в обычном. В прошлом ему часто приходилось оставлять за спиной врагов. Троцкистов. Эсеров. Ежовцев. Вредителей. Шпионов и саботажников. Но оставлять за спиной огнедышащего дракона ему хотелось менее всего.

— Чем вы занимаетесь, Сталион? — учтиво поинтересовалась лучшая ученица Принцессы, умело изображая живой интерес, — Вы продаете трубки? Или просто заядлый курильщик?

— Нет. Это скорее… увлечение. По профессии я больше… Ученый. Да, ученый. Из тех, знаете, что вечно сидят в кабинетах и изучают всякие… вещи.

— Как это здорово! Я ведь тоже ученый. Хотя по мне, наверно, не скажешь… — единорожица зарделась, сиреневые щеки вспыхнули легким румянцем.

— И что вы изучаете, Твайлайт? — быстро спросил Сталин, чтобы отвести тему от собственной персоны. Иначе пришлось бы спешно придумывать «вещи», которые он изучает.

— Магию. Обычно — магию. Но прежде всего, конечно, я изучаю дружбу.

— Изучаете… дружбу? Это очень интересно, това… кхм.

— Магию дружбы.

Ну конечно. Сталин мысленно скривился. Даже хиной под языком загорчило. Изучает магию дружбы!.. Причем, в прекрасно оборудованной библиотеке, не ударив копытом о копыто. И даже не задумываясь о том, что ее «исследования» куплены ценой страданий многих простых пони. Ему стоило догадаться, что здесь царит мракобесие, шарлатанство и лженауки, прикрытые изящной ширмой, как это заведено в капиталистическом обществе. Кибернетика, теперь вот Магия дружбы…

— Какой неожиданный предмет для изучения!

— О, он очень обширен, — опять улыбка скромной ученицы-отличницы, — Я бы даже сказала, фундаментален!

— Значит, они связаны? — уточнил Сталин, — Дружба и магия?

— Это одно и то же. Точнее, будет верно назвать дружбу наивысшим проявлением магии. Они неразрывно связаны друг с другом. По просьбе Принцессы Селестии я изучаю магию дружбы тут, в Поннивилле.

— И как, уже изучили?

— Ну что вы! — Твайлайт Спаркл искренне рассмеялась, — Дружбу можно изучать бесконечно! Временами я посылаю Принцессе свои заметки, но, честно говоря, я еще в самом начале пути. К счастью, у меня есть друзья, благодаря которым я сделала множество наблюдений. И не собираюсь останавливаться!

— Похвально, — кивнул Сталин, — Очень достойно для юной пони вроде вас. Но скажите, какого рода наблюдения удалось вам произвести? Я безмерно далек от предмета вашего изучения, так что если дилетанту… кхм… будет позволено…

— О, конечно! У меня накопилось множество выводов!

Рог на лбу Твайлайт Спаркл вдруг мягко засветился, Сталин едва не отшатнулся от неожиданности. Но ничего ужасного или разрушительного не произошло. С одной из полок, подчиняясь воле единорога, спикировал скрученный пергамент. Без всякой посторонней помощи он завис прямо посреди комнаты и сам собой развернулся.

Ярмарочный фокус, подумал Сталин презрительно, хоть эта демонстрация силы и уязвила его. Здешние единороги, несомненно, мастера пускать пыль в глаза. Интересно, как вытянулись бы их морды, увидь они на полигоне двигающийся самостоятельно танк, управляемый по телеметрии! Это не бумажные свитки двигать!..

— Ну вот, — Твайлайт Спаркл прокашлялась и стала с выражением читать, — Дружба — это не зацикливаться на работе, помня о своих друзьях. Дружба — это отдать другому свой любимый драгоценный камень. Дружба — это забыть о своих страхах ради других. Дружба — это веселиться вместе до упаду. Дружба — это смеяться вместе со всеми. Дружба — это чудесная вечеринка. Дружба — это самый большой торт на свете. Дружба — это пикник на зеленом лугу. Дружба…

Сталин нахмурился. Кажется, понятно, на какую наживку удят здешние царьки. Способ удивительно простой и, в то же время, действенный. Дружба. Как это раньше не приходило ему в голову? Товарищество, порука, защита — все это он использовал в свое время, стараясь выковать из миллионов разномастных граждан ту особую сталь, которая не прогнется под любым нажимом. Дружба!.. Вот тот опиум, которым завлекают народные массы в Эквестрии. Как это низко, как отвратительно. Они обещают пони не уважение, не пристойные условия труда, не равенство, не чувство собственной гордости. Они дают им дружбу — лакированную, как безделушка из сувенирного магазина, блестящую, подчиняющую волю.

Дружба… Сталин внутренне поежился, словно по его спине проползла ядовитая сколопендра сорока парами подкованных солдатских сапог. Коварное оружие сродни удушающим газам. Скажешь «дружба» — и на языке становится сладко, поэтому далеко не каждый в силах обнаружить опасность, притаившуюся под этим, с детства знакомым, словом.

— Дружба — это поющие птички в кронах Дикого Леса! — продолжала декламировать Твайлайт Спаркл. Голос ее, поначалу негромкий и простодушный, стал напевным, в нем появилась пугающая внутренняя вибрация, от которой у Сталина заныли корни зубов, возник ритм, усиливающийся с каждым мгновением, — Дружба — это самое красивое платье, сшитое твоей подругой. Дружба — это вылечить больного феникса. Дружба — это сверкающая радуга в небесах…

Под стройным логическим построением его мыслей зашевелился, как мышонок в подполе, страх. Он привык считать, что ничего не боится. Даже его враги, те, до которых он не успел добраться, считали его бесстрашным. Но сейчас, перед лицом сиреневой единорожки со светящимся рогом, Сталин ощутил подобие страха. Слова, льющиеся на него, были не просто словами. Проклятая капиталистическая магия. Удивительно действенная. Слова лились на него густым сиропом, в котором его собственные мысли вязли и слабели, как мухи-сладкоежки. Слова укутывали его со всех сторон теплым шерстяным одеялом. Слова баюкали его, усыпляли, в них была чарующая музыка, в них было его собственное детство — детство со вкусом молока на губах, с привольными кавказскими ветрами…