«Пожалуй, самым подходящим материалом для этого может послужить диалог Платона «Пир». Любовь, по Платону, явление очень сложное. В ней можно выделить несколько существенных сторон. Во-первых, любовь – это жажда целостности и стремление к ней. Во-вторых, любовь есть противоречивое состояние полноты и стесненности жизни. Она есть сочетание счастья и подспудного страха его утраты. Мы все знаем, что любовь одновременно означает и величайшее наслаждение души, и ее величайшее страдание. Не случайно Эрот, олицетворявший в греческой мифологии любовь, рожден от бога богатства Пороса и богини бедности Пении. В-третьих, по Платону, Эрот является посредником между людьми и богами. Он, а значит и любовь, есть стремление ввысь, от низшего к высшему, от человека к богам. В-четвертых, любовь – это стремление к вечному обладанию благом. Иначе говоря, она означает путь к вечному блаженству, предполагающему отсутствие смерти и страданий».

Все эти определения любви сильно грешат одним значительным недостатком. Они поэтичны. Поэзия хороша для сердца, она метафорична, но часто уводит ум от действительности к фантазиям. Всё вышеперечисленное скорее говорит о той форме любви, которая зовётся страстью. Но это не высшая форма любви, а скорее низшая её форма, ограниченная желанием иметь, словом «хочу». Хочу вечного блаженства, вынь да положь! Не хочу страданий! Высшая же форма любви – это жертвенность, основанная на сочувствии, жалости, ведущая к самоотдаче, служению, а не к получению благ или блаженства; но не всегда ведущая к пониманию, а тем более – к взаимопониманию. Поэтому и говорят, что любовь слепа.

Что же касается философии, то она как раз стремится к пониманию и познанию, она всегда ограничена желанием знать истину; не получать вечное блаженство, а знать истину, которая, возможно, противоречит бытовой мудрости и противоречит самому понятию о вечном блаженстве. Если сравнивать философию с любовью, то никак не к мудрости, а только к истине. И это будет весьма своеобразная любовь, потому что замешана она на разуме, а не на чувствах, на уме, а не на сердце. Хотя, конечно, от чувств и сердца при жизни не избавлялся ещё ни один человек. Так что и тут есть немалая доля жертвенности: отдать себя ради истины, даже если она противоречит «мудрости богов».

То есть, настоящая философия – это не любовь к мудрости, а любовь к истине (филоистика). Настоящая философия понимает, что истина не ведёт к блаженству или отсутствию страданий; наоборот, нередко ради истины приходится страдать. И в этом она схожа с истинной любовью, с жертвенностью, так как это предполагает не получение благ или наслаждений, а дарение их другим. Истинная любовь, это любовь матери, которая любит и желает добра бескорыстно. Настоящая мать готова умереть ради своих детей. Поэтому философия и является матерью всех наук. Она дарит им истину, ничего не требуя взамен, обедняя себя, но обогащая их. И часто тоже умирает ради них.

Авторы отождествляют истину с мудростью. Но проблема в том, что мудрость не всегда приводит к истине, не всегда является её синонимом, и не всегда приводит к добру. Мудрость многолика, а у истины только одно лицо. Например, мудрость вполне может быть тождественна хитрости, а хитрость почти всегда основывается на лжи.

Однако авторы учебника, рассуждая о мудрости и философии, предпочитают видеть их не глазами истины, а глазами некоторых античных представлений, чьи взгляды давно устарели. Поэтому они пишут:

«Мудрость же есть одно из самых прекрасных на свете благ, которым в полной мере обладают боги. Следовательно, именно боги в первую очередь могут быть названы мудрецами, а мудрость есть божественное качество. Философ же, согласно платоновской концепции, занимает промежуточное положение между невеждой и мудрецом, он стремится к мудрости, желая обрести необходимую полноту и целостность жизни, которые длились бы вечно. Античное понимание философии дает, с нашей точки зрения, ключ к пониманию философии вообще. Попытаемся обосновать это положение».

О том, как они обосновывают это положение, я покажу ниже, а здесь разберём само положение, которое они преподносят студентам. Казалось бы, авторы показывают философию глазами некоторых античных греков, однако преподносят её так, словно она и сегодня должна рассматриваться только с этой точки зрения, что является грубейшей ошибкой в понимании философии и как целостного явления, и как научной дисциплины. «Именно боги в первую очередь могут быть названы мудрецами, а мудрость есть божественное качество», пишут авторы. Для подтверждения своих слов они ссылаются на Платона. Однако ни тут, ни далее, не указывают на то, что подобное представление о богах не только давно устарело, но и является неверным по сути. И не только неверным с современной точки зрения на философию, но и неверным с точки зрения самих древних греков, которые уже в античности поняли никчёмность «мудрости богов». Почему-то, говоря о философии платоновских времён, авторы совершенно игнорируют слова самого Платона о боге: «Сказать, что это сделал бог – значит ничего не сказать, а всего лишь сделать отговорку по причине отсутствия вразумительного объяснения». Эту истину вполне осознавали многие античные философы, среди которых было немало атеистов. Но это понимали не только атеисты. Даже Блаженный Августин, который уж точно не был атеистом, и тот не смог скрыть правды о том, что «Чудеса противоречат не Природе, а тому, что мы о ней знаем». Во всяком случае, это изречение приписывают ему. А говорит это изречение о том, что мудрость не в богах, а в познании природы, в нашем, человеческом знании истины, то есть объективной действительности. То, что невежды считают божественными чудесами, – всего лишь явления природы, которые нужно изучать.

Тем не менее, авторы учебника преподносят античную философию так, словно бог в те времена был непререкаемым авторитетом для всех философов. В результате, основываясь на этом учебнике, у студента должно зародиться представление, будто действительно существуют боги, которые только и владеют истинной мудростью, а философ – это тип, блуждающий где-то между «невеждой и мудрецом», стремящийся к «божественной» мудрости и вечному блаженству. Однако это не только неверное понимание философии, но и опасное её преподнесение студентам, уводящее от философии как таковой.

Авторы считают, что «античное понимание философии дает… ключ к пониманию философии вообще». Интересно посмотреть, что это за ключ. И тут выясняется, что «главным элементом философии является сам философ»! Не мудрость, не истина, не законы природы, а философ! Вот это новость! Почему философ? Потому что «именно он носитель любви к мудрости». Опять же – не самой мудрости, а только любви к ней. Вот как об этом пишут авторы:

«Главным элементом философии, несомненно, является сам философ, поскольку именно он носитель любви к мудрости. Но люди любят по-разному и любят разное! Иначе говоря, люди по-разному понимают, по-разному познают то, к чему стремятся (кстати, в русском языке глаголы «познать» и «любить» в некоторых случаях семантически тождественны), и качеством мудрости могут наделяться разные сущности. Именно в этом и заключается главная причина разнообразия в понимании того, что есть философия. Тем не менее за содержательным многообразием трактовок философии и самой философии нельзя упускать момент формального единства того, что носит название философии. Здесь мы должны определиться более детально с понятием мудрости, Софии».

Авторы пишут: «люди по-разному понимают, по-разному познают то, к чему стремятся… качеством мудрости могут наделяться разные сущности. Именно в этом и заключается главная причина разнообразия в понимании того, что есть философия». Тогда возникает вопрос. В чём именно «заключается главная причина разнообразия в понимании того, что есть философия»? В том ли, что «люди по-разному понимают, по-разному познают то, к чему стремятся»? Или в том, что «качеством мудрости могут наделяться разные сущности»? На деле же, и то, и другое утверждение ложно!