Они кружились в танце, а Таня, стараясь охватить взглядом весь зал и побольше запомнить, мысленно то и дело возвращалась к словам своего партнера. Он улыбался безмятежно и приветливо. Заговорил негромко:
- Не удивляйтесь, фрейлейн. Меня с детства считали большим фантазером. Я был обидчивый мальчик и нередко мечтал, как сумею проучить своих врагов. Иногда воображал себя грозным пиратом или бросался на поиски клада. Говорят, это с возрастом иногда не проходит. Сейчас мне пришла фантазия, что вы - Золушка и умеете удивительно меняться... Простите, я даже не представился. Юзеф Басти.
- Татьяна. Можете называть меня просто Таней.
Она уже запомнила все, что нужно, и минут через сорок сама предложила покинуть зал. Они вышли на улицу.
У подъезда толпились солдаты охраны, полицейские, жалкого вида девицы. Звонкие мальчишеские голоса предлагали купить папиросы.
Лейтенант, поддерживая Таню под локоть, медленно шел с ней вдоль улицы. Из-за колонны клуба кто-то крикнул вслед:
- Эй ты, фашистская подружка! Овчарка немецкая.
Таня заметила кричавшего, быстро вернулась обратно. Молодой парнишка, не пытаясь убегать, стоял за колонной. Не успел он опомниться, как Таня наотмашь ударила его по лицу.
- Ну, я тебе это припомню, - зло прошипел паренек. Увидев приближавшегося лейтенанта, он поспешно ретировался.
- Я тебя тоже запомню! - крикнула Таня.
А про себя подумала: "Ах, паршивец! Хороший, должно быть, хлопец".
Если бы он знал, этот парнишка... Если бы мог предвидеть, что в скором времени ему придется...
Впрочем, не станем забегать вперед.
- Я знаю, где вы живете, Таня, - сказал Юзеф. - На улице Горького. Я иногда встречал вас, только вы были совсем-совсем другая, а теперь преобразились, как Золушка.
- Да, - ответила девушка, - теперь я тоже вспомнила дом, откуда вы выходили.
Наконец-то она поняла, отчего лицо офицера показалось ей знакомым.
- Мы можем встречаться чаще, если вы захотите, - сказал Юзеф. - Я каждое утро выхожу из дому в четверть девятого. Возвращаюсь в...
- Для чего вы говорите мне это? - прервала его Таня. - Чтобы при встречах с вами я выслушивала такие комплименты, как сегодня? Вы слышали, что крикнул мне тот парень? И без этого боишься всего и всех...
- Прошу вас, не обращайте внимания. И не надо меня бояться, - тихо произнес лейтенант Басти. - Мне кажется, вы очень хорошая, вам тоже трудно, и я хочу сказать: я ни в чем не виноват...
- Разве я обвиняю вас в чем-нибудь?
- Не знаю... Мне показалось... Ведь он оскорбил вас, когда увидел русскую девушку с человеком в этой форме. Она мерзка мне самому, поверьте.
- Зачем же вы ее носите? - с вызовом спросила Таня, но большие, всегда как будто чуточку расширенные глаза ее смотрели детски-наивно.
- Если б вы знали, как я их ненавижу! Высшая раса... Пришли на бал к славянским коллегам... А в бою гонят нас впереди и сами прячутся за наши спины, держат пистолеты наготове. Если мы отступим, перестреляют нас, как куропаток. Одним словом, истинное братство...
- Но почему вы рассказываете это мне? - удивленно спросила Таня.
- Потому что вы - русская. А у меня мать - славянка. Отец мой потомок Гарибальди. И вдруг на мне этот мерзкий мундир.
- Успокойтесь, Басти. Быть может, все не так уж плохо. Армия фюрера одерживает победы. Она - в Европе. Оккупировала часть СССР. Наступит день, и вы поймете, что должны гордиться своим мундиром!
- Оккупация - это ненадолго, Татьяна. Многие смеются над блицкригом, длящимся второй год... Еще я хочу сказать вам: если от меня понадобится какая-нибудь помощь, я буду рад...
Таня молча пожала плечами.
Интуиция, чутье разведчицы подсказывало ей, что Басти, возможно, и не кривит душой. Но... осторожность прежде всего! Нужно присмотреться поближе к этому чеху.
Было уже поздно. Таня посмотрела на часы и встревожилась: не хотелось быть задержанной патрулем.
- Не спешите, - сказал Басти. - Я знаю пароль.
Он отчетливо произнес слова пароля. Пароль был верен, Таня знала его от Андрея.
- Может, вы и завтрашний знаете? - сказала она шутливо. - Тогда с вами в самом деле не страшно.
- Да, Татьяна, знаю. Он начнет действовать с полуночи. Хотите знать? Слушайте...
Простились они поздно, договорившись увидеться снова через несколько дней.
Догадывался ли Басти, что каждая встреча, каждый разговор с ним - это очередная проверка. Возможно.
Однажды он познакомил Таню со своим земляком - чехом. Тот носил солдатскую форму, отлично говорил по-немецки.
- В какой части служит ваш приятель? - спросила Таня.
- В охране, - многозначительно ответил Басти. - В караульной роте по охране здания. Гитлеровцы ему очень доверяют, потому что он отлично знает немецкий язык, но он их ненавидит до глубины души и охотно взорвал бы склад вместе с его обитателями. Вам это должно быть понятно, Таня... Им кажется, что он знает и любит ИХ язык, ИХ Германию. А ведь Бетховен или Гёте принадлежат им не больше, чем эта вот земля.
Да, Таня отлично понимала, что хотел сказать Юзеф, но на всякий случай промолчала. Уже несколько раз ей удалось получить от него ценные сведения. Таня придирчиво проверяла их по различным каналам: всякий раз информация оказывалась безупречно верной.
Она уже привыкла к манере Юзефа облекать порой в форму шутки вещи самые серьезные. И слушала его очень внимательно, когда он во время очередной прогулки сообщил, что приятель его тоже всегда был большим фантазером. Наверно, их и сдружила эта вот общая склонность фантазировать. Вот и недавно они сочинили вместе прелюбопытнейший план...
Таня остановилась. У нее буквально дух захватило.
- Забавно, не правда ли? - сказал Юзеф и заговорил уже серьезно: Мне кажется, Таня, вы тоже не любите фашистов. Да и за что вам любить их? Может быть, вы даже принадлежите к тем, кого ваши люди называют "народные мстители"?
- О, если так, лейтенант Басти, вам по долгу службы положено сообщить о своих подозрениях властям. Вы же получите поощрение или даже награду за меня.
- Не оскорбляйте меня, Татьяна. Я уже достаточно оскорблен. - Басти указал на свой мундир. - Я понимаю, вы мне не верите. Это ваше право. Но все же я хочу повторить: обдумайте наш план...
