- Не могу дождаться, чтобы увидеть тебя беременной нашим ребенком, любимая. Ты будешь самой красивой женщиной в мире.

Я встаю на носочки и целую ее.

- Думаю, мне стоит пока оставить тебя для себя.

*

Мы с шумом вваливаемся в дом, хотя вроде и не пьяны, несмотря на пару бокалов пива, выпитых во Французском квартале. Это больше из-за того, что мы счастливы и ведем себя как дети. Обожаю Новый Орлеан, где я чувствую себя частью этой семьи.

Во время церемонии награждения мы поймали еще несколько бус, которые сейчас висят у нас на шее. Харпер пояснила, что у бус тоже есть своя система оценки. Чем длиннее и тяжелее, тем более ценны. Двое каких-то идиотов даже начали драку из-за очень хорошей нитки бус. Такие люди меня попросту удивляют.

Харпер словила еще восемь дублонов, но только двух цветов. Не хватает еще трех. Интересно, как обстоят дела у Роби.

Лишние дублоны я конфисковала у нее в пользу моего маленького друга Кристиана.

- Ну как прошла церемония награждения? – окликает папа из гостиной. Он читает Уолл Стрит Джорнал и курит сигару. Удивительно, что мама разрешает это ему.

- Это было невероятно. Я никогда не видела таких сложных костюмов. Должно быть, на их изготовление потратили целый год.

Он кивает.

- Так и есть. Харпер, звонил твой брат. Он просил передать тебе «три».

- Черт.

Я хихикаю.

- Милая, все будет хорошо.

- Я хочу выиграть, - протестует она. – Ладно, папа, мы немного поспим перед вечерней прогулкой, - с этими словами Харпер обхватывает меня руками, прижимая поближе к себе.

Сегодня такой чудесный день. Наши объятия и касания помогали мне забыть о боли в некоторых частях тела, о которой я и не подозревала раньше.

- Мы немного утомились после парада. А кое-кто не хотел сегодня рано вставать.

Я слегка толкаю ее локтем в ребро.

- Поэтому мы идем немного вздремнуть.

- Вот как вы это называете теперь? – спрашивает папа, заставляя меня покраснеть. Он переворачивает страницу газеты. – Надо будет спросить вашу маму, не хочет ли она вздремнуть со мной попозже.

- Эээ, папа, это излишняя информация, - стонет Харпер, склонив голову за моей спиной. – Мне понадобится интенсивная терапия, - шепчет она мне на ухо.

Я смеюсь, беру ее за руку, собираясь уйти прежде чем ее отец вгонит ее в краску еще больше.

- Хорошего вам сна, - громко желает он нам вслед.

*

- Ох, - вздыхаю я, запрыгивая на кровать, - мне потребуются дни, недели и годы, чтобы избавиться от этой картинки в уме.

Келси отзывается из ванной:

- Возьми себя в руки, Таблоид. Они же любящая пара. И конечно же, они занимаются сексом.

- Келси! Не говори так! – накрываю подушкой голову, стараясь заблокировать эти картинки. – У моих родителей секс был ровно пять раз.

Она смеется надо мной, но мне все равно. Да, вот так.

Кто-то прикасается к моим ботинкам. Отнимаю подушку от лица. Она снимает их, глядя на меня с очень покровительственной усмешкой.

- Что? – рычу я и бросаю в нее подушкой.

Она с легкостью ловит ее и кладет на дальний конец кровати:

- Для человека, у которого было так много секса, как у тебя…

Прерываю ее:

- Келс, но это же родители. Они не занимаются сексом.

- Ну разумеется, солнышко. А как же они стали тогда родителями, а? – она сбрасывает свои туфли и взбирается на кровать рядом со мной, положив голову мне на грудь, прямо над сердцем. Моя рука тут же прикасается к ее шее. Мне так нравится ощущение от ее волос там. – Ты думаешь, наши дети тоже будут так считать?

Дети. Не ребенок. Хм, это что-то новенькое.

- Без сомнения.

- Но мы будем шокировать их так, как это сделал твой отец, верно? – она вытаскивает левой рукой мою футболку из джинсов и начинает гладить по коже.

Очень приятное чувство.

- О да, при каждом удобном случае, - целую ее волосы, все еще сохраняющие аромат яблок и киви. – Ну что, уже поняла, как пользоваться этой штуковиной?

- Что? Ты имеешь в виду тест на овуляцию?

- Ага.

Она смеется, из-за чего мне становится немного щекотно.

- Штуковиной? Господи, Харпер, ты выражаешься прямо как парень. Мне надо запретить тебе так часто зависать с твоими братьями, а то скоро начнешь чесать себя в неподобающих местах.

Я царапаю ее шею и отвечаю со вздохом:

- Ладно. Так ты научилась пользоваться тестом на овуляцию?

- Думаю да. Если правильно понимаю, я сейчас готова.

- Сейчас? – спрашиваю хриплым голосом, прямо как Роби в подростковом возрасте.

- Ну, имеется в виду сегодня или завтра. По словам доктора Соломон, у меня есть окно в один-два дня.

- Значит, нам надо позвонить в клинику, рекомендованную доктором Соломон и назначить на завтра встречу.

Вау! Завтра Келс возможно забеременеет.

Вау.

Дети.

Несколько. Не один. Она хочет детей.

Я конечно понимаю это. Даже не могу себе представить – без шуток – как это быть единственным ребенком в семье. Мне бы очень сильно не хватало моих братьев. Ну может за исключением Люсьена. Но всех остальных так уж точно.

Но сколько детей она имеет в виду? Двоих? Или еще больше? Боже, а что если она хочет пятерых? Что мы с ними будем делать??? Где мы их разместим?

- Эй? Ты где? – доносится до меня голос Келс.

- А?

- Ты витала где-то в облаках. Все в порядке?

Я киваю.

- Все отлично.

Просто был минутный приступ паники. На это лучше не обращать внимания.

- Так что, позвоним в клинику?

- Да, - отвечает она, широко зевая. – После того, как мы проснемся, - с этими словами она прижимается ко мне, обнимая рукой за талию.

Судя по всему, мы-таки действительно сейчас вздремнем. Какая ирония!

*

Паб «Бурбон» - самый популярный среди всех гей-баров в Новом Орлеане во время Карнавала. Он расположен на одноименной улице Бурбонов, и придя сюда, мы оказываемся в самой гуще сумасшествия. К счастью, Роби и Харпер здесь не первый раз и очень заботливо опекают нас с Рене, проводя сквозь толпу.

То, что происходит на улице – не поддается никакому описанию. Несмотря на заверения полиции арестовывать за обнаженку в этом году, чтобы заполучить бусы некоторые женщины вытворяют такое, что вогнало бы мою мать в состояние комы при одном только упоминании об этом.

Неужели они не понимают, что можно зайти в любой из магазинов на улице Бурбонов и купить себе бусы без необходимости снимать с себя всю одежду?

Долгое время мы стоим на балконе, бросая бусы тем, кто внизу. Но ни Роби, ни Харпер так и не расстались со своими дублонами. У каждого из них уже по четыре цвета. И обоим не хватает зеленого.

Заметив, что они слишком много пялятся на теток с голой грудью, после короткого совещания мы с Рене предлагаем зайти внутрь бара. Здесь чуть поспокойнее. Хотя и ненамного.

Мы сидим за столиком в углу и пьем пиво. Роби сегодня жжет по полной, рассказывая один анекдот смешнее другого. Я смеюсь прямо до слез. Как здорово, что я не накрасилась перед выходом. Хотя какая разница, все равно никто бы не увидел моего лица за маской.

Вы только представьте себе – я сижу в гей-баре и весело провожу время! Как все меняется со временем. И мне так приятно, что наконец-то я нашла себя и могу наслаждаться жизнью. Конечно немаловажно также и то, что я в маске и нахожусь в городе, где меня никто не знает.

Я обмениваюсь улыбками с Харпер. Боже, как же она красива сегодня! Она конечно всегда красива, но этот черный костюм – самый сексуальный наряд, который я только видела на ней. Она в черном с головы до пят – в черной маске а-ля Зорро, облегающей черной блузке и брюках, и в мотоциклетных сапогах.

Да, сегодня ночью она будет заниматься сексом. Она это знает, я это знаю, и вся толпа вокруг нас это знает.

Но не раньше, чем мы с Рене повеселимся и отомстим за то, чем они занимались на балконе. О, Таблоид, когда ты будешь смотреть, но не сможешь коснуться … иногда лучше вообще не смотреть. Расплата будет жестокой.