Наутро после того происшествия я сам добрался до ближайшего мед.блока и успел выковырять из раны остатки заноз, которых оставила на прощанье мне та самая торчащая доска.

Сегодня я решил ему ничего не отвечать.

Положил свежеперебинтованную руку в фиксатор, затем взял с рядом стоящего стула свою чёрно-синюю кофту и отправился из кабинета восвояси.

Они не должны ничего узнать, иначе я пойду под суд. Работникам и гражданским запрещено находиться на закрытых объектах и тем более в столь позднее время без специального разрешения.

Заколебали.

В ящик комода меня дожидался внебрачный библиотечный ребёнок.

Проверив, заблокирована ли дверь, зашторив окна, Мётра достал злополучный и таящий в себе надежду псалтырь и держа его, естественно в правой руке, сел за кухонный стол, оседлав слегка покосившийся табурет. Открою секрет: я уже неплохо успел его изучить, но по-настоящему чего-то дельного я для себя не обнаружил. Большая часть глав состоит из нравоучений для грешащего рода людского, но дьявол кроется в деталях, как говорится: надежды юношей питают...

Мой взгляд заторопился по страницам.

Что ж,приступим.

Глава VIII.

«...И волны океана нашёптывали им блаженную мелодию, зазывая в свои объятья. И не было в округе такой чайки, которая бы не ведала о промыслах морских губителей.

И разверзнулся гром, и выбила молния на спинах рабов количество их грехов, и была права. Рабы пали на колени, стали благословлять молнию за её величие и клялись воспевать гром в каждом своём песнопении, ежели те примут их в свои владения.

И рявкнул гром, что не бывать этому, покуда он правит над грешным океаном, и пусть их ветхий плот будет свидетелем. И молния диким коршуном покарала рабов, отправив на веки вечные в глубинные морские темницы. И пусть будет так!...»

Символично, что перевёрнутая восьмёрка являет собой символ бесконечности. И в этот раз она не прогадала. Цифра восемь буквально преследует меня. Она таится в каждом коде, каждом номере, каждой числовой последовательности, с которой я сталкиваюсь нос к носу. Он хотел подать знак. Но почему именно я? Мётра. М. Ё. Т. Р. А...

У вас когда-нибудь запотевали глазные яблоки?

Моё тело пало под натиском нервного тика: ноги не слушались и хаотично дёргались, сердце отчаянно работало отбойным молотком, а глаза старались закатиться куда подальше в черепную коробку.

Будет ли для вас шоком, что вокруг вас армия идиотов?

И вы сам являетесь бравым солдатом-идиотом.

У которого отняли право выбирать.

Самое. Важное. Право.

Глава 9.

Возле КПП для меня подготовили сюрприз мои «хорошие друзья» полицаи. Видимо, они решили всем отделом приехать сегодня, чтобы пожелать мне доброго утра. Шутка. Я знал, для чего они здесь.

С того момента, как я потерял часть руки, ко мне стабильно через день стали захаживать мои «хорошие друзья», и каждый раз они приходили по двое, и каждый раз подворовывали еду из моего холодильника, в частности пропали: свиной паштет, небольшой ломоть сырно-молочного изделия, две упаковки сливочного пасла на молочной основе. Надо бы им выставить счёт, но сейчас не об этом.

Так вот, заваливались они, значит, ко мне ровно в 8:40 утра, по вторникам, четвергам, субботам, и так далее. Приходили одни и те же, но представлялись другими именами: Эндрю, Бо́рис , Филман, Паркер и прочие. Будто они думали, что меня можно обвести вокруг пальца, если приклеить накладные усы или нацепить фальшивую родинку на щеку. Вот умора. Простите.

Один и тот же вопрос: где вы были в ночь с одиннадцатого на двенадцатое августа? Спал, отвечаю я, как и было положено всем в ту ночь, как и во все последующие так и во все предыдущие ночи.

А что же тогда приключилось с вашей рукой? - с язвительной ухмылкой, развалившись на моём кухонном табурете, спрашивал меня Эндрю, Бо́рис, Джонес, Вилморт и другие личности из его спектакля.

- Налетел на штырь по своей невнимательности, - не эмоционально и как по-заученному реагировал Мётра.

После этого один из той сладкой парочки доставал небольшой блокнот с такой же едкой змеёй, как и на их кокардах, чиркал в нём от силы пару строчек, после чего оба поднимали свои «заслуженные» зады и улетучивались восвояси.

Но сегодняшний визит переплюнул все предыдущие разом.

- Финита ля комедия, - единственное, что пронеслось у меня в голове в ту минуту.

Стоя полукругом, на меня пялили ровно девятнадцать глаз, во взгляде которых царили непонимание и отвага. Тут один из взглядов подался чуть вперёд и замер в надменной позе.

- Товарищ, просим прощения, что мы заявились по вашу душу так рано и без приглашения, но мы бы очень хотели поиметь в вами беседу, и даже больше вам скажу, в наши руки попало одно довольно любопытное кинопроизведение, которое вы просто обязаны увидеть. Это приказ!

Я узнал его. Пауль. Нацистская гнида.

Стоп, откуда я знаю слово «нацист»?

Сейчас не об этом.

Местный управленец, капитан, но не тот, что бороздит моря, а другой, который просиживает свой зад в управлении и вечно всем недоволен. Неприятной наружности: худой, словно вытянувшийся в полный рост глист, форма на нём буквально висела в некоторых местах. Отсутствие правого глаза никак не мешало ему следить за обстановкой на Острове, порой кажется, что его компенсирует некое шестое чувство, благодаря которому он берётся даже самые труднораскрываемые дела, например, кража ложки в столовой или летающий унитаз в хоз.блоке. Форма его, как и положено командному составу, серая, как у мыши, нет, как у крысы! И характер противнее некуда...Что вы хотели, человек на своём деле собаку съел! И да, в этом нет ничего смешного, его как-то раз отправили в карцер за то, что он действительно съел собаку интереса ради, гурман, чтоб его.

Все его цепные псы уставились на меня. Кристофер и Эдреан находились по правому и левому флангу и уже готовы сорваться с цепи.

Передо мной два пути: гнить одноруким бандитом за решёткой или поучаствовать в акции и получить бесплатную пулю калибра 7x92x53 мм в спину, а если повезёт, то и целый десяток.

Я выбираю второе.

Страшно не умереть, страшно ничего не оставить после себя.

Я надёжно спрятал его, когда-нибудь кто-нибудь отыщет эту «лопату» и продолжит мои деяния. И по ту сторону света я буду смотреть на всё это, купаясь и наслаждаясь в ванной из красного вина или жарясь на вертеле на шашлычках у дьявола.

Вся эта орава начала плавное движение по направлению ко мне. На лице Пауля замелькала гнусная ухмылка.

В мои глаза ударил молниеносный яркий свет, это старичок Солнце вываливал своё брюхо из-за горизонта. Я заслонился от его приветствия свой единственной верной мне рукой. В этот момент произошло, поверьте мне, настоящее чудо Господне. Полицаи все как один явно заинтересовались таким явлением, как Солнце, и повернули свои головы навстречу восходящему красному нечто.

В моей черепушке раздалось отчётливое стариковское хрипение: «Беги!»

И с ним никак нельзя было поспорить, старшим перечить нельзя, Мётра резко развернулся на 180 градусов и сорвался в противоположном направлении.

Гонки начались, больше драйва!

Где же ты затаилась, финишная черта?

Жизненная черта.

Глава 10.

Между делом, пока мне на пятки наступает целая рота как по щелчку озверевших блюстителей правопорядка, в моих мыслях на киноплёнке начали мелькать воспоминания о первом дне пребывания на Острове.

Стоит упомянуть, что у девяноста девяти процентов тех, кто каким-либо «чудом» оказался здесь, их первые сутки проходят зачастую одинаково. Бывают мелкие исключения, если, например, объект внезапно скончался по неосторожности — поскользнулся и упал на пистолетную пулю в кабинете у регистратора.