Роджер видел прямо перед собой обычную одноместную палатку.

Он был по-прежнему скрыт в тени деревьев, но ещё пару метров — и окажется на залитой лунным светом поляне.

* * *

Роджер лежал рядом с палаткой, затаив дыхание и пытаясь услышать глубокие вдохи и выдохи, свидетельствовавшие бы о том, что Дональд спит. Если это, конечно, вообще его палатка.

Он не знал, сколько пролежал так.

Две минуты или четверть часа.

Как бы то ни было, ему казалось, что прошла целая вечность, а изнутри по-прежнему не доносилось ни звука.

Может быть, Дональда там и не было. Может быть, он уже нашел место, где можно спрятаться и наблюдать за их палаткой.

А может, он был из тех, кто во сне не храпит.

Или, возможно, он услышал, как Роджер ползет к нему через заросли рододендрона, и теперь сидит прямо…

— Это ты, Роджер?

Роджер вскочил и пополз обратно в чащу.

Но на краю поляны он остановился и направил на палатку пистолет, сжимаемый дрожащей рукой.

— Скажи мне кое-что, — попросил Дональд. — Когда ты её сбил, она была ещё жива? Потому что скорая помощь по приезде уже констатировала смерть.

Роджеру пришлось несколько раз провести языком по пересохшему нёбу, ибо он не мог говорить.

— Она умерла сразу же, — солгал он.

— Ты ведь не рассказал об этом жене, так?

— Не рассказал.

— Она казалась удивленной. Она знает, что ты пришёл сюда? Вы обсуждали это с ней после моего ухода? Ты рассказал ей, что сделал?

— Что ты собирался с нами сделать?

— Ничего.

— Не верю. Как ты меня нашёл?

— Когда полиция бросила это дело, я потратил тысячи долларов на детектива, который нашел и проверил всех, кто владел серебристым «лексусом» в районе Сент-Пола. Я разговаривал — как сегодня вечером с тобой и Сью, — с полудюжиной других людей, которых подозревал; я прощупывал их, оценивал их реакцию.

— Так ты не был уверен, что это я?

— До этого момента — нет, Роджер. Не был уверен, пока ты не подкрался к моей палатке в час ночи с тем самым «глоком», который, как я полагаю, зарегистрирован на имя Сью. Это довольно серьёзный аргумент.

— У тебя есть ружьё?

— Нет.

Роджер оглянулся через плечо на заросли, потом снова посмотрел на палатку. Часть него просто умирала от желания сбежать отсюда.

— Чего ты хочешь, Дональд?

— Чего бы я ни хотел, я уже это получил.

— Что именно? — Роджер услышал, как Дональд обходит палатку.

— Правду.

— И что дальше? Мы трое разойдёмся, и каждый пойдёт своей дорогой, притворяясь, что этой ночи не было?

— Нет, она была. Но она не должна закончиться так, как я предполагал с самого начала.

— И что ты предполагал, Дональд?

— Ты спрашиваешь, собираюсь ли я сдать тебя полиции?

— А ты собираешься?

— А что бы сделал ты? Если бы я сбил Дженнифер или Мишель, разбросав их мозги по асфальту?

— Ты мне угрожаешь?..

— Нет, я спрашиваю тебя, как отец отца: если бы ты знал человека, который убил твою дочь, что бы ты сделал?

— Я бы захотел убить…

— Никаких «захотел». Что бы ты сделал?

— Не знаю. А что ты хочешь сделать?

— Забить тебя до смерти голыми руками. Именно это я хочу сделать. Но сделаю не это.

Роджер поднялся и сделал шесть шагов в направлении палатки.

— Роджер? Где ты? — произнёс Дональд.

— Здесь, Дональд.

— Ты подошёл ближе.

— Послушай меня, — сказал Роджер. — Я хочу, чтобы ты знал: мне очень жаль. Я знаю, что это ни черта не изменит и не вернёт Табиту, но это правда. Просто… я так испугался. Понимаешь?

— Спасибо, Роджер.

— За что?

— За то, что произнёс её имя.

Роджер выстрелил в палатку шесть раз.

В ушах у него звенело, а выстрелы все еще отдавались эхом в горах, когда он позвал:

— Дональд?

Ответом ему было хриплое, клокочущее дыхание.

Роджер подошел к палатке, расстегнул молнию, достал фонарик и посветил внутрь.

Дональд лежал на спине; единственной видимой раной была дыра под левым глазом, и кровь вытекала из нее, как масло.

Роджер повел фонариком по полу, выискивая пистолет в руке Дональда, чтобы хоть как-то оправдать то, что он натворил. Но единственное, что держал Дональд, была фотография рыжеволосой улыбающейся девочки-подростка с брекетами.

* * *

Три дня спустя, сидя за тем же столиком, что и неделю назад на террасе отеля «Гроув Парк Инн», они наблюдали, как официант ставит перед ними первые блюда и наполняет бокалы из бутылки «Пино-Нуар».

Августовская ночь была прохладной даже здесь, в городе, как будто лето все-таки вот-вот закончится.

Возле бара мужчина в смокинге играл на фортепиано один из самых прекрасных концертов Моцарта.

— Как тебе филе? — спросила Сью.

— Превосходно. А тебе?

— Ела б хоть каждый день.

Роджер выдавил улыбку и сделал глоток вина.

Они продолжили есть в полной тишине. Спустя какое-то время Сью не выдержала:

— Роджер?

— Да, милая?

— Мы же всё сделали правильно, да?

Ему было неприятно, что она заговорила об этом за обедом, но он был уже наполовину пьян, а алкоголь — замечательный буфер между ним самим и тем, что он сотворил прежде.

— Да, мы всё очень обстоятельно провернули, — ответил он.

— Я продолжаю думать о том, что нам следовало перегнать его машину.

— Это была бы лишняя возможность для нас оставить улики. Клетки эпидермиса, пот, волосы, волокна нашей одежды, отпечатки пальцев. Я все продумал, Сью.

Она потянулась через стол и взяла его за руку; бриллиант, который он подарил ей двадцать четыре года назад, рассыпался тысячью граней в свете свечей.

— Прежде всего, это было ради девочек. Ради их безопасности, — сказала Сью.

— Да. Ради девочек.

Из-за соседнего столика донёсся запах дорогих сигар.

— С тобой ведь всё будет в порядке? — спросила Сью. — После того… что ты должен был сделать?

Роджер принялся резать бифштекс, стараясь не встречаться с женой взглядом.

— У меня ведь уже был подобный опыт, разве нет?

* * *

В начале октября одному из лесничих района Писга пришло в голову, что черный «Бьюик-Регал» с миннесотским номерным знаком, припаркованный возле туалетов на перевалочном пункте Ист-Форк, простоял там чертовски долго, что было особенно странно, учитывая, что в этом районе никто не пропадал.

В течение нескольких дней шериф округа Хейвуд переговорил с двумя родственниками и бывшей женой в Дулуте, ни один из которых не общался с Дональдом Кеннингтоном больше года, и все они сказали, что после смерти дочери он покатился вниз по лестнице; что это разрушило его всеми мыслимыми способами, и он, вероятно, ушел в горы, чтобы умереть.

Помощник шерифа нашел её в бардачке — написанную от руки записку, сложенную между руководством по эксплуатации автомобиля и ламинированной картой Миннесоты.

Он зачитал её вслух шерифу, когда они вдвоем сидели на переднем сиденье автомобиля Дональда, а капли дождя падали на ветровое стекло, почти полностью облепленное багряными листьями дуба, нависшего над автостоянкой.

«Меня зовут Дональд Кеннингтон. Пожалуйста, перешлите это сообщение Артуру Холланду, детективу из полицейского управления Сент-Пола.

В эти горы меня привела смерть моей дочери, Табиты Кеннингтон.

Я пишу эту записку в своей машине пятого августа, следуя за Роджером и Сьюзен Кокрелл из Иден-Прери, штат Миннесота, в Бич-Спринг-Гэп.

Я сделал их фотографии с помощью цифровой камеры, а также фотографии их зеленого «ренджровера» и номерного знака. Вы найдете фотоаппарат с этими фотографиями в багажнике моей машины.

В настоящий момент я не знаю, был ли мистер Кокрелл виновен в убийстве моей дочери шесть лет назад.