Из-за развития craft(art) рухнули продажи косметических и парфюмерных корпораций. Зачем покупать средство по уходу за кожей, если можно закрасить лишай с помощью приложения? Побрызгал на себя наноботами из баллончика, запустил приложение – и через пару минут ты снова красив…

Правда, лишай все равно останется.

Настоящее всегда остается, как его ни прячь, но мало кто об этом думает.

Приложения craft(art) захватили рынок. Женщины отыскали новую игрушку, и женщинам новая игрушка понравилась. Они пользовались приложениями так же часто, как раньше губной помадой, следили за обновлениями и новинками, предпочитая те, сквозь «обложки» которых нельзя увидеть правду с помощью расплодившихся приложений lookTrue, и я предполагал, что прецедент, о котором сейчас поведаю, будет связан с именем какой-нибудь умной и настойчивой особы, но ошибся.

Впрочем, учитывая обстоятельства, ошибся я не сильно.

Кажется, это случилось в Солт-Лейк-Сити, но я не уверен, поскольку не запоминал специально. Ведь история выглядела анекдотом… да, по сути, и была им… и осталась… Анекдотом в современном понимании, как смешная, забавная история, из которой не делают выводов, потому что мало кто способен осознать глубинный смысл рядового события до того, как оно начнет влиять на жизнь общества, тем более если это событие кажется анекдотом.

Но по порядку: федеральная судья Малик отказала мистеру Циммерману в аннулировании брака с мистером Брауном-Цельсом.

Джентльменская свадьба получилась скоропалительной, как говорится – по любви и страсти, но в полном соответствии с законом о внезапных браках, и проведенный экспресс-анализ не выявил в крови влюбленных следов наркотиков, как разрешенных, так и запрещенных, только алкоголь в допустимых для свершения таинства количествах. Знаменательное событие было официально зарегистрировано, и счастливые новобрачные отправились в свадебное путешествие в ближайший мотель. А уже в следующий полдень мистер Циммерман явился в суд с требованием аннулировать брак на том основании, что мистер Браун-Цельс оказался активным пользователем craft(art) и сознательно ввел жениха в заблуждение относительно своей внешности. Когда наведенная «обложка» заглючила, мистер Циммерман с ужасом разглядел у своего почти идеального партнера жидкие волосы, бородавку и близко посаженные глазки. Вместо записного красавца в постели джентльмена оказался уродец, напоминающий крошку Цахеса. Мистер Браун-Цельс, в свою очередь, был не против развода, но настаивал на крупной разовой выплате за разбитое сердце и алиментах в течение десяти последующих лет. Тут следует добавить, что мистер Циммерман был неприлично богат.

Дело вызвало огромный резонанс, вы наверняка о нем слышали и наверняка мысленно заняли чью-то сторону. Одни жалели романтичного Циммермана, оказавшегося в цепких лапах охотника за богатством, другие желали успеха Брауну-Цельсу, сумевшему дотянуться до кошелька миллионера. И никто не задумывался над тем, какое влияние окажет процесс на мир.

Да, я не оговорился: на весь мир.

Судья Малик приняла сторону мистера Брауна-Цельса, и вскоре ее решение было подтверждено Верховным Судом, до которого ухитрились дойти адвокаты мистера Циммермана. Возник прецедент Циммермана – Брауна-Цельса, и ложь перестала быть достаточной причиной для развода.

«Обложки» стали частью жизни, приложения craft(art) обрели статус реальности, всемирная судебная система признала, что нарисованное имеет силу настоящего.

Из дневника Бенджамина «Орка» Орсона

Манхэттен США, Нью-Йорк апрель 2029

Нежность…

Вот что всегда искала Карифа в отношениях. Удовольствие и удовлетворение, упоительные в своей сладости вершины, на которые ее возносили любовники, блаженная усталость, наступающая на этих вершинах, опустошение, когда уходили те, кто особенно дорог, приятная расслабленность, когда переставали звонить надоевшие, – Карифа воспринимала отношения во всех проявлениях, находя в них отдушину от жесткой рутины профессии, но в первую очередь искала нежность.

Мягкие прикосновения.

Тихие ласки.

Шепот и обжигающе горячее дыхание.

Невозможно приятные слова…

Поиск нежности начался не сразу. В юности и молодости Карифа обожала жесткий, неистовый секс, не отказывалась от экспериментов, даже искала их, иногда выжигала себя дотла, иногда пачкалась в грязи, часто плакала потом, в очередной раз оставшись одна, плакала от того, что снова не нашла то, что искала.

А не находила, так как не понимала, что ищет.

Не понимала до тех пор, пока однажды, еще в Академии, незадолго до выпуска, после особенно яростно спарринга, из которого вышла победительницей, на волне куража и нежелания окунаться в привычное «веселье», оказалась в постели с соседкой по комнате. Карифа не чуралась экспериментов, впервые побывала с женщиной еще в последнем классе, но не получила и десятой доли той нежности, которой одарила ее подруга. Карифа не сделала окончательного выбора в пользу чего-то одного, не отказалась от мужчин, но встречаться с женщинами стала много чаще, а последний год и вовсе провела в объятиях агента Рейган.

Ну, так получилось.

Получилось, несмотря на то что отношения между сотрудниками, тем более – оперативной службы, тем более – из одной группы, – в GS были строжайше запрещены.

Так получилось…

– Тебе хорошо?

– Мне замечательно, – прошептала лежащая на спине Карифа. – Ты даже не представляешь, как мне хорошо.

– Представляю, – улыбнулась Рейган, нежно покусывая соски любовницы.

– Нет…

– Да…

Удивительная Рейган, колючая и грубоватая на службе, жестокая в бою и… и такая ласковая в постели. Причем зеленоволосая не только искала нежности, как Карифа, но обожала дарить ее, стремясь отдать то, чем не могла поделиться в обычной жизни.

Ведь в обычной жизни ей приходилось убивать и ломать кости.

Да к черту обычную жизнь!

– Сейчас будет совсем хорошо, – пообещала Рейган.

– Знаю, – едва слышно отозвалась Карифа, судорожно комкая простыню.

И закричала, не в силах сдержать накативший оргазм. Засучила ногами, застонала, заколотила Рейган по спине, счастливо смеясь, отдаваясь и радуясь этому.

А потом долго лежала, с наслаждением впитывая ласковые поглаживания подруги.

Нежность…

– Мне хорошо с тобой, – прошептала Рейган, прижимаясь щекой к плоскому животу любовницы.

– А мне с тобой великолепно.

– Я не шучу.

– Я тоже.

– Ты ведь знаешь, что я перестала встречаться с другими женщинами?

– А ты знаешь, что мы не давали обещаний, – отозвалась Карифа. – Во всяком случае, пока.

– Я это принимаю, – признала зеленоволосая, поглаживая бедра любовницы. – Как и твои приключения.

Всегда принимала. Злилась, но принимала, и Карифу это устраивало, потому что она свой выбор еще не сделала. Амин догадывалась, что любовь заставляет Рейган принимать ее приключения, терпеть, возвращаться к ней, делая вид, что все в порядке, но ничего не могла поделать – Карифе нравилось бывать с мужчинами.

А теперь – с одним мужчиной.

Карифа все понимала, никак не реагировала на грусть в голосе Рейган, но сегодня в прозвучавшей фразе отчетливо послышались новые нотки, которые заставили Амин поинтересоваться:

– Почему ты заговорила об этом?

– Ты отдаляешься, – почти сразу ответила зеленоволосая. Она ждала вопроса.

– Нет.

– Из этой чертовой поездки ты вернулась совершенно другой.

– Рейган…

Однако любовница не позволила себя перебить.

– Я не прошу и уж тем более не требую от тебя отчета, Карифа, мне известен предел наших отношений, и я… если я когда-нибудь и мечтала о чем-то большем, то это были только мечты. Я никогда не стану на тебя давить. Но я боюсь за тебя.

– Из-за нашего задания? – удивилась Амин.

– Потому что ты изменилась, – твердо повторила Рейган.