Проведя обряд принятия родственного вассалитета, Лорд Блэк отправил с Кренкелем Сириуса через международный портал в клинику, а сам вышел из малой столовой и прошёл в прихожую, где на стене висел портрет леди Блэк, закрытый деревянными ставнями…
— Ну, добрый день, мадам, — проговорил молодой Лорд Блэк, открыв ставни и увидев на картине сидевшую в кресле нарисованную дряхлую старуху, смотревшую на него злым взглядом и сжав в ненависти губы.
— Выжил, значит, чудовище, — голосом, больше похожим на карканье вороны, произнесла бывшая леди Блэк.
— Как видите, мадам, — распахнул руки в стороны, с усмешкой сказал юноша. — К Вашему сожалению, я выжил. А вот кто из нас настоящее чудовище, ещё вопрос. Почему Вы на картине? Вы лишены посмертия за попытку уничтожения наследника Рода, а тем самым уничтожения самого Рода Блэк. Так почему Вы здесь? Кого Вы принесли в жертву, чтобы создать себе крестраж из этой картины?
— Это не твоё дело, чудовище, — рявкнула женщина, но в её нарисованных глазах явно был виден страх.
— Простите, но теперь это моё дело, — спокойно ответил парень и, подняв палочку, направил её на картину: — Прощайте, бабушка. АВАДА КЕДАВРА!..
Комментарий к Глава пятая
Всё-таки я люблю Сириуса Блэка!
========== Глава шестая ==========
— АВАДА КЕДАВРА! — глаза у нарисованной женщины удивлённо и испуганно распахнулись, из картины раздался отвратительный женский визг, не похожий ни на что ранее слышанное бывшим гриффиндорцем. Даже из дневника Реддла, который он, будучи Гарри Поттером, уничтожил в Тайной комнате Слизерина, когда ещё учился на втором курсе, крик был менее пронзительным и противным, чем этот… С картины стали стекать волшебные краски и постепенно исчезать… через несколько минут всё затихло. В деревянной раме осталось только чистое полотно сероватого цвета. Волшебное изображение бывшей хозяйки дома исчезло… Молодой Блэк задумчиво стоял возле рамы, а потом начал водить рукой, как будто что-то рисуя невидимыми красками и кисточками. Повинуясь магии, на полотне стал проявляться рисунок, постепенно вырисовываясь в картинку.
Возле камина, богато инкрустированного изысканной изразцовой керамической плиткой, стояла молодая женщина… Она имела правильные черты лица, и только слегка великоватый, с широкими ноздрями нос и надменно сжатые губы портили впечатление почти кукольной красоты этой дамы. Жгучая брюнетка с уложенными в затейливую причёску, закреплённую женским головным убором средневековой моды, с белоснежной кожей и синими глазами, обрамлёнными чёрными пушистыми ресницами, с надменно приподнятыми вверх дугами чёрных густых бровей. На ней было надето длинное в пол платье фиолетового цвета с наглухо застегнутым строгим белым кружевным воротником, абсолютно на вид простое, но до невероятности элегантное, шелком струящееся от лифа по ее стройному телу. В руках женщина держала книгу в черном кожаном переплете, на обложке которой золотыми буквами написано «BIBLE». Дама была недвижима и, самое главное, - молчалива. Просто обыкновенный нарисованный портрет женщины…
— Вот так-то лучше, — довольно произнёс юноша. Удовлетворённо кивнув, он отошёл от картины на несколько шагов, рассматривая своё творчество. Часть души, насильно заключённая хозяйкой в картине, отправилась к основной своей бессмертной части. Только цельная Душа может пройти путь от очищения до перерождения. Высшие Сущности решили дать шанс этой Душе, но человек, в котором она переродится, хоть и будет помнить свою прежнюю жизнь, но волшебником уже не будет, не будет даже сквибом, и только через несколько перерождений, возможно, вернёт себе магические способности… За всё надо платить, как в этой жизни, так и за Гранью, и всё имеет свою цену. Жаль, что люди про это часто забывают.
Ещё раз полюбовавшись на портрет, Эдасих вернулся обратно в малую столовую. Осмотрев некоторые вещи, лежавшие на столе, он разочарованно вздохнул - всё было загажено чужой грязной магией. Чтобы очистить всё, нужно будет влить немало своей маны, легче просто уничтожить. Отложив артефакты и книги в сторону, молодой волшебник, проведя рукой по оставшимся на столе вещам, произнёс РЕДУЦИО. Уменьшив вещи и наколдовав картонную коробку, чарами уложил всё в неё, убрал со стола и потом уменьшил сам стол и убрал его в ту же коробку. Оставив разбираться со всем этим Кренкеля, когда тот вернётся, Эдди поднялся по скрипучей лестнице на второй этаж, где располагались спальные комнаты хозяев. Он быстро нашёл комнату своего отца, на её двери висела табличка: «Частное владение Р. А. Б. Без допуска самого хозяина не входить — ЕСЛИ НЕ ХОЧЕШЬ УМЕРЕТЬ СТРАШНОЙ И МУЧИТЕЛЬНОЙ СМЕРТЬЮ!». Прочитав надпись, Эдди печально улыбнулся и покачал головой. Даже в родительском доме парень никому не доверял. Разрезав палочкой ладонь, он приложил её окровавленной частью к еле заметной выемке в двери. Сверкнул яркий луч, и дверь стала бесшумно открываться.
Ничего особенного в апартаментах младшего сына Блэков не было. Большой до пола оконный проём, занавешенный тёмно-зелёными портьерами, стены выкрашены в фисташковый цвет, на полу лежит пушистый зелёный ковёр, напоминающий весеннюю поляну. Возле одной стены стоит кровать под светло-зелёным балдахином, заправленная покрывалом серебристого цвета и тремя подушками с такими же наволочками, как и покрывало. Рядом с ней прикроватная тумбочка, на которой лежит раскрытая книга и стоит чашка с каким-то напитком, присутствие которой создает впечатление, что хозяин комнаты вышел куда-то на несколько минут и вскоре должен вернуться. Около другой стены стоит массивный из чёрного морёного дерева стол, на котором аккуратными двумя стопками сложены пергаменты. В изящной поставке в виде змеи, свернувшейся в кольцо, воткнуты разноцветные писчие перья, над столом висят круглые магические часы в серебряной окантовке с драгоценными камнями, которые серебряными стрелками показывают настоящее время: год, месяц, час, минуты и секунды. Из комнаты выходят три двери, за которыми Эдди обнаружил ванную комнату, гардеробную, напоминающую отдел одежды и обуви в магазине, и выход в семейную библиотеку. Комната была чистой, светлой, теплой и уютной, в отличие от других помещений дома. Распахнув портьеры, он, к своему удивлению, увидел не городскую улицу, как из окна в столовой, а настоящий парк, заросший кустарниками и деревьями с фонтанами, которые сейчас не работали, и беседками, опутанными зелёными лианами. Решив потом всё обследовать более тщательно, Эдди подошёл к кровати, снял туфли и улёгся прямо на атласное покрывало.
Воспоминания Эдасиха Блэка
Когда он появился в банке Гринготтс, у него было два желания: первое — прибить услужливого эльфа, который переместил его в банк, не дав возможности переодеться, и второе — провалиться сквозь гранитные плиты от стыда за свой вид, заметив, как посмотрели на него посетители этого солидного учреждения.
В банке он был всего три раза: перед первым курсом с Хагридом, второй раз - с семьёй Уизли перед вторым курсом, и третий раз - тоже с Уизли. Перед четвёртым курсом Молли Уизли в банке была без него и сама купила ему всё, что считала необходимым, даже парадную мантию. Так что можно сказать, что он в первый раз самостоятельно посетил это волшебное заведение. Оглядевшись, он увидел огромное помещение, стены которого выложены из природного камня изумрудного цвета, за длинной стойкой сидят служащие банка— гоблины. Почему их называют «зеленошкурые»? Нет, цвет кожи у них больше серый, чем зелёный. Они работают с бумагами, пересчитывают драгоценные камни, которые сверкают и переливаются всеми цветами радуги в свете от многочисленных свечей, висящих в воздухе, как в Большом зале Хогвартса. Взяв себя в руки и состряпав морду лица кирпичом, бывший гриффиндорец протопал босыми ногами по холодным гранитным плитам к отдельно стоявшей стойке, на которой стояла табличка: «Обмен валюты», и нерешительно обратился к скучавшему гоблину, сидевшему с закрытыми глазами.
— Э-э-э. Мистер? — тихо произнёс он, приподнимаясь на цыпочки. Гоблин неохотно открыл болотного цвета маленькие глаза и недовольно уставилсяся на парня. — Мне бы поговорить с кем-нибудь…
