– НЛО! НЛО! НЛО!

Мы все рванули вслед за ней вниз по лестнице и наконец остановились на парадном крыльце – она смотрела в небо, поворачиваясь то туда, то сюда и восклицая «НЛО!». Мы тоже запрокинули головы, но не увидели ничего, кроме неба, испещряющих его звёзд и луны.

– Из окна спальни! – задыхаясь, проговорила Сина. – Из окна моей спальни! Я сидела в кровати, читала, а затем раздался шум, и я подняла голову и увидела через окно что-то покрытое огоньками, в основном голубыми огоньками, и оно остановилось прямо напротив моего окна, вот прямо за теми тремя соснами. И замерло. Сначала я подумала, что это, наверное, военные. Военный вертолёт – ну какой ещё аппарат может так зависнуть? И сначала я сидела, всматриваясь сквозь кроны и недоумевая, на кой ляд вертолёту останавливаться у моего окна, а потом вдруг осознала, какая эта штука огромная. Огромная и абсолютно неподвижная, и я ещё удивилась, почему она увита рождественскими гирляндами. А затем из неподвижного состояния она вдруг рванула со скоростью света. Никогда не видела, чтобы что-то развивало такую скорость. В мгновение ока она исчезла. Да ничто на Земле не может так двигаться – с места и до тысяч миль в час!

– Что такое НЛО? – спросил Зебедия.

– Неопознанный летающий объект, – ответила Винифред.

– Полная чушь, – фыркнул Старый Том. – НЛО не существует.

– И я так думала до сегодняшнего вечера! – взорвалась Сина. – Но нельзя оспаривать то, что ты видел своими собственными глазами! Ты хочешь сказать, что я не видела НЛО?

– Уверен, что ты что-то видела, – проговорил Старый Том, почёсывая подбородок. – Игру света. Вероятно, это был военный вертолёт. Ты говоришь, он был за соснами и ты видела его сквозь ветви. Наверняка это все спутало.

– Не будь остолопом! Ни один вертолёт не может лететь с такой скоростью! – возмутилась Сина.

– А шумел он как вертолёт? – уточнил Старый Том.

– Шуметь – шумел… Я же его услышала, потому и оторвалась от книжки. Но не как вертолёт.

– А как он шумел? – спросила я.

– Не знаю, – сказала Сина. – Звук был не такой громкий, как у вертолёта.

– Давай зайдём в дом и не будем пугать детей, – предложил Старый Том.

– Я не пугаюсь, – ввернул Зебедия.

– И я не боюсь, – поддержал Вилфред.

– Может, это Летун Боб прилетел нас проведать, – продолжал Зебедия.

– Нет, Зебедия. Папа не летает, он просто чинит самолёт, – объяснила Винифред.

– Если бы он захотел, он бы мог, – настаивал Зебедия. – Он мне сам сказал.

– Ну-ка, давайте все пойдём в дом! – велел Старый Том.

Нестройной толпой мы вернулись в дом, даже Сина, которой, я видела, совсем не хотелось. Когда она увидела НЛО, я, должно быть, с головой ушла в русалочий рассказ и так барабанила по клавишам, что ничего не видела и не слышала.

– Думаю, нам всем надо лечь спать. Скажи, если марсиане снова станут за тобой подглядывать, – усмехнулся Старый Том.

– Перестань! – огрызнулась Сина. – Я знаю, что я видела. – И вдруг засомневалась. – Извини, что так рявкнула, – добавила она, начиная успокаиваться. – Я знаю, что ты ничего не видел. Но это не отменяет того, что я-то видела.

– Ночью свет бывает обманчив, – примирительно заметил Старый Том. – Я не отрицаю, что ты видела что-то такое. Вопрос что. Это могло быть что угодно.

– Это мог быть Летун Боб, – повторил Зебедия.

– Ой, не смеши мои тапочки, Зебедия! – воскликнула Винифред. – Никакой это был не Летун Боб, и даже не Санта-Клаус.

– Ну и что же это было? – вопросил Зебедия.

– Вполне вероятно, мы никогда этого не узнаем, – сказал Старый Том. – Может, Сина задремала и ей что-то приснилось. Сны удивительная вещь. Сина, бывало, даже ходила во сне.

– Я не спала, и ничего мне не приснилось, – отрезала Сина, прошествовала в свою комнату и хлопнула дверью.

Старый Том посмотрел на нас, приподняв брови и картинно закатив глаза, однако наверх не пошёл, а взял свой фонарь и устроился на кушетке читать. Я остановилась в дверях, глядя на него. Хотя он и заявил, что не верит, глаза его то и дело косились на окно.

Наутро за завтраком все были оживлены. Старый Том приподнял кофейную чашку и, взяв блюдце, выписывал им круги над столом.

– Что это такое? – спросил он Зебедию.

– Не знаю, – сказал Зебедия.

– Летающая тарелка, – ответил Старый Том.

– Ха-ха, – проронила Сина. – Я иду в студию. Франни, позови меня, когда упакуешь яйца, и мы вместе уложим их в грузовик с молоком и отвезём к «Брукману». Я хочу выяснить про кухарку, пока мы будем там.

– А можно нам тоже поехать? – подхватилась Винифред.

– Ну хорошо, – согласилась Сина. – Но вам придётся ехать сзади вместе канистрами для молока и яйцами.

– Ух ты! – вскричал Зебедия.

– Клёво! – обрадовался Вилфред.

– Ух ты, ух ты, ух ты! – кричал Зебедия.

– Очень-очень клёво! – радовался Вилфред.

– Это ты сейчас так думаешь, – пробормотал себе под нос Старый Том. – Ты картошку когда-нибудь сажал?

– Нет, – помотал головой Вилфред.

– Так я и думал, – обронил Старый Том, и они зашагали в сторону картофельного поля, а мы с Винифред тем временем прибрали кухню.

Поначалу нам было неловко, как бывает, когда остаёшься с кем-то наедине и так волнуешься, что не знаешь, как начать разговор, и оттого тягостно молчишь.

– Ну вот, – булькнула я, когда прошло минут десять и мы перемыли всю посуду, не сказав ни слова друг другу.

– Угу, – выговорила Винифред.

И мы обе немного покраснели.

– Слушай, – начала она, – а Франни – это сокращенное от чего-то?

– Нет, – сказала я, – просто Франни. А тебя кто-нибудь зовет Винни? А Вилфреда – Вилли или Виллом?

– Нет, – произнесла она вроде как с сожалением. – Папа хотел, но мать сказала, что она не для того мучилась, выбирая нам имена, чтобы звать нас каким-то убогим кратким вариантом. Она говорит, раз начав, к полному имени уже никогда не вернёшься.

– Ну, – задумалась я, – пожалуй, это верно.

– Но ты можешь звать меня Винни, пока мы живём здесь, – щедро предложила Винифред. – Если тебе так больше нравится.

– Мне без разницы, как тебя называть, пока ты здесь живёшь. А на сколько, – осведомилась я исподтишка, – как ты думаешь, вы у нас останетесь?

– Не знаю. Мать не говорила. Я знаю, что она боится, что папа отчебучит какую-то глупость, но что именно, она не сказала. Она никогда нам ничего не говорит.

– Неужели тебе не хотелось расспросить её?

– Мать вечно обо всём беспокоится. Ей кажется, что со всеми вокруг вот-вот случится нечто ужасное, но ничего не происходит. Как только она поймёт, что с папой всё в порядке, она вернётся.

– Ну ладно, – сказала я. – Пойдём за яйцами.

И мы побежали в курятник.

Несушки бывают сговорчивые и несговорчивые. Хотя я подсказывала Винифред, как нужно подходить к ним и которая из птиц дебошир, в первый раз, как одна из куриц налетела на неё и клюнула, Винифред с криком выскочила из курятника и так и стояла за порогом и голосила. Я подумала, что, должно быть, это её скрытая ревуче-элисовая сторона. Хотя, конечно, у всех у нас бывают проблемы с курами.

– Гадкая, гнусная курица! – восклицала она, немного отдышавшись.

Я хладнокровно взглянула на ту, что напала на неё, и произнесла:

– Сейчас я покажу тебе, что мы делаем с гадкими курицами. – Я подошла к несушке, властно ухватила её за ноги и сунула в клетку, стоящую в углу курятника.

– Это чтобы она людей не клевала? – спросила Винифред, с опаской входя в курятник.

– Вроде того, – ответила я. – Предполагается, что каждую неделю я должна выбрать, какая из кур хуже несётся, и посадить в эту клетку – и вот наш воскресный обед. Но на самом деле я выбираю ту, которая мне особенно досаждает.

– Наверное, я не смогу её съесть, – проговорила Винифред. – Это как если б мы не брали врагов в плен, а ели их.

– Как унюхаешь запах приготовленной Старым Томом воскресной курицы, сразу передумаешь. Но не важно. Давай просветим яйца и сложим их.