– Работу всех РЛС прекратить до развертывания пусковых второго дивизиона. Принять все меры к маскировке позиций. Приданной зенитной батарее по пролетающим самолетам огня не открывать, разрешаю огонь только в случае атаки позиций дивизионов.
02 ноября, местное время 10:18. Камчатка. Северная сторона Авачинской губы. Батарея № 501
После первого выстрела противник развернулся «все вдруг», уходя от батареи. Второй пристрелочный лег за кормой у головного, ставшего замыкающим. Уже с третьего выстрела удалось накрыть головной эсминец. Первый залп попаданий не принес, а вот вторым залпом в цель попало сразу два снаряда. Первый лег возле второй дымовой трубы, второй разорвался рядом с кормовой башней главного калибра. Следующий залп лег перед носом эсминца, он ощутимо сбавил ход. Зато четвертый опять принес одно попадание и два близких накрытия. Попадание пришлось в середину корабля, накрытия возле кормы. Снаряд, весом примерно в центнер, пробил обшивку между дымовыми трубами, свалил высокую решетчатую треногу, на которой размещалась РЛС обнаружения. «Беннер», как и «Лири», входил в число эсминцев, модернизированных после Второй мировой войны в корабли радиолокационного дозора. Их адмирал Холлоуэй просто выдернул с мест патрулирования в прикрытие десантного ордера, как ближайшие эсминцы. А в свою очередь, половина прежнего прикрытия ордера ушла в ордер TF-72, понесший накануне серьезные потери. Тем временем 180-миллиметровые орудия батареи, размещенные в спаренных башнях, расстреливали американский эсминец, как на полигоне. Заметив, что эсминец сбавил ход, батарея перешла на беглый огонь. Дальность стрельбы 180-миллиметровых орудий превышала тридцать восемь километров, а на дистанции в четыре раза меньше, днем, да еще по малоподвижной цели, попадания шли одно за другим, «Беннер» уже горел от носа до кормы, на которую вдобавок стал заметно садиться. Пушки эсминца уже не стреляли, кормовая башня была уничтожена прямым попаданием, в носовых расчеты затопили погреба из-за опасности возгорания снарядов.
Командир батареи № 501, напряженно наблюдавший за боем, повернулся к трубке переговорного устройства.
– Башням, начать пристрелку по второму мателоту!
– Товарищ командир, мы же вот-вот его утопим! – взмолился начальник расчета первой башни.
– А в это время второй утопит «Влиятельного». Переносите огонь немедленно, это приказ! Никуда подранок не денется, он же еле ползет. Потом добьем.
В это время два остальных эсминца типа «Гиринг», DD 874 «Duncan» и DD 879 «Leary», вступили в перестрелку сразу с тремя противниками. Эсминец проекта 56 «Влиятельный», эсминец проекта 31К «Бесшумный» и береговая батарея № 425, это четыре 130-миллиметровых Б-13-IIС, еще довоенного выпуска, со щитовым прикрытием, но в бетонных полукапонирах. Два эсминца типа «Гиринг» могли легко справиться с любым из них, но не сразу с тремя. «Лири», шедший первым, перенес огонь всех трех башен на батарею. Она казалась самым серьезным противником, кроме того, никак не удавалось засечь положение всех орудий, среди многочисленных вспышек ложных целей. «Дункан», шедший вторым, разделил свой огонь. Первая носовая башня перестреливалась с «Влиятельным», слабо отвечавшим из двух орудий, но, тем не менее, упорно резавшим курс американским кораблям. Остальные две обстреливали «Бесшумный», который стрелял в ответ гораздо интенсивнее, чем «Влиятельный», из двух спаренных башенных установок калибра 130 мм. Установившееся, казалось бы, хрупкое равновесие, было нарушено высоким столбом воды, вставшим в полукабельтове по левой раковине «Дункана».
02 ноября, местное время 10:18. Камчатка. Северная часть побережья Авачинского залива, два километра к югу от озера Мелкое, один километр к западу от острова Топорков. Запасные позиции 559-й артиллерийской береговой батареи
Командир 559-й батареи старался не отвлекаться на развернувшееся перед ним морское сражение. Его батарея никак не могла пристреляться по фрегату, ставившему дымовую завесу. Отчасти это происходило потому, что РЛС управления стрельбой была напрочь забита помехами, а оптические дальномеры тоже плохо работали, из-за этого самого сражения. Горели уже четыре корабля, два советских и два американских, и дым часто закрывал видимость по фрегату, расположенному гораздо дальше. Но наконец-то командир дальномерного поста сообщил о накрытии. И батарея дала первый залп. Близко, но попаданий все еще нет, все снаряды легли за кормой. Фрегат увеличил скорость. Теоретически через несколько минут в дымзавесе из-за этого должны появиться разрывы, но станет ли видно в них десантные корабли? Командир 559-й выбрал синицу в руках, еще один пристрелочный лег прямо перед носом фрегата, и он скомандовал дать пять залпов беглым огнем. Артустановки СМ-4-1Б, стоявшие на вооружении батареи, были оснащены полуавтоматическими клиновыми затворами, что позволяло достичь скорострельности двенадцать выстрелов в минуту при беглом огне. Уже второй залп принес одно попадание, третий лег близкими накрытиями, а четвертый и пятый привели к тому, что фрегат DE 798 «Varian», типа «Бакли», получил еще три снаряда. И это не считая близких разрывов в воде, которые командир дальномерного поста принимал за промахи. Но на самом деле, эти разрывы гидравлическими ударами порвали обшивку в районе первого, третьего и пятого отсеков, что привело к значительному поступлению воды.
Все бы ничего, с затоплениями американские моряки умели бороться, но четыре попадания снарядами весом в тридцать три килограмма каждый привели к более серьезным последствиям. Фрегат лишился дымовой трубы, еще два снаряда попали в корму. Но самым серьезным было попадание под носовую трехдюймовку, с детонацией нескольких 76-миллиметровых снарядов. Взрыва всего снарядного погреба удалось избежать, но пробоина и без того получилась на загляденье, почти полтора метра диаметром, да к тому же частично подводная. Все это привело к тому, что заслуженный ветеран-фрегат «Varian», названный в честь летчика, геройски погибшего в 1942 году, и утопивший в прошлую войну две немецкие подводные лодки, уже набрал в носовую часть более трехсот тонн воды и сам был готов отправиться на дно.
Командир 559-й батареи, рассмотрев в бинокль, что фрегат, по которому они вели огонь, сильно садится носом, ползет с черепашьей скоростью и ни о каких действиях не помышляет, посмотрел на часы и скомандовал перенос огня на другой постановщик дымовой завесы. На часах было 10:29. А тем временем на поле боя появились другие действующие лица.
02 ноября, местное время 10:28. Камчатка. Авачинский залив, вход в Авачинскую бухту. Группа ракетных и торпедных катеров Камчатской военной флотилии
Кап-три Балабанов, тоже переодевшийся во все чистое, потрясенно рассматривал открывшуюся перед ним картину сражения, когда катера выскочили из горловины Авачинской бухты. Вообще-то план сражения, с которым их ознакомили в штабе флотилии, был такой. Эсминцы КВФ первыми выходят из бухты и связывают боем охранение десанта. Торпедные катера, как всегда, атакуют первыми или десант, или корабли охранения, а три оставшихся ракетных катера наносят удар по транспортам.
«Гладко было на бумаге», – пробормотал он про себя начало известной русской поговорки. В реальности все пошло наперекосяк. Сначала отряд советских эсминцев был атакован с воздуха, и капитан в который раз убедился, что ПВО эсминцев, что проекта 30бис, что проекта 31К, что проекта 56, совершенно никуда не годится. Самолеты с потрясающей легкостью вывели из строя сразу два корабля, «Блестящий» и «Возмущенный». Когда катера проходили мимо них, «Возмущенный» уже затонул, а горящий «Блестящий» выбросился на берег, южнее острова Бабушкин Камень. Балабанов только скрипнул зубами и отвернулся при виде людей, еще державшихся на воде после гибели эсминца. И передал по всем катерам отряда: «Скорость не снижать и с курса не отворачивать». На молчаливые укоризненные взгляды команды он никак не отреагировал, в любую минуту могли появиться самолеты противника, и тогда они сами погибнут, вдобавок без толку. И вот катера поравнялись с Тремя Братьями, выходя на простор Авачинского залива.
