У самой арки она остановилась. Послушно подвернула рукав и долго наблюдала, как отец выводит тоненькой кисточкой магическую печать. Маяк, семья желает знать, где она, но Томия надеялась, что сможет его заглушить. Она знала как это сделать, не зря же в детстве без труда пробиралась в библиотеку, в те секции, куда детей не пускали. Кроме маяка было еще что-то, и Томия не могла понять что, поэтому начала хмуриться.

– Привязка, – ответил отец на не заданный вопрос. – И условие, после выполнения которого она сработает.

– Условие? – спросила непутевая дочь.

– Да. Я вовсе не желаю, чтобы моя дочь оказалась непонятно где, женой непонятно кого. Поэтому, как только ты станешь чьей-то женой, ты тут же окажешься дома. Вместе с мужем. И тогда я буду решать, достоин ли он тебя, – жестко сказал отец.

Томия тихонько фыркнула. Выходить замуж за рыбака с северных островов и влачить с ним жалкое существование в наполовину врытой в землю хижине она точно не собиралась. Да лучше она наемницей станет и будет всю жизнь носить маску.

Отец довел последнюю линию, и печать потемнела, становясь похожей на татуировку. Отец полюбовался, кивнул и отошел, ничего больше не сказав.

Шум в голове Томии все нарастал и начала тихонько вибрировать струна. И как назло, невозможно было выпить успокоительное. Со всех сторон смотрели люди. В том числе и отец, который хоть и отошел довольно далеко, но наверняка следил за каждым ее жестом.

Томия глубоко вдохнула, как перед прыжком в воду и уже собиралась зайти в портал, как откуда-то справа мягко шагнул мужчина в темной одежде, в котором девушка даже не сразу узнала надутого индюка Керена из Дома Соколов. Этот гад улыбался. И смотрел на Томию с такой добротой и всепрощением, словно она была слабоумной. А потом еще и за руку схватил и нахально задрал рукав, чтобы посмотреть на печать.

– Интересно, – практически промурлыкал, а потом заглянул в глаза девушке, у которой из-за его прикосновения струна в голове звучала так громко, что она его почти не слышала. – Как интересно, ваш отец очень предусмотрителен и о вас беспокоится.

Томия дернула рукой, намекая, что ее следует отпустить.

– Птенчик трепыхается? – полюбопытствовал этот гад. А потом еще и печально вздохнул, как над ребенком, изрисовавшим странными знаками все стены, решив самостоятельно развивать не раскрывшийся дар. – Томия, вот зачем вам эта глупость? – спросил проникновенно. – Вы должны понимать, что вы слабы, вы не сможете справиться с настоящей опасностью. Зачем вам рисковать? Из-за упрямства? Усмирите его!

Прозвучало как приказ.

Томия, стараясь сохранять видимость спокойствия, опять дернула рукой. А струна в голове начала звенеть, тонко и мерзко, так, что отдавалось в зубах болью.

– Отпустите меня, – тихо потребовала девушка.

Керен нахально улыбнулся.

– Будь вы сильнее, вам бы не пришлось просить, – сказал с прорезавшимся в голосе пренебрежением. – Но вы слабы. Ваша судьба покоряться, а не бегать и прятаться. И все еще можно исправить. Вам только нужно захотеть. Пожелать.

– Ах, пожелать, – прошептала Томия.

Струна в ее голове как-то странно звякнула и умолкла, на прощанье, хлестнув так, что перед глазами на мгновение потемнело.

– Да, пожелать, – подтвердил мужчина. – Просто пожелайте, и вам никуда не понадобится идти. Я согласен забыть об унижении. Вы официально попросите прощения, признаете собственную глупость, скажете, что испугались ответственности, например. И все закончится. Просто пожелайте, чтобы я позволил вам это.

– Пожелать, – повторила Томия и дернула рукой так, что он, наконец, отпустил. – Пожелать, да?! – зло спросила она, а потом, повысив голос пожелала: – Чтоб на тебя кактус свалился, индюк надутый!

И рванула в портал, с единственной мыслью, что хочет оказаться, как можно дальше.

И пропала.

А портальная арка, спустя несколько секунд, загудела, как огромный барабан.

Успевший отвернуться и сделать шаг от нее Керен замер и изумленно повернулся обратно.

Зрители, рассматривавшие топтавшихся на небольшом пятачке охотников на невесту, словно решив его поддержать в этом удивлении, тоже уставились на арку.

А небеса сверкнули, и с них свалился огромный кактус подсемейства опунциевых, похоронив под собой и надутого индюка и продолжавшую гудеть портальную арку. Даже некоторым зрителям досталось.

– Так что там произошло? – мрачно спросил несчастный отец строптивой дочери у переминавшегося с ноги на ногу молодого портальщика.

Находились они в переговорной комнате гостеприимного дома. Глава Дома Стрижей сидел в кресле за столом. Несчастный портальщик, посланный на заклание начальством, стоял напротив, бледный и несчастный.

– Откуда взялся кактус, выясняют. Но, похоже, его принесло с территорий Дома Песчаной Цапли. Такие только там растут, – неуверенно заговорил портальщик. – И мастер Рения уверен, что принесло его силой вашей дочери.

Глава Стрижей громко хмыкнул, а портальщик дернулся и сбился с мысли.

– Продолжайте! – велел отец беглой невесты.

– Куда ушла ваша дочь, выяснить не удалось, куда-то очень далеко. След очень тонкий и дрожащий. Но мы бы ее нашли, если бы кто-то не вмешался. Кто-то пошел за ней, откуда-то со стороны, возможно, через временный портал, без разрешения привязанный к нашему. Это все спутало.

Несчастный портальщик умолк и замер испуганным кроликом.

Глава стрижей немного подумал, потом махнул рукой, разрешая портальщику уйти. Все равно от него большего не добьешься. Придется ждать вечера и официального отчета начальства этого дрожащего юнца.

– Верт, – позвал он запропастившегося помощника и подергал сигнальную нить, для большей доходчивости.

Верт появился спустя несколько минут. Одарил главу усталым взглядом и с порога заявил:

– Старик считает, что у нее случился прорыв и она усвистела со злости на идиота Керена так далеко, что теперь ее разве что привязка вытянет. Представляете, она всего лишь пожелала, чтобы этот кактус на него свалился. И он свалился. Сильная девочка, судя по всему. Даже учитывая, что при прорыве изначально случается выброс и потом сила течет гораздо медленнее, она все равно очень сильная. Хорошо если не сильнее Данки.

Глава Стрижей покачал головой.

Прорыв, надо же. Очень большая редкость. Произойти может только в очень экстремальных условиях. Да эти прорывы обычно случаются тогда, когда бутону грозит смертельная опасность. А чтобы со злости…

– Что Керен ей сказал?

– Говорит, что всего лишь предложил все исправить.

Глава Стрижей хмыкнул. Видимо «все исправить» для Керена и для Томии очень отличаются.

– Отмените охоту? – спросил помощник.

– Нет. Бессмысленно. Если ее кто-то найдет, это будет чудо. А учитывая прорыв и то, что она может оказаться посильнее Данки, не завидую я тому, кто ее попытается поймать. Так что буду надеяться на привязку.

Помощник тихонько хмыкнул, но ничего не сказал.

Томия вообще никогда не отличалась хоть сколько-нибудь кротким нравом. А обозленная и неожиданно получившая силу Томия, должно быть, вообще страшна. Так что разумные охотники на невесту наверняка найдут срочные дела и никого ловить не станут.

А разным дуракам так и надо.

А когда помощник ушел, глава Стрижей вздохнул и помассировал виски.

О прорывах он кое-что все-таки знал. И был уверен, что они никогда не случаются на пустом месте. Сила должна, так или иначе, стучаться, пытаться прорваться во внешний мир. А значит, все они чего-то не заметили. Привыкли, что Томия капризная, дерзкая, излишне самолюбивая и, чего уж там, инфантильная, и чего-то не заметили. Чего-то очень важного.

Оказывается, так тоже бывает.

А где-то очень далеко травница, собиравшая на болоте плавучую траву, остановилась и удивленно уставилась на большую кочку, непонятно откуда появившуюся на знакомой и тысячи раз исхоженной тропе. Кочка была странная, и женщина не сразу поняла, что это облепленный грязью человек, сжавшийся в комок, видимо из-за ночного холода, да так и уснувший. А может, потерявший сознание. Или вообще умерший.