Прошло несколько месяцев с тех пор, когда Северус Снейп отказался упустить свою женщину и женился повторно. В целом, он был доволен жизнью и директорским постом. Стояла пора Рождества, когда Хогвартс покинули нерадивые ученики, и остались самые стойкие, упертые и живучие. Даже Поттер решил нагрянуть всей семьей в этот торжественный праздник. Снейп лишь вздохнул. Ах, Поттер, Поттер, Поттер, пора признать, что ты вырос и стал хорошим волшебником. Если бы не его помощь год назад, вряд ли бы план Северуса осуществился. Маг был уверен, что и половины пойманных пожирателей едва ли обнаружили. Да, работа тогда была кропотливой и жертв, увы, осталось много. И все из-за их промаха.

Но время шло, и эти потери стерлись, а боль от них притупилась, оставшись лишь тягостным воспоминанием тех дней. Впрочем, об этом никто старался и не думать.

Минерва попивала чай, внимая речам лесничего. Хагрид сентиментально рассказывал ей о маггловской мелодраме, которую он удостоился видеть на экскурсии с ребятней. Мадам Трюк с другими профессорами спорила о квидичче, и лишь одна чокнутая ведьма, чей дар все-таки признал Северус, загадочно улыбалась. Из-за чего — он предпочел не думать. Её пророчества порой доходили до безумия, но даже это не могло омрачить настроение директора. Снейп хмыкнул. Подумать только, в кого он превратился за какой-то год. Гриффиндорская всезнайка сводила его с ума. Еще утром она куда-то исчезла и до сих пор не появилась, оставив записку, что к завтраку вернется.

Ну что ж, в целом восьмое января, не так уж и плохо. В большом зале снова кипела жизнь, и Северус не мог не хмыкнуть вновь. Его День Рождения был особенным праздником для Гермионы, словно это она родилась вместо него. Она что-то планировала, придумывала и скрывала от него, стараясь сделать сюрприз, и завтрашний день обещал быть особенным.

Двери открылись, и в зал вошла Гермиона с улыбкой на лице. В черных глазах Снейпа вспыхнул огонек интереса. Однако девушка проигнорировала его взгляд, всех поприветствовала, уселась рядом с ним, и немного поерзала на стуле.

— Доброе утро, профессор, — прошептала она, опаляя его своим дыханием.

— Позвольте узнать, миссис Снейп, что за мандрагора вас укусила, что вы надели юбку, сквозь которую видны чулки, мм? — строго поинтересовался он.

— Я хочу, чтобы мой муж заметил, наконец, что я не хочу, чтобы он сдерживался, — Гермиона отпила чай и закусила губу, зная, что это сводило директора Хогвартса с ума.

— Гермиона, — выдохнул Снейп, поджимая губы, — мы об этом уже говорили. Разговор окончен.

Каждый раз на этой почве разгорались ссоры. Когда они “разводились”, Северус подсунул ей немного иной состав зелья, а ее хваленный ум в густых и тягостных эмоциях и не задумался об этом. А ведь их связывала отнюдь не белая магия. Брачные узы походили на черную и искоренялись тягостнее, переходя из одного “сосуда” в другой. Посему Северус и взял все последствия на себя, сделав девушку свободной.

Увы, теперь он контролировал себя, варил вновь зелья и улучшал свою шпионскую сдержанность, а Гермионе это абсолютно не нравилось. Да, он получал какое-то удовольствие от их ласк, он получал высшее наслаждение, когда изливался в нее, но его желание и тот голод, что вызывали брачные узы, едва ли утолялся.

— Как скажешь, Северус, — покорно прошептала ведьма, принявшись за свой завтрак. Снейп еще долго на нее смотрел, подозревая свою ведьмочку в чем-то. Её рассеянность показалась ему очень странной. Снейп насторожился, и не зря. Вилка упала и, она наклонилась подобрать столовый прибор, оперевшись ладошкой об его бедро. Мужчина вздрогнул.

— Гермиона, — строго процедил низкий баритон. Она подняла голову и посмотрела на него совершенно невинными глазами. Вид девушки, смотрящей снизу вверх, находящейся так близко у его бедер, не просто очаровал мага, но и зажег в его глазах дьявольский огонь. Узы брали свое. Она лишь пожала плечами и поднялась.

— Как твой проект? Эти чулки постоянно сползают.., — девушка снова поерзала на стуле и посмотрела на кружевную полоску, немного спустившуюся вниз.

Северус обежал ее стройную фигуру взглядом и властно потребовал убрать руку: сам он был, увы, не в состоянии, а если бы и был, то ни за что не позволил бы этой лукавой женщине убрать свою ручку. Чары и животные инстинкты разжигали в нем желание.

— Миссис Снейп, — повторил он по слогам, и его тон не предвещал ничего хорошего, — стоит вам продолжить, как из этого не выйдет ровно ничего хорошего, обещаю… Как только я освобожусь от ваших неизвестных пока невербальных чар, вам следует уносить ноги и прятать тот чудесный фолиант, в котором вы вычитали эти чары, — опасно низким тоном проговорил директор, испепеляя и одновременно пожирая взглядом жену.

Гермиона лишь хмыкнула и наклонилась к нему, шепча:

— Именно этого я и добиваюсь, дорогой мой Северус. Хочу, чтобы ты раздел меня в наших покоях и уложил на кровать, — смелая ладошка скользнула к его паху и погладила возбужденный орган. Северус на мгновение прикрыл глаза и сбился с мыслей. Взлом Гермиониных чар пришлось начинать сначала. Внизу живота разгоралось тягостное пламя.

— Ты не знаешь, чего ты хочешь, Гермиона, — голос Северуса осип, а дыхание сбилось, когда он перевел взгляд на ее сочные губы. Черная мантия скрывала ее ручки ото всех, однако Северусу от этого не становилось легче. Он хотел бы сейчас же аппарировать и проучить эту несносную девчонку, дать ей то, что она так хотела, поделиться с ней темной магией, но он сдерживал себя.

Ладошка мягко сжала его плоть, и мужчина возненавидел свои тесные брюки.

— Я тебя очень сильно люблю, и от этого хочу еще больше. Возьми меня, — опаляло сладкое дыхание. Он снова сбился, и это злило мужчину пуще прежнего. Он впадал в гнев. Неудовлетворенное желание приносило тягучую боль. Раздражал Хогвартс и все присутствующие в Большом Зале. Его любимая злила Снейпа еще больше, соблазняя на поступок, который он себе едва ли простит. Но все это являлось не центром апогеи гнева волшебника: он сам готов был себя придушить за развратные мысли, которые становились лишь привлекательнее с каждым движением ее руки.

Гермиона почувствовала победу, когда ее муж смиренно прикрыл глаза, стараясь размеренно дышать. От своих действий она и сама возбудилась, чувствуя, как кровь медленно превращается в тягучий мед. Внезапно Северус железной хваткой схватил ее кисти и впился плотоядным взглядом. Сердце замерло и ринулось вскачь, стараясь спрятаться где-то внизу. Она сглотнула. Такой поворот событий не входил в ее планы. Он слишком быстро взломал чары.

— Я, кажется, сказал “Нет”.

С этими словами он отдалил от себя ее руки и немного ослабил хватку, понимая, что может причинить ей боль. Но почему-то, воспоминания, связанные с деятельностью упивающихся на некоторых собраниях и с некоторой болью принесли ему легкое удовольствие. Северус вспомнил кожаную плеть и те сладкие звуки наслаждения, какие она может выхватывать из уст женщин. Иногда боль бывает совершенной и сладкой…

— Гермиона, — выдохнул он тихо, — не смей. Просто не смей. Ты даже не представляешь, что я хочу сделать с тобой.

— Я помню эту тягу, Северус, — очень тихо прошептал ее голос, и Северус готов был убить себя, но взять ее прямо здесь, на этом столе. И плевать ему хотелось на окружающих — обливейт помог бы в этом случае.

— Доброе утро! — в дверях появился Поттер, появлению которого пара не знала: радоваться ли или проклинать его.

— Джинни заждалась там тебя, Гермион, — хмыкнул очкастый, и миссис Снейп внезапно подскочила и выбежала из зала. Северус лишь проводил ее ягодицы жадным взглядом.

***

Прошло еще три часа, пока Гермиона и Джинни забрали заказной торт и закупали свечи. Вечер обещал быть интересным, и миссис Снейп все-таки надеялась разрушить сдержанность своего мужа. Она хотела доставить ему истинное удовольствие, а также забрать свою часть темной магии уз. В конце концов они муж и жена!

Гермиона шла по коридорам, возвращаясь в свои покои. Обновки воодушевили ее. Северусу должно понравиться. Гермиона прошла коридор и нахмурилась. Волокита за углом завладела ее вниманием. Когтевранец и слизиринец устроили драку, которую легкой никак не назовешь, если судить по ущербу, нанесенному картинам и призракам. Благо, нарисованные джентльмены сохраняли спокойствие и хранили вид невозмутимости, обсуждая что-то светское. Приютившие их ведьмы, несмотря на свой пожилой возраст, хихикали, и казалось, всех устраивал такой расклад.