За монументом чуть ли не во всю ширину переулка расположился помост, обитый черной тканью, и лишь белый задник давал понять, что это самодельная сцена. Подсвеченные разноцветными фонариками, чьи лучи били откуда-то снизу, по ней грациозно перемещались люди в черных обтягивающих костюмах и в скрывающих лица белых гладких масках.

Ни прорезей для глаз, ни дырок для дыхания – вообще ничего.

Это не было танцем, еще меньше походило на обычную пьесу – никаких реплик, музыки, только резкие, ломаные, но при этом изящные движения, сменяющиеся полной неподвижностью.

И что странно, на чудное представление почти никто не глядел – только старушка с крохотной собакой на поводке, молодая мать с коляской, и взявшиеся за руки парень с девчонкой лет, наверное, шестнадцати.

Мишке черные люди на белом фоне напомнили буквы, пытающиеся выстроиться в текст.

Легкий хлопок по плечу оказался таким неожиданным, что он вздрогнул и едва не отпрыгнул.

– Не соскучился? – игриво спросила девчонка в цветастом комбинезоне и остроконечной шапке.

– Алиса? – удивился и обрадовался Мишка. – Ух ты, как классно! А я…

Захотелось немедленно рассказать ей, что произошло за этот невероятно длинный день, – начиная с прогулки по Кремлю и заканчивая тем, как он познакомился с Олегом и катался на лыжах.

– Некогда болтать! – Голос ее стал серьезным, голубые глаза блеснули. – Давай за мной!

Кучка тоже был тут, приветливо махал хвостом и даже вроде бы улыбался.

– Что… – начал Мишка, но Алиса схватила его за руку и потащила за собой.

Прочь от сцены, где продолжали шевелиться, перебегать с места на место люди-буквы. Обратно мимо памятника, в узкую, темную подворотню, больше похожую на щель, втиснутую между домами.

– А теперь сидим тихо! – велела девчонка.

Мишка сердито засопел, но промолчал – один раз она его выручила, наверняка и сейчас не просто куражится.

– Вот они, смотри… – прошептала Алиса, и он послушно уставился туда, куда она показала.

По Арбату через метель неспешно шли двое.

Один, высокий и плечистый, в черной косухе и бандане, напоминал Терминатора не только статью – он шагал с тяжеловесной уверенностью машины-убийцы, способной, если надо, пробить стену. Второй, лохматый, в камуфляже, топал, сгорбившись, руки его свисали чуть ли не до колен, острые, как у эльфа, уши стояли торчком.

Люди старались держаться от этой парочки подальше, жались к стенам, и даже снежинки облетали их стороной.

Сердце Мишки заколотилось – кто это такие? Этих людей отправил за ним хозяин часов? Вспомнилась цыганка с бредовыми речами о двух псах… один черный, а другой зеленый… Откуда она про них узнала?

Двое почти прошли мимо, как вдруг тот, что в камуфляже, остановился.

– Погоди-ка, коллега, – прозвучал его голос, мягкий, но в то же время безжизненный. – Интересно…

Он повернулся и уставился в сторону подворотни.

У Мишки закололо лицо, волосы на затылке поднялись дыбом, в ногах возникла стыдная дрожь. Нет, он не испугался, просто осознал, что столкнулся с самой большой опасностью в своей жизни.

– Что там? – спросил плечистый, оглядываясь.

Лицо его под черной банданой выглядело белым, точно его обсыпали мукой, глаза блестели, как металлические шарики.

– Кажется мне… – Лохматый сморщился, тряхнул шевелюрой. – Посмотрим…

И он сделал шаг.

Мишка завертел головой, отступил немного – надо удирать, дело понятное, отчего медлит Алиса? Рвануть назад, там наверняка какой-нибудь двор, ну и попытаться укрыться или оторваться.

Он скорее не увидел, а уловил некое движение рядом, и вперед метнулся Кучка.

Яростно залаял, налетел на лохматого, тот от неожиданности отшатнулся, бросил сердито:

– Всего лишь псина!

– Сейчас мы ее… – Плечистый вытащил из-под косухи огромный нож с зазубренным лезвием.

И Мишка окончательно понял, что за ним охотится парочка безумцев.

Нормальный человек не станет размахивать клинком посреди людной улицы!

Кучка легко уклонился от удара, ухватил лохматого за штанину, послышался треск рвущейся ткани. Собака взвизгнула, получив удар тяжелым ботинком в бок, и, прихрамывая, бросилась бежать.

– Вот сволота! – гаркнул тип в камуфляже, разглядывая пострадавшую ногу. – Укусила! Догоним!

И они ринулись следом за Кучкой, пропали во мраке.

– Надо удирать! – воскликнул Мишка. – Чего мы тут сидим?

– Подожди, не спеши, – осадила его Алиса, и они еще несколько минут непонятно зачем топтались на месте. – Очень хорошо. Теперь можно.

Они вышли из подворотни и зашагали по Арбату назад, в ту сторону, откуда Мишка недавно пришел. Художники, артисты, книжные ларьки – все осталось на месте, но улица на этот раз показалась какой-то помертвевшей, пустынной, словно пронесся по ней ледяной вихрь и выдул все тепло и радость.

Остался позади парень с гитарой, певший уже про серебряные струны, и тут Мишка не выдержал.

– Кто они такие, ты знаешь? – спросил он, требовательно глядя на Алису. – Они опасны? Почему ты второй раз мне помогаешь? И как нашла меня?

Вопросы хлынули, точно прорвавшая плотину вода, и остановить их не было никакой возможности.

– Как я могу ответить, если ты не даешь мне слова вставить? – спросила девочка ехидно.

Мишка сообразил, что размахивает руками, брызгает слюной и едва не орет, и поспешно осекся.

– Извини, – буркнул он. – Все из-за этой штуки, да?

И он полез в карман, собираясь вытащить золотые часы.

– Нет, не вздумай! – Алиса мигом очутилась рядом, накрыла его ладошкой свою, жарко зашептала в ухо: – Как только ты достанешь эту вещицу, они мигом почуют, где ты, и кинутся следом!

– Это невозможно!

– Да? – Она усмехнулась, и Мишка отвел взгляд.

Ну да, что из происходившего с ним сегодня можно назвать возможным?

Вроде бы ничего необычного, с неба не спустились инопланетяне, не явился из параллельного мира великий маг, не вылезли из-под земли рогатые демоны… но с другой стороны, настоящий ворох чудес, мелких, едва заметных, но от этого не менее истинных!

Откуда, например, Алиса узнала про его находку?

Мишка ей ничего не говорил и тем более не показывал!

И цыганка – после случившегося, не получалось думать, что она несла ерунду.

«Псы», пусть в человеческом обличии, показали себя… а значит, и остальное правда? Что-то там было про мир, про могучего с вожжами, и еще про ключ, который ключ и основа… звучит бредово, но что это на самом деле?

Ответов он не получил, к старым вопросам добавились новые, и они теснились в голове, жужжали, тыкались в стенки, точно пчелы, заключенные в перевернутом стакане, так что казалось, еще немного, и лопнешь, только клочки полетят.

– Может быть, выбросить эту штуковину? – поинтересовался Мишка. – В мусорку. Если эти два… двое… – он запнулся, не решаясь произнести слово «псы», – за ней гоняются. Пускай найдут, она мне не нужна!

Алиса кивнула:

– Найдут, да только и тебя в покое не оставят. Слишком глубоко ты в это дело влез. Подберут, а затем все равно тебя отыщут и…

– Убьют?

– Нет, сделают кое-что похуже. – Алиса не улыбалась, смотрела куда-то в сторону, лицо ее оставалось мрачным. – Такие, как ты, те, кто может заглядывать глубоко, опасны для них, поэтому тебя постараются обезвредить… можно сказать, что ослепить.

– Совсем? – Мишка поморщился, представив, каково это, остаться без зрения.

В хорошенькое дело он влип!

– Нет, но ты станешь как все, твои глаза будут видеть лишь то, что на поверхности.

– Может быть, милиция? – предложил он. – Святое дело, если это преступники какие…

Она рассмеялась, но невесело.

– Отдать эту штуку в руки милиции – все равно что вернуть ее хозяину. Понимаешь? Наверняка тебе даже поверят, что ты нашел эту вещь, а не украл, скажут «спасибо», но и все. Имущество же и вовсе отдадут законному владельцу, а он объявится, можешь не сомневаться. Защищать тебя никто и не подумает, а рассказ о том, что за тобой кто-то гоняется…