Организовали и доставку – у магазина имелся свой транспорт – два тентованных бортовых «уазика». Один для перевозки моих строительных сокровищ и подрядили. Оформили официально, плюс я сунул водиле пять рублей сертификатами и четырем грузчикам – тоже по пять.

Пока грузили барахло, я сидел и подписывал книжки, до того наподписывался – аж в глазах зарябило! Ох, никак не привыкну к тому, что надо писать рукой! Отвык. Совсем отвык с этими чертовыми компьютерами! Оставшимися в 2018 году… увы.

Впрочем, я и здесь пишу не руками, а на машинке, на импортной электрической машинке. Она осталась у Зины, но я не стал жадничать и прикупил новую – тут же, в «Березке». Деньги есть, так чего жаться? Тем более что стоит она здесь в три раза дешевле, чем если бы покупал ее в обычном магазине.

Мебель – кухонную и комнатную, всякие там гарнитуры – это после того, как сделают ремонт. Глупо завозить все это барахло, чтобы рабочие потом таскали его из угла в угол.

Я уселся в кабину – показывать дорогу, грузчики – в кузов, и мы поехали ко мне на квартиру. Подъехали уже к вечеру, когда на скамейке возле дома, как стая ворон, расселись старушки, проживающие в этом же подъезде. Я поздоровался, мне вразнобой ответили и с любопытством воззрились на кузов «уазика», из которого начали выпрыгивать дюжие грузчики.

Кстати, в «Березке» и грузчики были другими. Дефицитными, как и все, что находилось под крышей этого магазина. Дюжие мужики в чистых комбинезонах, от которых ничуть не пахло ни перегаром, ни свежим алкогольным испарением. Чтобы от грузчика не пахло бормотухой? Да это нонсенс! Фантастика!

– Ремонт будете делать? – сладким голосом осведомилась одна из старушек, пошептавшись с товарками. Я как раз спустился из квартиры, проследить, осталось ли что-то в кузове машины. Я так-то людям доверяю, но не надо ставить их в такие условия, когда они волей-неволей будут поставлены перед выбором – попереть плохо лежащее или пусть совесть будет чиста.

– Ремонт буду делать! – сумрачно ответил я и едва не добавил: «А с какой целью спрашиваете?» Не стоит портить отношения с этими мегерами. Они могут быть как и хорошими помощниками, так и яростными врагами. Все зависит от того, как поставишь себя перед ними.

– Жалко Капу! – сделала горестную физиономию старуха. – Конечно, женшчина была карахтерная, на хромой козе к ней не подъедешь – поетесса! Но все равно – жалко. А вы кем ей приходитесь?

– Племянник. Внучатый! – так же спокойно ответил я и, пожав плечами, добавил: – Все вопросы? Или еще есть?

– А вы женатый? – не унималась старушка. – А то у меня племянница – хороша девушка! И не балованная – сама из-под Рязани. Хозяйка – замечательная! Ейный муж прошлой зимой утоп, напился и через реку пошел. Вот потом весной-то и всплыл. А баба хароша!

– Хароша, хароша баба! – подхватили остальные сводницы, и мне вдруг стало смешно – вот же чертовки! Это они свою вдовушку пристраивают! А я-то… чуть в шпионки их не записал. Да, не все такие, как бабки из Зининого дома – бывшие жены ответственных работников. Эти точно попроще и почеловечнее, наверное.

– Мне жаль, но я женат! – почти не покривил я душой. – Жена сейчас… далеко, она беременна. Ребенок у нас будет. Вот отремонтирую квартиру и привезу.

– А сколь ей годков? Молодая небось? – это первая старушка, глаза которой поблескивали от любопытства. – Щас-то все мужики стараются на молоденьких жаницца! Да штоба в два раза моложе!

Кстати, так и не пойму ее говора, – точно откуда-то приехала. С Севера? Из Архангельска? Забавный такой говор. Хотя… там же «окают», а тут «акает». Но то, что приехала, а не коренная москвичка – рупь за сто.

– Пятьдесят лет – легко ответил я, не думая о последствиях. И они последовали.

– Пятьдесят?! Ой-ей! Охо-хонюшки! Да как же она рожать-то будет! В таким-та возрасти?!

Я пожелал всем охающим бабулькам здоровья и пошел за последним ящиком с плиткой, двигающимся ко входу в подъезд на руках могучих непьющих грузчиков. Уже наверху, в квартире, я осмотрел штабель из драгоценных ящиков и вручил старшему грузчику десять рублей – на всех. Премиальные, так сказать. Тот спокойно и достойно сказал: «Спасибо!», и мы распрощались, довольные друг другом. Они не побили ящики, а я оказался совсем не жадным клиентом. Всегда хорошо, когда люди довольны друг другом и не держат за пазухой камень. У меня есть деньги – так почему не дать заработать другим? От меня не убудет!

За всей суетой забыл купить чего-нибудь на ужин. Вспомнил уже тогда, когда за окном стало темно и в домах загорелись окна. Идти куда-то ужасно не хотелось, да и куда? Круглосуточных магазинов здесь нет, все гастрономы и просто продуктовые магазины позакрывались – и что делать? Это социализм, деточка, тут отработал свое время – и трава не расти! А если хочешь, чтобы человек работал дольше своего рабочего времени – плати в два раза! Двойной тариф! И будет тебе счастье.

В ресторан пойти? В принципе, можно… вот только тащиться куда-то душа не лежит. Хотя… до станции метро – пять минут хорошего ходу. Потом в центр, и уж, наверное, где-нибудь в «Праге» или «Арагви» приютят и накормят голодного писателя! Все-таки надо было позаботиться заранее – вот купил бы в «Березке» палку колбасы да каких-нибудь консервированных болгарских перцев – и не надо было бы тащиться в ночь-полночь, чтобы съесть котлетку с картошкой пюре!

При мыслях о картошке и котлетке у меня началось такое бурное слюноотделение, что я все-таки не выдержал, натянул ботинки и решительно шагнул к двери, подцепив по дороге свою шикарную джинсовую куртку. Ночью в мае все-таки еще холодновато, а я придерживаюсь той истины, что лучше вспотеть, чем замерзнуть.

До метро дошел быстро, даже слегка разогрелся. Спустился, вошел в подошедший поезд и уселся в уголке, глядя в темное стекло на противоположной стороне вагона.

Грустно как-то. Честно сказать, настроение не очень хорошее. Один, в чужом – пока чужом! – городе, голодный, усталый, а впереди неизвестность. Нет, не сейчас неизвестность – сейчас я закажу вкусной еды. И попрошу еще и с собой упаковать – на завтрак. Чего стесняться? Деньги-то есть. Тут за десятку можно поесть от пуза, это тебе не 2018 год. И качество совсем другое. Здесь за обман клиентов сажают. ГОСТ, однако. Одно из достоинств советского времени – если уж что-то производят, то отступление от ГОСТа считается преступлением. Чем-то напоминает Белоруссию моего времени, когда белорусский Батька дрючит производителей так, что они и помыслить боятся сделать заведомую каку. Не то что российские производители колбасы из сисек-писек.

Ну да, я слегка идеализирую и советское время, и Батькину деятельность, но по большей части все так и есть. Я, когда деньги имелись, с пенсии покупал нам домой белорусской колбасы – сыровяленой или сырокопченой. Дорогая, сволочь, но ее хоть ешь и радуешься! Со свежим лавашом из пекарни на конечной остановке автобусов, наделать бутербродиков, и… ммм!

Опять слюни потекли. М-да! Проголодался, как молодой! Когда тебе за сорок, ты уже не так остро чувствуешь голод. Это в юности, когда идешь с рыбалки и в садке десяток окуньков и плотвичек, – ты готов сожрать целого быка. Внутри у тебя все трясется от голода, и ноги сами собой ускоряются, пока не переходят на бег – домой! Скорее! Жрать! Жрать!

А когда ты взрослый мужик, видавший виды и побитый жизнью, все уже не так ярко и радикально. Ну да – хочется поесть. Но можно и потерпеть – час, два, три… пять часов. Потом сел, аккуратно, контролируя каждую съеденную калорию (растолстеешь же!), поел и тут же захотел спать. Прикорнуть после обеда – святое дело! И ученые советуют – раздельный сон! Разбиваешь свой сон на часы – шесть часов ночью, пару часов днем – после обеда и вечером, и это полезнее для организма, чем единый ночной восьмичасовой сон. Хорошая теория! И кто мы, чтобы протестовать против выводов умных ученых? Спать!

Мне кажется, что ближе к пятидесяти процессы в организме затормаживаются. Потому и не чувствуется такого сильного голода. Это у молодого организма все обновляется, растет, бурно и яростно – как трава после хорошего дождя на солнечной грядке. А мы, пятидесятилетние, уже тихонько увядаем. Мы застыли в безвременье и ждем, когда же начнем спускаться вниз. Мы еще сильны, реакция – быстрее, чем у многих молодых, но организм ЗНАЕТ, что это вершина и дальше нам только вниз.