— Вроде того, — сейчас Хакс подумал, что можно было и не выходить. Лея оставила бы еду и ушла, а они с Роуз продолжили бы лежать и нежиться после крутого секса. И зачем он пошёл? Тупень…

— А Роуз у себя? — он чуть не дёрнулся. Ага, точнее, у него. Лежит в его постели, голая и красная. Что сказать-то?

— Вы… что-то хотели? — Лея внимательно на него посмотрела, и Хакс неловко пригладил волосы. На нём где-то написано, чем и с кем он занимался недавно?

— Думала пригласить её к нам попить чай. Она, знаешь ли, очень милая и интересная девушка, с ней приятно разговаривать. Так что, она наверху? — мать Бена остановилась и с усмешкой посмотрела на него. Догадалась? И ждала, как он выкрутиться?

— Она у себя… Спит. Устала за день на море, — еле нашёлся Хакс с ответом.

— Ну нельзя столько спать, надо разбудить её, — Лея двинулась к лестнице, и он кинулся ей наперерез.

— Она крепко спит!

— А ты откуда знаешь? — она всё-таки усмехнулась, и Хакс сглотнул.

— Знаю.

— Да ты что? Уж не у тебя ли в комнате она крепко спит? — судя по выражению лица Леи, он просто неприлично покраснел, чем спалил всю контору. — Что ж… Тогда пойду, приготовлю бритву и машинку.

— Что?..

— Хорошего вам вечера, милый! — со смехом, Лея покинула дом, унося с собой тарелки, и Хакс остался стоять в коридоре с самым глупым видом. Чёрт бы побрал всю семейку Соло! Откуда они такие вылезли?

Хакс побесился ещё немного, вышел, покурил, чтобы успокоиться, пока не вспомнил, что, вообще-то, у него в комнате лежит затраханная девушка. Надо о ней позаботиться. Он принёс для Роуз воду и, как дебил, смотрел на её голую грудь, будто вообще никогда такого не видел. Будь проклята эта капля воды! Он хочет ей быть!

Но Роуз попросила включить свет, и при взгляде на неё, у Хакса выбило воздух из лёгких от ужаса. Всё ещё хуже, чем он думал. На её шею без слёз не взглянешь. Живого места нет. Как будто она не с мужчиной была, а с диким зверем. И хоть Роуз просила его не паниковать, даже воззвала к его гордости, заявив, что из-за него её не держат ноги, помогло не надолго. Пока он одевал её, вёл до комнаты, мягко поддерживал за плечи и талию, хотелось окружить Роуз заботой. Отмыть от себя и своей грязи, сделать что-то с долбанными синяками и укусами, прекратить уже творить подобное!

Он спустился вниз, чуть не плача, оглядел свою комнату и бардак в постели. Ничто не стоит такого дерьма, которое он сделал с ней. Наверняка она в шоке, сейчас увидит свою шею, потом наверняка побежит читать его книги, всё поймёт и съедет из этого дома.

Хакс поменял постельное бельё, но отнести грязное в стирку не смог. Он сел в кресло и, как умалишённый, почти час нюхал ткань, которая пахла им и Роуз. Вспоминал каждое мгновение с ней, каждый её стон, каждое движение внутри этого мягкого маленького тела… А как он почувствовал себя внутри неё! Да только за это можно благодарить всех богов мира до конца дней! Брякнул телефон, и Хакс в ужасе откинул ткань. Господи, его опять уносит, срочно таблетки…

Он наглотался успокоительных и прочей сильной дряни, а потом пошёл блевать в туалет. Крыша съезжала страшно. Не помогали ни сигареты, ни выкинутое в стирку постельное бельё. Роуз никогда не должна узнать об этом. Она убьёт его. Почему, когда она была рядом в прошлый раз, он смог взять себя в руки? А сейчас со скоростью, от которой закладывало уши, скатывался в кукушку? Помогли только два самых проверенных метода.

Хакс засел в пустой ванной, закутавшись в чистую простыню, с ноутбуком и писал, пока его не сморил сон там же. К концу написанного текста стало полегче, всё его безумие выливалось в слова. С прототипом Роуз в своей книге он делал всё то, о чём кричало его больное сознание. Когда спустя несколько часов тревожного сна он проснулся, Хакс перечитал и удалил всё нахрен. Это не вписывалось в сюжет, просто было выплеском, чтобы хоть как-то затормозить его.

Он нормально помылся, оделся и вышел на улицу. Солнце уже встало, начинался новый день. Магазины откроются через час, а пока он позавтракал и скурил полпачки. На веранде ему пришла в голову первая светлая мысль за все эти дни. Нахрен лекарства, надо звонить своему психиатру и ложиться в больничку, повторно. То самое, больное, внутри него запротестовало и поставило ультиматум: только после отпуска. Он не сможет сейчас уехать от Роуз. Хакс пострадал, доел всё то, что принесла вчера Лея, помыл посуду и пошёл на лицу. Проходя мимо хозяйского дома, он с радостью не увидел ни одного из супругов.

Солнце уже начинало жарить, но Хакс держался. Ему всего-то недалеко. Он зашёл в магазин, купил себе сигарет, пару шоколадок, потом пошёл в аптеку. И уже там набрал мази от ушибов и синяков, от воспалений, от отеков и припухлостей, плюс, кучу витаминок. На обратном пути к дому его ждал неприятный сюрприз: Хан уже сидел на веранде. Он надеялся пройти мимо, но папаня Бена бдил, как ястреб.

— О, Армитаж! Добрейшего утречка! — окликнул он его, и Хакс сжался.

— И вам доброго…

— Видок у тебя убогий, я скажу. Права Лея, надо тебя в порядок привести. Такое чувство, что ты не на отдыхе, а помирать сюда приехал, — Хан поднялся со стула и вышел к нему. Очень хотелось забиться подальше от этого человека, но тут, как и с Беном, не работало. Соло-старший ухватил Хакса за шиворот и потащил в дом, приговаривая: — Сделаем из тебя просто красавца, будешь первым парнем на районе! Милая! Доставай бритву!

Лея будто ждала команды. Она вылетела из комнаты, отобрала пакет с покупками и усадила Хакса на стул. Пока они с мужем обсуждали, как стричь будут своего подопытного, он пытался утечь из дома, но Хан хлопнул его по плечу и вернул на место. Спустя час мучений, ругани, проклятий рода Соло вплоть до десятого колена, Хакса отпустили на свободу. Лея была довольна, она даже сфоткала его и скинула Бену, чтобы похвастаться. Хотелось плакать, закутаться в простыню и не выходить из своей комнаты до скончания веков. Варварская забота этой семейки может посоревноваться с Роуз со сведением его в могилу.

Просыпаться вот вообще не хотелось. Сладкая истома разливалась по телу, мышцы ныли, особенно на внутренней стороне бедра, и Роуз с улыбкой вспомнила, как Арми задирал её ногу, пока пытался войти ещё глубже в неё. Надо бы найти этого паникёра и успокоить, что она совершенно не злится на его выходку. И очень хочет ещё, как можно быстрее, желательно.

Она поковырялась в телефоне, отвечая подругам, поленилась немного, а потом встала, когда на часах уже почти было одиннадцать. Если Арми спит, то она пойдёт на море, всё равно в тихой бухте никто не будет её разглядывать, а до неё она замаскируется платочком. Преисполненная радостных мыслей, Роуз умылась, ещё полюбовалась на засосы и укусы на своей шее, и спустилась вниз. Здесь её ждало два сюрприза. Первый на кухонном столе в виде пакета с шоколадками и кучей мазей, и — ого, как мило! — витаминками. И записка от Арми. У него невероятно красивый и аккуратный почерк.

«Роуз.

Это для тебя. Прости за вчерашнее.

Арми»

Прижав записку к сердцу, Роуз пыталась стереть глупую улыбку с лица. Ну точно, он с ума сходит. Надо было вчера доползти до него и втолковать, что всё супер и она не в обиде. А так бедный парень мучался всю ночь, вот, даже в аптеку сходил. Это Арми-то! С его социальными проблемами! Но было чертовски приятно, настолько, что она чуть петь не начала от радости. Роуз, порхая по кухне, приготовила завтрак и вышла на веранду с тарелкой. И вот тут был второй сюрприз. Вообще самый неожиданный.

За столом сидел мужчина. По всем признакам — рыжие волосы и зелёные глаза, а так же бледная кожа и привычный тёмный прикид — это был Арми. Без бороды и с короткими волосами. Роуз чуть тарелку из рук не выпустила. Она знала, что он хорош, но не догадывалась, что настолько… Отсутствие лишней растительности будто скинуло ему разом лет десять-пятнадцать, и сейчас казалось, что он даже младше неё. Кто-то красиво подстриг его, причём так, как было модно у молодёжи, с подбритыми висками, которые плавно переходили в длинные волосы на макушке. И даже уложил. Вау, просто вау. Он поднял голову и слегка улыбнулся ей.