В это момент она вышла из его ванной, благоухающая своим внеземным ароматом. И Хакс, забыв все свои благородные мысли, утащил её на диван в гостиной, облизывать все доступные места, оставляя свой запах. Роуз послушно лежала, подставляла железы и излучала спокойствие. Ей даже нравилось его внимание. Два блокатора за сутки! Его сердце просто не выдержит! Хакс задохнулся ей в шею и улёгся сверху, начиная урчать. Роуз запустила свои пальчики ему в волосы и нежно гладила. Он закатил глаза от удовольствия.
— Ты как большой кот, — она улыбнулась и почесала его за ухом. А-а-а! Мало две дозы, третью колоть надо!
— Омега, не провоцируй меня. Пожалуйста. Я и так еле держусь, чтобы не трахнуть тебя. И вообще, я же злой бандит, забыла? Ты должна меня бояться, — он потёрся носом о её шею, пытаясь вдохнуть побольше её запаха.
— Во-первых, ты не злой. Во-вторых, я никого не боюсь. В-третьих, мне нравится твоё внимание, — Роуз оттянула его за волосы и сжала в своих тёплых ладошках его лицо. Ну, вот и всё, пусть она его простит, если сможет, но у него рвёт всё, что только можно.
Он наклонился и поцеловал её губы. Вкусные и сладкие. Как он и думал, их очень хочется целовать без остановки. Роуз задохнулась ему в рот и ответила. В её аромате разлилось удовольствие, затапливая и Хакса тоже. Боже, он ещё сутки назад был абсолютно адекватным альфой, а сейчас одни её тихие вздохи подрывали все моральные устои! А какая у неё кожа? Ну чистое волшебство под его ладонями. Он сжал её крепко в своих руках, боясь, что если отпустит, то точно не сдержится. Член пульсировал до боли, так хотелось оказаться в её мягком теле, насладиться его теплом. Едва он подумал об этом, как уловил запах её возбуждения. Его омега его хотела!
Хакс быстро скользнул рукой ей под штаны и с удовольствием обнаружил отсутствие нижнего белья. И мокренькие складочки. Ох, какая она горячая! Роуз выгнулась под его пальцами и крепко прижала его голову к своей груди.
— Ты… Ах… Повтори!
Повторить? Если просит его омега, то всё, что угодно! Хакс ещё раз обвел её клитор, и сунул в неё сразу два пальца. Его омега текла, хотела его, была такой прекрасной внутри, ждущей его, жаждущей. Роуз хрипло постанывала в такт движению его пальцев, и он смотрел на неё, видел, как она наслаждается его лаской. Член прострелило болью, ведь она так хотела его, а он всё ещё не в ней!
Вообще не думая, что делает, Хакс вытащил пальцы из Роуз, облизал их, постанывая от её вкуса и стащил с неё штаны. К чёрту! Она его. Его! Собственные брюки треснули под напором движений, когда он одной рукой их расстёгивал. Ещё чуть-чуть, и он окажется в ней, ещё немного, потерпи, милая…
Член налился кровью, ныл от жажды этой сладкой и мокрой киски своей омеги, и сдерживаться было выше его сил. Закинув ноги Роуз себе на плечи, он резко вошёл по самый узел. Блять, какой кайф. Как он жил-то раньше? Его омега, его, только его, сладкая, восхитительная, маленькая, в его гнезде, она так пахнет, вся для него и хочет его, и хочет!.. Хакс вышел почти полностью и снова ворвался обратно в тёплую влагу тела. И снова. И снова. И снова. Ещё! Вся его! Он повяжет её, наполнит до краёв, она будет носить его щенков, она будет с ним, всегда, навечно. Ещё! Ещё! Ещё! Глубже, всю себе возьмёт, его омега, сладенькая, мягкая, такая красивая, она так сладко стонет под ним, потому что он даёт ей это! Ещё!
На последнем толчке спазм удовольствия скрутил всё тело. Под ним его омега сжималась на его члене и сперма наполняла её. Всю, полностью. До самых глубоких глубин. Она кричала, кричала, потому что ей хорошо, он так ясно чует это! Она на его узле, и её накрывает оргазм за оргазмом, и он дарит ей это. Узел уже разбух и не давал двигаться, но он ещё пытался. Его омега будет самой счастливой, он подарит ей это, вся его, насаженная на его член, с его семенем внутри…
— Блять, — Хакса резко выкинуло из марева вопящих инстинктов. Под ним лежала Роуз, вся мокрая, красная, действительно на его члене, с узлом внутри. И он это сделал. Просто взял девочку. — Блять.
Вязка сцепила их минут на двадцать, Роуз, похоже, тоже уже приходила в себя, после вереницы оргазмов. Вот сейчас их расцепит и всё. Никаких тебе поговорить, никакого будущего… Он же обещал!
— Армитаж, ты как? — она подняла руку и погладила его по щеке. И совершенно не злилась. Вокруг неё витало удовольствие в перемешку с чувством защищённости. И как обычно, гребанное спокойствие. Вот как она это делает?
— Прости, я не хотел… Точнее, хотел, но не так… И… Роуз, я тебя практически изнасиловал, ты должна на меня злиться! Почему не злишься? Почему не проклинаешь меня? Что с тобой не так? — он практически плакал. За этот день вся его жизнь просто распалась на куски и теперь никак не хотела собираться. А эта невозможная девочка, его омега, просто улыбалась ему и гладила по щеке.
— Знаешь, я сказала, что приехала в страну нелегально. Но история в том, что там, где я жила, война шла круглыми сутками. Она началась внезапно, с бомбёжки, и никого не пощадила. Армитаж, моя семья погибла у меня на глазах. И у меня даже не было возможности их похоронить. Мне нечего было есть, у меня не было дома. Я снимала одежду с трупов, потому что моя вся сгорела и мне не в чем было ходить. Знаешь, что делали с такими девочками, как я? С омегами с неконтролируемыми течками и без блокаторов? Догадаешься? И я выжила, и даже смогла избежать той участи. А потом мне повезло и я попала в эту страну. И оказалось, что ни там, ни здесь я никому не нужна. Ты первый, кому я понадобилась за долгое время, и кто отнёсся ко мне с уважением. Так что не надо меня пугать своей пушкой и работой. Я вижу тебя насквозь.
Хакс всё-таки заплакал.
*
После повторного посещения душа, уже вдвоём, где они сладко целовались и нежно мыли друг друга, Роуз сморил сон. Хакс отнёс её в спальню и теперь сидел рядом, перебирая пальцами её волосы. Она лежала в позе эмбриона, крепо зажав его руку в своих ладошках.
Удивительная, сильная, его омега. Сейчас, когда пыл инстинктов стих и он снова был самим собой, то позволил себе слабость. Хакс признал, что Роуз ему нравилась как человек, даже без альфийских заморочек. Возможно, если бы не его запечатление, они мы смогли нормально познакомиться, пообщаться. Хотя нет, он же сам бегал от омег, а Роуз его просто поймала. И она работала в борделе. А он — часть криминального синдиката. В какой жизни они могли встретиться, если бы не случай?
Но даже за его рабочим лицом, за маской, она разглядела самого Хакса. Как она там сказала, благородный? Во-во, он таким и был. Жестоким и благородным. Наследник оружейного барона в детстве зачитывался приключенческой класикой, мечтал стать капитаном пиратского корабря. А стал мразью. Он не может оставить себе Роуз, она заслуживает лучшей жизни и не должна пачкаться в его смраде. Он оформит ей документы, оплатит все расходы на образование, дом, шмотки… Что там ей ещё нужно? Расплатиться, короче, со своей совестью и оставит её в покое.
Другой насущной проблемой были разборки с поставкой. Надо звонить Рену, группа уже должна была закончить с обследованием склада.
Хакс освободил свою руку и вышел из спальни, усевшись прямо у дверей. Напарник ответил после второго гудка:
— Я думал, ты про нас забыл, — Рен громко заржал прям в трубку.
— Забудешь тут… Что на складе?
— Золотые бубенчики, блять. Нет никакого контейнера. Это подстава. Фаз со своими ребятами прочесала там всё вдоль и поперёк.
— Пиздец Дэмерону. Надо найти его и вытрясти наше оружие. Слушай, Рен, у меня тут ситуация, как раз по твоей части. Как ты пережил первые дни после запечатления? — Хакс поковырял пальцем ковёр в коридоре. Они раньше не обсуждали свои личные дела, про Рей он только наслышан был, даже не видел её никогда. Но других знакомых альф со схожими проблемами у него не было. К тому же, Рен один из немногих людей, которому Хакс вообще мог доверять.
— А ты что? Ёбушки, да ладно… С кем? С той горячей официанткой из борделя? Во даёшь, сукин сын, поздравляю! — гадёныш прямо-таки развеселился. — Слушай сюда, ёбырь-террорист, ты мне нужен завтра в адеквате, так что коли три дозы блокаторов в один заход на сутки. Таблеточки для сердца не забудь! И девочку с собой бери, Фаз за ней присмотрит. Чем ты дальше от своей омеги, тем хуже соображаешь. А твоя малышка вон какая боевая, мы ей оба по гроб жизни должны! Авось, все выживут!
