— Все и так знают, кто косил группировки… Грязь чистили, да?.. Вам жить не долго, вы просрёте войну и Резистанс сгорит, — Хакс завалился на бок и дышать стало полегче.

— Посмотрим. Вам, в любом случае, ещё меньше. И мы подготовили особое шоу, где вы сыграете главные роли, — Холдо улыбнулась и, не вдаваясь в подробности, ушла, махнув бойцам. Их троицу подобрали и потащили через коридоры, прямо по трупам, чужим, ещё тёплым органам, и рекам крови. Кинули кучей в лифт и спустились на парковку, где загрузили в небольшой фургон. Один из бойцов оперся плечом на открытую дверь, снял шлем и оглядел их. Хакс лежал между напарниками, пытаясь вдохнуть побольше воздуха.

— Вы, уроды, пиздец вам, — боевику, видимо, хотелось показать свою силу, понтануться. Он ждал ответа, но все трое молчали. Тогда он снова заговорил: — Для вас приготовили публичную казнь, суки. Через несколько дней мы вас закопаем. Заживо.

И, разразившись лающим смехом, он захлопнул дверь в фургон, оставив лежать их в темноте.

========== Пекло ==========

Комментарий к Пекло

Финальная часть. Далеко не расходимся, будет ещё лав-стори Рей и её альфы.

Обложка (СПОЙЛЕРЫ)

https://ibb.co/RHWQqRj

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ

повышенная жестокость

Дальше не будет дороги другой,

Если ты в пекло, я — за тобой.

© БИ-2 «Пекло»

Боль была повсюду. Даже дышать удавалось с трудом. Глаз оплыл, моргать было тяжело. Во рту — будто пустыня Сахара. Хаксу сломали лучевые кости на предплечьях и икрах, кажется был разрыв внутренних органов. Но альфы живучие, поэтому он до сих пор лежал на грязном от собственной крови и блевотины полу и был в сознании.

Фаз и Рена держали в других камерах, настолько далеко, что они друг друга не слышали. Может быть, их уже убили. Хакс не знал. Его пристегнули за наручники к трубе, протянутой внизу от стены к стене, и он лежал на полу боком. На шее по прежнему был ошейник, который связывал и руки, и ноги. Бойцы Холдо приходили часто, поглумиться, побить его ногами, поковыряться в открытом переломе на ноге. На второй день заключения они затащили в камеру трупы их товарищей, бойцов, которых уложили в офисе Сноука. Голые, мертвые и искарёженные тела кучей лежали перед Хаксом, постепенно разлагались и ужасно воняли, отбивая весь нюх. Воду давали раз в сутки, поливая его лицо из ведра. Что успел выпить — то твоё.

Их ломали физически и психологически, для того, чтобы на видео казни они выглядели совсем сломленными. Но Хакс не планировал доставить им такого удовольствия. Боль стала привычной, как будто он с ней родился, к тому же от нахождения в одной и той же позе конечности затекли, и ощущения притупились. От потери крови он часто терял сознание, но ужасная вонь от трупов не давала спать, выталкивая из забытия. Поэтому Хакс просто закрывал глаза и вспоминал.

Вместо трупного разложения — нежный запах его омеги. Не боль — а легкие касания её рук. Не сухость во рту — а её влага, самая сладкая во всём мире. Он закрывал глаза и уносился в воспоминания об их двух неделях, о сутках, рядом с ней, о её глазах, губах… Хорошо, что он её не укусил, иначе бы она сейчас всю его боль приняла бы на себя. Хакс надеялся, что охрана продолжает следить за ней, она жива, он это чувствует. Ну и хорошо. Она достойна жить. Роуз была единственным, что помогало ему не терять рассудок, наблюдая за разложением лиц его бывших коллег. Он старался не думать про Рена и Фазму, тоже где-то запертых в этих катакомбах. Они не выживут. Но он не будет сдаваться ублюдкам.

Ощущение времени пропало, так что когда их вытащили в коридор, Хакс совершенно не понимал, сколько прошло дней. Он увидел своих напарников и слабо улыбнулся им. Оказывается, они были недалеко. Оба живы, но выглядят так… Трупы в его камере смотрелись краше. Их снова закинули в фургон, но говорить никто не мог. Язык от жажды опух и не ворочался, голосовые связки гудели и даже дышать было больно. Так они и лежали, прижавшись друг к другу и ожидая своей участи.

Их везли долго, Хакс опять упал в небытие, очнувшись от резкого торможения и того, что их головы стукнулись о стенку между грузовым отсеком и водителем. Снаружи кто-то шумел, кричал, топал. Они лежали и пытались дышать. В голове было пусто.

Через некоторое время двери открылись, и их вытащили в прохладную ночь. Нюх немного прочистился от чистого воздуха, и Хакса затопили эмоции. Запах сырой земли, леса, немного озона… Роуз. Ему казалось, что она здесь, рядом с ним, но этого не могло быть. Что ж, он будет думать о ней до конца.

Их протащили по земле и бросили. Вокруг ходили бойцы, горел прожектор, освещая что-то позади них, Хакс не видел. Он просто смотрел в тёмное небо и дышал. В ушах шумело, поэтому все звуки доносились как сквозь толщу воды. Потом их снова протащили и поставили на колени в ряд перед прожектором. Свет практически выжег зрачок, Хакс зажмурился. Где-то впереди вещала Холдо, громким голосом, но он слушал её в пол уха. Что-то про грёбанную справедливость и достойное наказание для мразей. А. Точно.

Это их казнь.

Сейчас их похоронят, без гробов и почестей. И никто никогда не придёт на их братскую могилку.

Что ж, Хакс всегда знал, что жизнь та ещё сука.

Холдо закончила вещать, видимо, дала отмашку бойцам, и их тела сбросили вниз в яму. Падение было странным. Хакс по запаху понял, что внизу не земля. Там снова трупы. Разложенные трупы из их камер. На нём сверху лежал Рен, рядом Фазма. Она повернула голову, как смогла, к Хаксу и смотрела на него. Одними разбитыми губами она произнесла: «Покойся с миром». Хакс криво ухмыльнулся.

Сверху раздался свист и на них упали первые комья земли. Закапывало несколько человек, так что дело шло споро. Земля забилась под остатки одежды, в нос, в уши, рот, волосы, душила и наваливась сверху неподъёмным грузом. Свет пропал. Рёбра ныли, лёгкие горели. Воздуха не было.

Роуз.

Хакс отпустил своё сознание, позволяя смерти забрать его в свои нежные руки.

*

Он очнулся от боли. Откуда она шла, Хакс никак не мог понять, просто было больно. Он бы закричал, но горло пересохло, земля скрипела на зубах. Кто-то аккуратно приложил край бутылки к его губам и придержал голову. Живительная влага скользнула в горло, переносить боль стало легче. Зрение отказывалось работать, воздух поступал в легкие толчками.

Он был жив. После смерти боли нет, а ему сейчас пиздец как больно.

Перед глазами пронеслась вспышка света, кто-то рядом говорил, но Хакс уже не слышал. Его снова вырубило.

Следующее пробуждение было куда приятней. Он не чувствовал своих конечностей, но попробовал хотя бы открыть глаза.

Хакс лежал в палате больницы. Да, определенно. За окном стояла глухая ночь, где-то выли сирены, шумел город. Сбоку горел торшер, тянулись провода к аппаратам, которые тихонько попискивали. Он жив. Твою мать, его похоронили заживо, а он жив!..

Он захрипел, пытаясь рассмеяться. Он жив! Живой! Живой! Дышит!

— Арми? Арми! — сбоку раздался голос Роуз, и Хакс понял, как проебался. Не фига он не жив. Это всё чёртово Чистилище. Но голос Роуз не смолк от этой мысли, она звала врачей. В палате началась суета, вспыхнул верхний свет, кто-то заходил, говорил, его трогали, щупали. Спинку кровати приподняли и он увидел людей. Его кровать окружили врачи в белых халатах, один из них светил ему в зрачок фонариком, задавал какие-то вопросы… А за ними стояла Роуз. Бледная, с растрёпанными волосами, во всём черном, будто к нему на похороны пришла. Она смотрела на него широко распахнутыми глазами и плакала, прижав руки ко рту.

— Пациент? Вы меня слышите? — Хакс отвёл от неё глаза и посмотрел на врача. А потом медленно моргнул. Говорить не получалось, что-то мешалось, да и губы не двигались.