– Опять неудача.

Слэйд Уилсон отшвырнул в сторону узника, медленно и тяжело осевшего на влажный пол зафрахтованного судна. Из его глаз вместо слез сочилась кровь.

Признак труса, слишком слабого, чтобы выжить.

Даже в этой огромной рубке сухогруза было холодно и сыро, и это напомнило ему о том, что им пришлось пережить на острове Лян Ю.

Пол палубы был предательски скользким, но Слэйд встал и подошел к одному из пиратов, из которых он собрал временную команду. Сначала они служили другому человеку – доктору по имени Энтони Иво, но Слэйд купил их преданность, предложив им более выгодную сделку.

Служить ему или умереть.

Страх не часто посещал таких жестоких людей, но они уже поняли, в кого превратился Слэйд. Те несколько часов, когда узники один за другим умирали от его рук, испугали их.

– Избавься от него, – приказал Слэйд, – и приведи мне следующего.

Пират послушно утащил прочь безжизненное тело, лежавшее у ног Слэйда, привел другого солдата и силой заставил его встать на колени. Усадив его на том же месте, где стоял предыдущий солдат, он подал Слэйду свернутый брезентовый мешок. Слэйд медленно разворачивал его, а два последних пленника – мужчина и женщина – с ужасом наблюдали за ним. Они знали, каким человеком был Слэйд – еще до того, как миракуру начала искажать его сознание. Они помнили его добрым и справедливым человеком, а не тем монстром, который сейчас стоял перед ними.

Женщина по имени Сара Лэнс хранила молчание. Она и Оливер Куин придумали план, как использовать антидот на Слэйде. Его рецептура, созданная доктором Иво, должна была обратить вспять действие сыворотки миракуру, но их план с треском провалился. Теперь, без этого средства, остановить Слэйда было невозможно. Он зашел слишком далеко.

Мужчина, закаленный годами пыток на Лян Ю, еще не был готов сдаться. Он все еще верил, что может достучаться до своего друга.

– Ну же, Слэйд, – спокойно сказал Оливер, – не надо этого делать.

Проигнорировав его, Слэйд вытащил из сумки стеклянный шприц, заполненный зеленой жидкостью, сверкающей в сумраке грузового судна. Это была миракуру, сыворотка, считавшаяся потерянной во времена Второй мировой. Те, кто был достаточно силен, чтобы противостоять ей, получал способности, которые невозможно было представить. Сверхчеловеческая сила, обостренные чувства, способность организма к самоисцелению. Японцы называли сыворотку своим чудом, и доктор Иво объехал пол земного шара, чтобы ее найти.

Именно она была причиной того, что Слэйд Уилсон обезумел.

Наконец Слэйд с холодной отрешенностью и явным злорадством ответил Оливеру.

– Разумеется, я должен, малыш, – сказал он. – Я продвигаю науку вперед.

Слэйд приготовил шприц и уставился на испуганного заключенного у его ног.

– Пожалуйста… нет… – мужчина умолял сохранить ему жизнь и попытался отползти, а его голос становился громче, пока не превратился в визг, – ради Бога… Нет!

Но это было бесполезно. Слэйд схватил его за руку и приготовился вонзить иглу в вену.

– Подожди! – закричал Оливер. – Нет, Слэйд, нет, подожди!

Слэйд заколебался, и он продолжил:

– Я знаю, что ты винишь меня в смерти Шадо.

Он вспомнил единственное имя, которое все еще что-то значило для этого монстра.

Упоминание ее имени резко остановило Слэйда. Он посмотрел на Оливера так, будто впервые его видел. Как будто эти слова были светом, проникающим через туман его сознания.

– Я виню только себя, – признался Оливер.

– Так и должно быть, – раздался из темноты другой, знакомый ему голос.

Голос, который мог слышать только Слэйд.

– Он виноват в том, что мы не можем быть вместе.

Это была Шадо, добравшаяся до него из могилы. Хотя она и была лишь призраком, перед Слэйдом она была, словно живая, во плоти.

– Однажды ты сказал, что мы братья, – продолжал Оливер, – и сейчас я умоляю тебя, как брат брата: просто выслушай меня.

Слэйд хотел его послушать. Он помнил их дружбу. Проблески недавнего прошлого, того, что было, перед тем, как скорбь затопила его.

– Не слушай его, – сказала Шадо. – Все его слова – ложь!

– Я не был бы сейчас жив, если бы не ты, – сказал Оливер.

– Я была бы сейчас жива, если бы не он, – прошипела Шадо.

– Подумай о Шадо, – настойчиво продолжал Оливер, – она заботилась о нас обоих. Она бы этого не хотела. Все, чего она желала – чтобы мы сбежали с Лян Ю. Она хотела, чтобы этот кошмар закончился!

Держа в руках шприц, Слэйд в отчаянии схватился за голову. Как будто что-то разрывало его разум надвое. Где-то глубоко внутри себя, там, куда еще не добралась миракуру, он знал, что Шадо мертва. Он все еще ощущал ее худое, обмякшее тело, его тяжесть на руках, а ее кровь, вытекающая из пулевого отверстия в голове, была еще теплой. Он сам выкопал для нее могилу и похоронил ее, но сейчас она стояла перед ним: такая же прекрасная, как и в тот день, когда он впервые увидел ее. Его возлюбленная.

Сейчас ее образ снова обжигал его сердце, его горе и тоска были такими же острыми, как и в ту ночь. В ночь, когда Оливер предал ее. В ночь, когда Слэйд дал свое обещание.

– Он прав, – сказала Шадо. – Это должно закончиться.

Слэйд чувствовал, что она стоит рядом с ним, слышал в ушах ее шепот, завораживающий, как песня сирены.

– Ты должен убить его.

Он уставился на шприц с миракуру, окончательно уступив этой силе. Пришло время положить конец его страданиям и скорби. Пришло время отомстить за любимую. Отвернувшись от Оливера, Слэйд вытащил из кармана жуткую оранжево-черную маску. Ему нравилось убивать в ней.

– Сделай это, – нетерпеливо сказала Шадо.

Он натянул маску и вытащил пистолет.

Пират, который держал Оливера, отпустил его, и тот упал на колени. Оливер посмотрел вверх. Он уже видел эту маску. И он знал, что это значит, что должно произойти. В отчаянии Сара безуспешно пыталась высвободиться из хватки своего мучителя.

– Слэйд! – закричала она. – Нет!

Слэйд, прицелившись, направил пистолет в голову Оливера.

– Нажми на курок! – убеждала его Шадо.

Оливер молил о пощаде, все еще пытаясь достучаться до него.

– Слэйд!

Слэйд издал яростный вопль, и последний кусочек человечности в нем уступил силе миракуру. Он опустил палец на курок, готовый выстрелить.

КА-БУУМ.

Внезапно прогремевший взрыв встряхнул сухогруз, и ударная волна разбросала всех по палубе. Слэйд удержался на ногах, но уронил шприц. Разрывающий уши оглушительный скрежет пронзил воздух, листы металла разрывало словно бумагу. В стене рубки появилась дыра, и вода хлынула сквозь пролом. Океан утягивал судно вниз, угрожая разорвать его на части.

«Торпеда», – сразу понял Слэйд. – «Это, должно быть, Анатолий…» Видимо, Оливер сказал ему, что делать.

Проникающая внутрь вода ломала судно, заставляя его накрениться. Наконец, оно застонало и начало разваливаться. Опорные балки изогнулись, и металлический мусор посыпался на головы Слэйда и его пленников. В этом хаосе команда, разбросанная по кораблю, стала неуправляемой, и даже Слэйд не понимал, где он и что он.

Пользуясь паникой, Оливер рванулся вверх и сильно ударил коленом в живот своего противника, швырнув его на палубу, а затем метнулся к луже, где плавал в воде его колчан. Выдернув из него стрелу, он бросился на мужчину, удерживающего Сару, и ударил его в грудь. Острый наконечник стрелы легко проник через плоть и ребра, пронзив сердце пирата. Тот упал на пол, но другой, громила, оправившийся от взрыва, приподнялся и потянулся к автомату. Оливер толкнул Сару за грузовую клеть.

– Давай, давай, давай!

Громила выпустил длинную очередь из автомата. Пули сверкнули в полумраке и срикошетили от металлической клети. Он попал в лампу, висящую рядом, и та взорвалась, выплюнув поток искр, от которых воспламенились электрические кабели. Все утонуло в хаосе. Громила, поняв, что стрелять ему больше нечем, отбросил автомат в сторону и побежал по накренившейся палубе.