– Что это еще за новости? Ты ведь даже не садилась за уроки!
Но Снежанна не слышала – ее мысли были так далеки… Она вспоминала его глаза… Огромные карие глаза… А еще руки – они были такими сильными… Когда она поскользнулась, Филипп ловко подхватил ее, и она ощутила их силу… А потом он рассказывал что-то смешное, но она уже не помнила о чём… Да и не важно…
А еще оказалось, что он очень высокий, – рядом с ним она почувствовала себя такой крохотной… Он был точно скала…
…А его присутствие давало приятное ощущение защищенности – такое простое и естественное. И всё вокруг вдруг стало другим – вроде было всё тем же, но отчего-то до неузнаваемости новым.
…Еще никогда она не чувствовала себя так классно! Эти теплые, почти мужские, ладони… Ладони, которые подарили ей мир…
– Вставай, а то опоздаешь!
«Господи, ну почему снова утро? И почему так быстро?!»
– Вставай же!
А Снежке показалось, что она закрыла глаза всего лишь мгновенье назад, но почему-то сразу, сквозь только что сморивший ее сон, до нее совершенно отчетливо доносился мелодичный голос мамы, которая ласково, но весьма настойчиво тормошила ее:
– Вставай! – Сегодня эти привычные слова звучали особенно пронзительно и громко и бесцеремонно будили мирно дремлющую комнату, звеня в воздухе бесконечным каскадом навязчивых повторов, проникая в каждый ее уголок, лишая покоя и безмятежности.
«Неужели уже восемь?»
И кто только придумал эту летнюю практику? Как хорошо в детстве: раз лето – значит, каникулы! Нет, этот «кто-то», додумавшийся до такого, точно был извращенцем!
Снежка еле-еле подняла тяжелые веки…
…Какой же ее ждал восторг!
Ее нос, щёки, губы игриво щекотали лежащие возле, прямо на подушке, тюльпаны.
«Наверное, я еще сплю…» – но, несмело коснувшись рукой упругих листьев, она тотчас ощутила, как холодные капли росы обожгли ее пальцы.
«Филька!» – нежные бутоны словно шептали его имя.
И, мечтательно закрыв глаза, она глубоко вдохнула их чудный аромат, наслаждаясь своим неожиданным подарком.
– Да вставай же! – снова услышала Снежанна и окончательно проснулась.
Ее встретил вопросительный материнский взгляд: «Охапка тюльпанов прямо в постели? А разве есть повод? Да еще в такую рань?», многозначительность и пристрастность которого молниеносно вернули Снежку из мира грез в обычное будничное утро.
И, чтобы избежать надвигающихся расспросов, она быстро выскользнула из-под одеяла и послушно направилась в ванную. Нужно поскорее исчезнуть из дома – авось к вечеру всё как-нибудь утрясется…
Но, как известно, нельзя избежать неминуемого.
Именно этот день и стал первым серьезным испытанием в ее жизни, когда вместе с ярким солнечным светом к ней понемногу начало возвращаться ощущение реальности, которая жестко отрезвляла неотвратимостью грядущих перемен.
Теперь они несомненно наступят. И уже очень скоро.
«Я сошла с ума! И о чём я только думала?»
Наставшее сегодня тянулось невыносимо медленно.
Проклятая практика!
И этот завод к началу обеденного перерыва уже почти свел ее с ума своими бесконечными коридорами.
И в машинописном бюро, где она проводила бульшую часть учебного времени, было так душно! И непрекращающийся стук пишущих машинок действовал на нервы… Казалось, этому не будет конца!
Снежка вяло перебирала изрядно потрепанные формуляры местной картотеки, нехотя расставляя их по алфавиту.
«Что же теперь будет?»
Да, еще Нинка всё утро приставала к ней со своими дурацкими расспросами, будто догадывалась, что случилось нечто важное, – от ее цепкого взгляда не могло ускользнуть столь явное замешательство, в котором пребывала Снежанна.
– Ты что, переспала с ним? – в конце концов прямо в лоб спросила она.
Снежка обалдело уставилась на подругу:
– С чего это ты взяла?
– Да у тебя на лбу это написано, – со знанием дела ответила та. – Ну и как? – Ее глаза тут же вспыхнули азартным огнем.
Но Снежка ее не слышала:
– …Кошмар… И зачем я только это сделала?
Нинка неопределенно пожала плечами:
– Сделала – и сделала… Это случается со всеми рано или поздно… Забей!
– Это как?
– Ты что, дура? Теперь ты тоже член нашего клуба. И, наконец, узнаешь, серьезно это у вас или так…
Снежка выронила из рук коробочку с карточками – Нинкины слова были так безжалостны, так отвратительно невозмутимы, словно речь шла не о любви, а о какой-нибудь тарелке супа.
– Да ладно тебе, – улыбнулась та, не скрывая своего удивления и не на шутку испугавшись мертвенной бледности, которой покрылось Снежкино лицо. – Увидитесь – и всё будет, как прежде.
…Но он не пришел.
Снежанна растерянно стояла рядом с заводской проходной, где каждый день ровно до сегодняшнего, после окончания практики ее встречал Филя.
Всегда.
Но не сейчас.
Она непонимающе оглядывалась вокруг – Нинкины слова, точно злое пророчество, попали в самую точку.
Никаких шуток – всё по-взрослому!
Добро пожаловать в ад!
И Снежка невольно почувствовала, как ей вдруг стало холодно – жаркие солнечные лучи больше не грели. Словно настала зимняя стужа.
Ледяными пальцами она сжала виски: немыслимо!
«Я не должна была спать с ним!»
Но сожалеть уже было слишком поздно…
И до самого вечера Снежка одиноко бродила по парку.
Удивленно наблюдая за ней, он с пониманием хранил вежливое молчание и старался не мешать ее уединению, видя, что ей отчего-то очень грустно.
Снежка не плакала – нельзя, ведь рано или поздно придется пойти домой. А что она скажет родителям, если придет вся в слезах?
Отец точно разозлится – он и так-то не в восторге от ее дружбы с Филей.
«Дружбы!»
Она устало опустилась на скамейку.
Почти семь…
«Меня, наверное, уже обыскались…» – но всё равно не могла заставить себя сдвинуться с места…
А Филя уже почти три часа подряд торчал в раскрытом окне своей комнаты с огромным командирским биноклем в руках: шикарная вещь – весь двор как на ладони!
Недаром его maman частенько наблюдала за ним, еще когда он был совсем мальчиком, при помощи этой штуки.
Куда же подевалась Снежка? Уже вечер, а ее всё еще нет!
Он уже бесконечное количество раз звонил ей на домашний, но всё без толку!
«А может быть, она просто больше не хочет меня видеть?»
Невозможно!
И он упорно продолжал искать ее среди пестреющего муравейника их огромного двора, боясь даже на мгновенье оторвать глаза от бинокля. Почти в исступлении и уже почти без надежды найти потерянное счастье…
Глупо! Ведь настанет же завтра! Нет! Это необходимо сделать сегодня! Чтобы она знала, как нужна ему… Что она – это единственный смысл… Но с каждой минутой чувствовал себя всё более покинутым…
Где же ее носит? Неужели всё было напрасно?
А ведь он так и не ложился!
Рано утром, разбудив Артёма, он уговорил его прогулять сегодняшние занятия и поехать за город – к себе на дачу.
– Зачем? Ну что за бред? – недовольно бурчал спросонья Тёма. – Ты что, совсем свихнулся? Ну какие еще цветы?
Но Филя не унимался:
– Мне нужна твоя помощь!
– Ты точно придурок! – заключил тот.
…Но всё же поехал.
И вот теперь, сидя с биноклем на подоконнике, Филипп всё отчетливее понимал, что ничего не понимает…
…И наконец увидел ее…
Снежка медленно подходила к дому какой-то странной походкой, точно это был путь на эшафот.
«Что это с ней?» – И он бросился на улицу.
Когда же Снежанна вошла в квартиру, готовая выслушать всё о своем столь долгом беспричинном отсутствии, отец почему-то на удивление дружелюбно, почти насмешливо молча посмотрел на нее и, прихватив с собой газету, скрылся в спальне.
– …Что случилось? – удивленно спросила Снежка у матери, которая тоже загадочно улыбалась.
