Приходилось признать.

И вот сегодня они были так близко… И эта однокомнатная квартира вдруг оказалась слишком крохотной для такой взрывной парочки, как они.

А наличие всего лишь одного-единственного дивана наводило на размышления…

Но выбора всё равно не было.

И, ложась спать, Влад себе клятвенно пообещал, что будет благоразумен.

Но, лежа рядом с Валеркой и напряженно вслушиваясь в полночную тишину, он понимал, что она тоже не спит.

«Это безумие, и этого делать нельзя», – твердил он себе, из последних сил стараясь не выдать своего желания.

В конце концов Валерка – видимо, здорово разозлившись, – демонстративно отвернулась к стене и уснула.

Влад же до самого рассвета так и не смог сомкнуть глаз.

Но наконец-то наставшее утро оказалось еще хуже ночи.

Не успев проснуться, Валерка тут же надулась и всем своим видом старательно действовала ему на нервы.

Но даже после этого юноша проявил завидную стойкость.

Быстро одевшись и молча положив перед ней вторые ключи, поспешно ушел: ему предстоял долгий, полный беспокойных событий день агента службы госбезопасности.

Проводив Снежанну домой, Максим направился в свою тихую холостяцкую квартиру.

Его мысли сейчас были так далеки от реальности, что, наплевав на все встречи, назначенные на вторую половину дня, он решил побыть в одиночестве.

Доверившись холодному душу, он минут двадцать простоял под его спасительными струями.

Но сегодня вода не спасала.

При одном только воспоминании о Снежанне каждая мышца его тела снова начинала изнывать от неукротимого желания наслаждаться этой женщиной бесконечно…

…Она отдалась ему прямо на полу – среди беспорядочно рассыпавшихся бумаг и скрепок… И, потеряв счет времени, они наконец-то занялись любовью… Не замечая ничего вокруг, словно того, что было вне их сознания, не существовало.

Произошедшее между ними напоминало юношеское сумасшествие – они вели себя так, будто до этого дня ни один из них и не подозревал о том, что на белом свете существует такое чудо, как секс.

И когда, наконец, они замерли в объятьях друг друга, Максим нежно прошептал:

– Я люблю тебя… Это невероятно, но я люблю тебя…

Снежкины щёки покрылись ярким румянцем, и она застенчиво ткнулась носом в его волосатую грудь, благодарно целуя губами щекочущие волоски.

Боже! Как в тот миг он хотел ее снова!

Но нужно было тормознуть – чтобы Снежка вдруг не решила, что совершила ошибку.

«Женщины… Никогда не угадаешь, что у них в голове. Особенно у этой…»

Снежанна проснулась около шести утра, обнаружив себя лежащей прямо в рабочем костюме на жестком диване, возле раскрытого настежь окна, через которое сердитый утренний ветер задувал холодные капли дождя.

«Похоже, погода снова испортилась…» – промелькнуло у нее в голове, и, сбросив с себя окончательно потерявшую вид одежду и закутавшись в теплый махровый халат, она принялась варить кофе. И на всякий случай включила TV – надо же знать, что творится в этом безумном мире.

Но мысли ее были так далеки от криминальных сводок и курса рубля, что она даже не слышала голоса диктора – так что-то маячило где-то там на экране.

Ее тело всё еще ощущало жадные прикосновения сильных мужских рук.

Но ее сердце вновь молчало. Что с ней? Ее наполняло какое-то непривычное состояние безразличия. Ее ничто не волновало и не тревожило.

Все бесконечные метания, стремление всё успеть, постоянная готовность решать проблемы… Всё это было где-то далеко и совершенно не важно – неуловимо и призрачно, как сигаретный дым. Как было призрачно всё то, что связано в ее жизни с мужчинами.

Кого она обманывала?

Она просто боялась опять почувствовать себя счастливой.

Потому что твердо знала только одно: еще одну потерю она не вынесет.

Снежанна хорошо усвоила, что жизнь – очень жестокая штука. К тому же полна сюрпризов. По большей части печальных.

Хмурое утро выжидающе смотрело в ее окно своим невеселым взглядом.

Задумчивые часы показывали восемь.

«Надо собираться… Работа».

О Валеркиной выходке она больше не думала, ведь изменить что-либо она уже была бессильна.

«Хотя не мешало бы узнать, чем они там занимаются…»

Смешно! Всё было и так понятно. В общих чертах. А подробности? Теперь ей с лихвой хватало своих.

Она не то чтобы не одобряла выбор дочери, просто, как любая мать, она хотела, чтобы у ее любимой девочки было как можно меньше проблем.

А уже пошли вторые сутки, как Валерка находилась у Влада.

День тянулся невыносимо медленно, словно специально заставляя ее еще раз все хорошенько обдумать, давая как можно больше времени на размышления.

Такая неожиданная, а может, слишком долго ожидаемая близость с Максимом нарушила ее спокойное размеренное существование, в котором ей было так уютно и безопасно среди привычного течения обыденных дел.

К вечеру вихрь этих сумбурных мыслей буквально свалил ее с ног.

Вернувшись домой, она тут же уснула.

Максим приехал поздно вечером с огромным букетом чайных роз. Как обычно – улыбающийся и в безупречно сидящем на нём костюме.

И Снежка замерла, ощутив ладонями легкое покалывание упругих розовых стеблей, и в ожидании взглянула на него… Ей вдруг так захотелось… поцелуя… Но Максим лишь вежливо осведомился, как она провела день.

«Ну да! Вежливость – это его всё!» – раздосадованно подумала Снежка и, промямлив в ответ что-то неопределенное, поспешно исчезла в кухне…

…Поставить цветы в воду…

Небрежно бросив на стол благоухающий сверток, она сильно сжала виски ладонями, чувствуя, что начинает болеть голова.

«И это всё?!»

Зловещая мысль сводила с ума, лишая последних капель рассудительности.

С силой рванув пуговицы на блузке, Снежка склонилась над цветами.

– Что с тобой? – услышала она за спиной и, обернувшись, увидела встревоженный взгляд Максима. – Что с тобой? – снова спросил он и, подойдя, нежно привлек ее к себе. Но, заметив в ее взгляде вновь появившуюся знакомую неприступность, грустно улыбнулся:

– Ты всё еще сомневаешься?

Снежанна молчала.

– Ты хочешь, чтобы я ушел?

– Нет, – очень быстро ответила она. – Останься…

Максим отошел в сторону и закурил.

Снежка безмолвно смотрела, как невероятно быстро, превращаясь в прозрачный дым, тает его дорогая сигарета. И как беспомощно дрожит его рука.

Даже огромный золотой перстень на его безымянном пальце, всегда величественно красующийся перед чужими завистливыми взглядами, теперь выглядел грубым и потускневшим, словно был всего лишь дешевой безделушкой.

«Я снова всё испортила! Дура!»

А ей так хотелось броситься к нему на шею и опять вдохнуть его такой пьянящий и уже почти родной запах…

Но молчание затягивалось, и она в отчаянии отвернулась. Чтобы он не увидел ее слёз…Она ведь уже почти плакала…

Наконец потушив сигарету, Максим не спеша достал из внутреннего кармана пиджака маленькую атласную коробочку и, подойдя к Снежке, открыл ее. Это было золотое, усыпанное какими-то удивительными камнями обручальное кольцо.

– Выходи за меня, – негромко проговорил он. – Я так люблю тебя, что не могу больше ждать… Для меня очень важно быть с тобой… Всегда…

– Я что, уродина?! – громко рыдала Валерка. – Почему ты упорно делаешь вид, что меня не существует?

Влад же лишь безмолвно смотрел на свою возлюбленную, по щекам которой катились горючие слёзы. И такая искренняя обида делала ее еще прекрасней.

Одеяло предательски сползло, обнажив ее красивую упругую грудь.

– Ты меня не любишь! – обиженно всхлипывала девочка. – Всё, что ты говорил мне, – неправда! Уже вторую ночь ты делаешь вид, что меня здесь нет!

– Успокойся, дурочка, ну что ты такое говоришь? – наконец как можно ласковее проговорил Влад, пытаясь хоть немного прикрыть ее возбуждающую наготу продолжающим сползать вниз одеялом.