Причин не доверять словам Химавари —нет, так как интуиция у девушки очень четкая и никогда не подводила. Смутившись, Каваки останавливается в полуметре от светловолосого. Возможно, стоит прислушаться к мольбе любимой, или хотя бы дать шанс Ооцуцуки выговориться.

— Кто ты такой, чёрт подери? — брюнет замирает, давая возможность Ооцуцуки продолжить толком не начавшийся разговор. В это мгновение Хима осторожно выдохнула, сильнее обняв мужчину за плечи.

— Меня зовут Тонери Ооцуцуки и я потомок Хамуры.

— Ч-что ты сказал? — услышав имя Хамуры, Хима встревожилась, ведь она тоже его потомок. Значит ли теперь, что они с Тонери связаны и именно поэтому девушка сразу прониклась к нему доверием?

— Я, как и ты Принцесса, — наследник великого Хамуры, рождённый в побочной ветви клана и живший всю свою жизнь на Луне.

— Мне не интересна история твоей жизни, Ооцуцуки! Почему ты помогаешь нам? — терпение Каваки выходило из-под контроля, особенно слыша спокойный и холодный голос мужчины.

— Помогаю, потому что обещал твоей матери и отцу, милая Принцесса. Видишь ли, всю свою жизнь я был обманут ложным пророчеством Великого, считал, что Тенсейган должен уничтожить Землю. Ради этого даже выкрал твою мать — Хинату Хьюго, дабы она стала моей женой и помогла свершиться плану; похитил Ханаби Хьюго и пересадил её Бьякуган себе. Только лишь твой отец отправился на Луну, и в следствии битвы я смог узнать правду — Хамура никогда не желал уничтожения мира своего брата.

Именно Хината помогла мне понять этот обман и осветить правду, после же простила меня за все совершённые ужасы, только вот сам я не смог. Чтобы хоть как-то искупить грехи, я решил никогда не посещать Землю, оставаясь жить на Луне и только защищать жителей вашего мира. А также, пообещал твоим родителям, что буду оберегать их детей. Всё это время я наблюдал не только за Землей и стремился сохранить там мир, но и следил за вами, даже являлся во снах твоему брату, дабы помочь.

Видишь ли, основная ветвь никогда не разделяла позиций побочной, из-за этого у нас всегда были разногласия. Несколько лет назад Урашики явился ко мне, мы, как всегда, не сошлись во мнениях и начали сражаться. Я не мог позволить Киншики, Момошики и Урашики уничтожить Землю, но моих сил было недостаточно, и мой соклановец смог запечатать меня на долгие годы. Всё, что я мог в таком состоянии, — беспомощно наблюдать за теми зверствами, что происходили на Земле; смотреть на страдания шиноби от Кары, созданной Ишшики, и надеяться, что с вами ничего не случится.

— Серьёзно? Думаешь, я поверю этому бреду? — Каваки явно не доверял Тонери и любые слова, исходившие из его уст, — вызывали бешеный гнев. Сейчас брюнет выглядел настолько злым, что был готов продать душу кому угодно, лишь бы навсегда избавиться от всех Ооцуцуки разом.

— Можешь не верить мне, но всё, что я сказал, — чистая правда, и Принцесса это знает, — всё также спокойно и невозмутимо отвечал Тонери.

— Каваки, — тихо отозвалась Химавари, — я верю ему.

— Что ты сказала? — брюнет не до конца осознавал услышанное и даже повернул голову, недовольно всматриваясь в глаза любимой.

Как она может верить такому, как Ооцуцуки? Особенно после всего того, что совершил этот проклятый клан. Неужели такая доверчивость только из-за жалостливой истории Тонери?

— Я чувствую, что он говорит правду. Не знаю, как объяснить, но…

— Просто мы оба потомки Хамуры, наши судьбы так или иначе переплетены, и в глубине души ты знаешь, что можешь верить мне, — Тонери слегка улыбнулся. Как же Химавари напоминала ему Хинату в молодости.

Такая же дерзкая, красивая и своенравная, она снова заставила сердце молодого человека забиться. Хоть Тонери и понимал, что с Химой тоже ничего не выйдет, просто не смотреть на неё полными надежды глазами — не мог.

— Когда-то давно мой отец обещал женить меня на наследнице клана Хьюго. Ей должна была стать твоя мать, но ничего не вышло. Потом я думал, что наши с тобой жизни будут связанны, а теперь понимаю — это не моя судьба. Я обещаю тебе, Химавари Узумаки, что буду защищать тебя и твоего ребёнка, даже ценой собственной жизни.

От произнесённых слов Каваки смутился. Можно ли в действительности доверять Тонери? Ведь в душе все Ооцуцуки — гнилые. Быть может, он говорит всё это ради очередной выгоды или же борьбы за власть? Но так или иначе нельзя не прислушиваться к Химе. Её связь с этим кланом слишком ярко выражена и, возможно, внутреннее чутьё говорит правду.

— Аха-ха, защищать он будет! Самому-то не смешно, Тонери? — наконец подал голос лидер. — Не ты ли недавно хотел самолично уничтожить Землю с помощью клана Хьюго, а? — Реншики медленными шагами наступал на своего соклановца, который тут же закрыл собой Узумаки и Каваки.

— Я был слеп, Реншики, не видел очевидного, где наставления Хамуры оказались перефразированы.

— Да что ты! А мне всегда казалось, что ты питал ненависть ко всему живому!

— Ты ничего не знаешь обо мне! Вы, — главная ветвь, всегда были против нас, воевали с нами и использовали для своих целей. Мы нужны были лишь для охраны Тенсейгана! — не выдержал Тонери и перешёл на крик. Слова лидера резали душу, заставляя вспоминать не очень приятные события, которые мужчина старался подавить.

— Тут я как раз разделяю твоё мнение, — Реншики почти в плотную подошёл к Тонери и напрягся. Он чувствовал, что член побочной ветви настроен агрессивно и сдаваться не собирается, значит, пора переходить на новый уровень, — побочная ветвь всегда была слаба. Вы даже не достойны носить имя нашего клана! Особенно ты, Тонери!

— Только потому что не уничтожил Землю? — Ооцуцуки сделал шаг навстречу Реншики, словно принимая вызов.

— Именно. Жаль Урашики не выпотрошил тебя, когда была возможность! — яростно закричал лидер, и на его лбу появились очертания третьего глаза, а после отчетливый Риннеган.

— Чёрт! — выругался Тонери.

Появление Риннегана лидера означало одно — финал. Ведь издавна Риннеганом обладали не все Ооцуцуки, а только лишь главная ветвь, и Реншики был среди тех, кто в совершенстве владел такой силой. Сейчас выстоять против него, казалось, невозможным, даже если атаковать будут все присутствующие. Единственным выходом из сложившейся ситуации была особая техника клана, для использования которой понадобится огромное количество чакры.

— Всё-таки хорошо, что я встретил тебя, сукин сын! Давно хотел разобраться с ещё одним предателем! — Реншики поднял руки и из ладошек показались ещё несколько Риннеганов, отдающих красным светом.

Стоявшие позади Каваки и Химавари наблюдали за происходящей перепалкой Ооцуцуки с особой осторожностью. Любое движение могло стать толчком к новой битве, хотя, если подумать, — она всё равно неизбежна.

«Послушай меня внимательно, Каваки!» — в голове брюнета прозвучал голос Тонери, и мужчину передёрнуло. Правда ли голос Ооцуцуки звучит у него в голове, если мужчина в данный момент препирается с Реншики?

«Что за? Почему я слышу тебя?» — Каваки нахмурил брови и мысленно ответил.

«В тебе тоже гены Ооцуцки, значит, я могу использовать свои техники на тебе тоже, а теперь слушай. Используя Риннеган, Реншики лишает нас шанса на победу, есть лишь один выход — использовать запечатывающую технику. Для неё мне нужны ты и Химавари.»

«Какая техника? О чём ты?» — брюнет всё никак не хотел довериться, для него это было слишком сложно.

«Знаю, ты не доверяешь мне, но тебе придётся. Если мы не запечатаем Реншики, — он уничтожит нас, а Принцессу заберёт с собой, и поверь, лучше ей не будет. Жизнь среди Ооцуцуки будет адом, потому что Реншики не такой мягкий и добрый, как я! Он сделает из Химавари рабыню, готовую выполнять любые прихоти клана, и плевал он на то, что девушка — наследница Хамуры! Может он и обошелся бы с ней милее, если б она не сопротивлялась изначально, но сейчас…»

«Что нужно делать, Тонери?» — услышав об участи Химы, хоть и не подтверждённой, Каваки не смог смолчать. Недоверие к мужчине отошло на второй план.