Я никогда не хотела детей, не видела себя в качестве матери. Никогда не держала в руках ребёнка подруги и не жаждала иметь собственного. Детей я любила и улыбалась незнакомым младенцам в колясках, но всегда радовалась, когда могла их вернуть довольным родителям. Дети странно пахли, были такими крошечными, милыми и действовали на нервы.

Бросив взгляд на машину Джонни, которая с работающим двигателем стояла на парковке, я снова провела руками по животу. Пока ещё слишком рано, чтобы заметить разницу, и я себе представила, каким он будет через два месяца. Если повезёт, живот будет походить на футбольный мяч. А если нет, то на арбуз.

Этот крошечный организм будет расти во мне, как паразит, вытягивать из меня все витамины, которые я принимаю, вызывать тягу к кашам, или макаронам, или жевательным конфетам. Мои ноги отекут. Появятся растяжки. Несколько месяцев я буду страдать от тошноты, прибавлю в весе настолько, что потом моё тело никогда не вернётся к прежним параметрам. А в самом конце я проведу несколько часов в муках, выдавливая через небольшое отверстие человеческое существо размером с шар для боулинга. Буду истекать кровью. Несколько недель не смогу заниматься сексом. А потом в самые неподходящие моменты из моих сосков будет подтекать молоко.

Потом пойдут подгузники, крики, детские страховки. Автокресла, колыбельки, слюнявчики, отрыжка. Я никогда не заводила домашних животных, от одного лишь вида экскрементов меня выворачивало наизнанку. И как тогда мне справляться с ребёнком?

Беременность, роды, материнство. До конца своей жизни ставить потребности другого превыше своих, чтобы только убедиться, что эта жизнь, которую я создала по глупости, в безопасности, счастлива и любима?

— Пожалуйста! — бормотала я, всё ещё прижимаясь лбом к стеклу. Я видела, что Джонни выбрался из машины и прошёлся туда-сюда. Я знала, он тосковал по сигарете, хотя и бросил курить. Я знала, он задавался вопросом, почему я опаздывала.

— Пожалуйста, — снова произнесла я.

«Пожалуйста, пожалуйста. Кто бы меня ни слушал, кто бы меня ни слышал, пожалуйста, о, пожалуйста, о, пожалуйста».

Мои руки нежно прижались к животу, пальцы скрестились в замок.

— Пожалуйста, пусть это будет правдой.

Глава 31

Галерея выглядела совершенно по-другому. Обычно её украшала графика, развешанная по стенам. Но сегодня вечером сотрудники Джонни добавили к ней между потолочными балками многочисленные, скрученные в подобии тончайшей сети, световые гирлянды, которые крепились к колоннам. Шероховатый пол натёрли воском и отполировали. Мне даже пришлось уцепиться за руку Джонни, потому что я боялась сверзиться с высоких каблуков и выставить себя полной идиоткой.

Или того хуже, получить травму.

Дома с разницей в два часа я сделала ещё пару тестов на беременность, потом тщательно упрятала их под толстый слой туалетной бумаги в мусорном ведре ванной комнаты, хоть повод, что Джонни будет где-то копаться, отсутствовал. На обоих тестах появилась двойная синяя полоска, которая подтверждала мою беременность. Конечно, не стоило исключать, что тест оказался бракованным и выдал фальшивый результат.

Мне казалось, что я закутана в тайну, как в плащ. Или прикрылась ею, как щитом. Но перестать думать о ней не могла. Эта тайна отвлекала меня и заставляла неуклюже ковылять на каблуках по скользкому полу. Джонни боялся, что я смахну со стола прохладительные напитки, поэтому удерживал мою руку железной хваткой.

— Осторожнее, Эмм.

— Прости.

Мужчина покачал головой. Его рука легла на мою талию, палец легонько погладил по бедру.

— Ничего страшного. Хочешь что-нибудь выпить?

— Воду, пожалуйста. Спасибо.

Джонни смотрел на меня с изумлением.

— Не хочешь вина? Или пива? Я специально припас тёмного, которое ты так любишь.

— Может, позднее. О, сыр! — я просто умирала с голоду. От моей временной тошноты не осталось и следа.

— Послушай, мне надо кое на что взглянуть. Возьми себе немного сыра, я скоро вернусь, — сегодняшним вечером акцент Джонни усилился. Когда он собрался уходить, я схватила его за руку.

— Эй!

Джонни не сделал попытки отстраниться, а наоборот, крепко прижал к себе. На виду у всех он заправил прядку мне за ухо и поцеловал.

— Эй, — тихо произнёс он. — Что случилось?

— Я тебя люблю, — прошептала я. — Не забывай.

— Ни за что, — наши губы на мгновение соприкоснулись, потом он поцеловал меня в лоб. И посмотрел в глаза. — Тебе что-нибудь нужно, Эмм?

Я покачала головой.

— Иди. Принесу себе что-нибудь поесть и посмотрю, где Джен. Она, наверное, сильно нервничает.

— У неё всё получится. Мы сегодня выставили её лучшие работы. Людям они понравятся.

— Но это не означает, что она не будет нервничать.

— Знаю, — Джонни подарил мне ещё один поцелуй, легонько шлёпнул по попе и отправился по своим делам.

В буфете я наткнулась на Кимми. В чёрном, простом платье, с высоко заколотыми волосами она выглядела прекрасно. В её лице проступали как материнские черты, так и черты отца. Она держала в руке бокал с вином и кивнула мне.

— Привет, Кимберли, — произнесла я таким сладким голосом, что от него она запросто заработала бы кариес. — Рада видеть тебя здесь.

— Папа попросил меня помочь, — пояснила она. — Он всегда заказывает сюда хорошее вино.

— Разумеется, — я наполнила взятую с буфета тарелку сыром и крекерами с горчицей.

— Почему ты не пьёшь вино?

Я набила полный рот, поэтому просто пожала плечами. Кимми внимательно оглядела меня с головы до пяток. Потом отпила глоток вина.

— Мне нравятся твои туфли, — тон, которым она произнесла эту фразу, оказался гораздо дружелюбнее, чем ожидалось. Особенно после её догадки, что я подарю ей братика или сестричку.

В дальнем углу комнаты я увидела Джен. Рядом с ней стоял Джаред. Одной рукой он придерживал её за талию. Джен ухмылялась, но её лицо оставалось немного напряжённым.

— Привет, Джен, — поздоровалась я. — Привет, Джаред.

Он кивнул в ответ.

— Привет, Эмм.

— Дорогая! — выдохнула Джен. — Ты только посмотри на всё это. На этих людей. О, Боже, меня сейчас вырвет.

— Лучше не надо, — автоматически возразила я. — Иначе меня тоже.

Джаред рассмеялся, прижал Джен к себе и поцеловал.

— Ты справишься. Сколько раз тебе повторять?

Слова Джареда вряд ли её убедили, но в его объятиях она заметно расслабилась.

— Тебе легко так говорить.

— Конечно, но правда от них меньше не становится.

Мы разговорились о выставке. Работы Джен вывесили в дальнем зале, что объясняло её нахождение в буфете. Она не хотела присутствовать, когда люди рассматривали её картины.

— Если хочешь, могу сходить посмотреть, — предложила я.

— Нет! — выпалила Джен. — Ладно, иди.

— Я это ей уже предлагал, но она отказалась, — пояснил Джаред.

— Лучше, оставайся здесь, — заупрямилась Джен. — Эмм, ты не могла бы сходить, хоть глазочком посмотреть? Но если кто-то будет говорить гадости о моих работах, не говори.

— Я бы тебе такого никогда не сказала, — возмутилась я.

Прокладывая себе путь среди толпы, я разглядывала работы Джонни, но его самого нигде не обнаружила. Выкинула мусор в специально подготовленную для этого корзину и захватила в баре имбирный эль. На тот случай, если мне вдруг станет плохо. Потягивая эль из бутылки, я вошла в последний зал.

Картины Джен сразу же бросились мне в глаза. Их развесили на белой стене и подсветили крошечными фонариками. Джен неделями мучилась, отбирая свои любимые работы, чтобы продемонстрировать их Джонни. С её выбором я согласилась, хоть и знала, моё мнение взято в расчет исключительно по дружбе. Я рассматривала её работы, восхищалась манерой фотографии местных достопримечательностей, их художественной обработкой, подчёркнутой или изменённой ручной росписью. К моему большому удивлению, на одной из них я обнаружила себя.