Агальцов С. О. О дружбе и любви моей печальной Любовная лирика «Накопилось в груди столько нежности…» Накопилось в груди столько нежности! …За снегами, за темными елями Так и жил я в дорожной поспешности, Может, днями, а может, неделями. Мчались версты, свистя, вдоль обочины, Шум ветров, необжитые комнаты, Мое счастье летело непрочное… Как мы жили, с тобой незнакомые?.. Вдалеке, за речными излуками, Ты с тоскою носилась неистовой О любви – хоть с какими разлуками (Лишь бы только была единственной). Вечерами теперь в этом городе Все ограды осыпаны росами, Ты идешь ко мне – тихая, гордая. Что мне делать с твоими вопросами: – Отчего наши ночи так коротки? – Отчего в небе звезды так светятся? – Отчего, отчего в этой комнате Снова в самое лучшее верится? 1984 г. Лунный диск А ночью лунный диск, сияя, плыл По зеркалу мерцающего пруда. Но я не пожалел его, разбил – Безжалостность взялась во мне откуда? Я бросил камень легкою рукой, И разлетелся лунный диск на части. И потому, наверное, с тобой У нас не вышло ни любви, ни счастья. Они рассеялись, как дым в полях, На этом свете сроки их недолги. Но почему с тех пор в твоих глазах Как будто вижу лунный осколки? А я в другие укатил края. Была луна и девушка другая. Беспечный раньше, почему же я Теперь вдали все чаще вспоминаю Как боль, как неизбывную вину, Глаза твои, похожие на чудо, И вдребезги разбитую луну На зеркале мерцающего пруда! 1984 г. Стихи Ларисе Поезд мчит сквозь глухой переезд. Отчего так светло и легко мне? Разных видел немало я мест, А дороже, чем эти, не вспомню. Это здесь между тонких ветвей В догорающий розовый вечер Нам неистово пел соловей, Знавший все о разлуках и встречах. Пролетали, гудя, поезда, И луна восходила все выше. Где бы ни был – нигде, никогда Я такой уже песни не слышал. Но нежданно в родимом краю В час глухой у того переезда Снова юность я вспомнил свою. – Неужели бесследно исчезла? И не пел нам в ночи соловей? – Я воскликнул. Никто не ответил, Лишь вверху между зыбких ветвей Прошумел затихающий ветер… 1984 г. «Ты прошла. Потом прошелся дождик…»
Ты прошла. Потом прошелся дождик, В темных лужах оставляя след. Но до этой встречи я не дожил, Чудилось мне много-много лет. И когда подумалось об этом, По июльским лужам белым днем Я рванулся за тобою следом Под веселым радужным дождем. Это было не вчера – сегодня. Или время повернуло вспять, И струился дождик прошлогодний? Я не в силах был тебя догнать. Но, твоей улыбкою отмечен, Шел, цветок размокший теребя, И казался мальчиком, предтечей Самого себя. 1986 г. Экспромт Все недуги, тяготы Исцеляют ягоды. Умоляю, хоть теперь, Мне, любимая, поверь. Не украл их, не купил – Утром дождь их окропил. Эти – мыты росами, Эти – биты грозами, Эти я собрал в лесу И теперь тебе несу! 1986 г. «Рыхлый мартовский лед…» Рыхлый мартовский лед, ожиданьем движенья измаян, Как тяжелый состав, громыхая, пошел по реке. Половодье! Каникулы! Юн, бесшабашен, отчаян, Я по грому и грохоту к дому бежал налегке. Вот и солнце, дымясь, над туманным взошло перелеском И дорогу ощупало мягким и теплым лучом. Опьяняемый грохотом, гулом, сверканием, блеском, Я по льдинам бежал и не думал тогда ни о чем. Потому и заметил в последнее только мгновение: Обреченную льдину поток на быки уносил. Вот излука реки. Наклоненная ветка – спасение! Ухватиться за ветку, вцепиться хватило бы сил! …Выполз на берег. Жалкий. Продрогший. С крутого обрыва Глянул вниз – и в испуге от бездны отпрянул я прочь. Горько дерево обнял. Спасибо, плакучая ива! И склонился над веткой: – Ну как ты сумела помочь?! Было в жизни и так: охватило вдруг душу смятенье. Как в мучительном сне уплывала земля из-под ног. И в том миг я увидел: две женских руки – как спасенье Простирались ко мне, словно зная, что был одинок. Я схватился за них, как за ветви у давней излуки. Обернулся назад – и от прошлого кинулся прочь! …Я сижу у огня. Я держу твои хрупкие руки И склоняюсь над ними: – Ну как ты сумела помочь?! 1986 г. |
