— Трис…

Я не сдерживаюсь и начинаю плакать. Мама это слышит.

— Милая, что такое?

— Мам… Нита она… она потеряла ребенка…

— Что? Когда? Как это произошло?

— Неделю назад она выпила алкоголь и упала с лестницы. Ребенка спасти не удалось… — говорю я, продолжая рыдать.

— Боже… как Тобиас? Он точно в порядке?

Я молчу, а потом спустя пару секунд отвечаю:

— Нет… Он не в порядке. После того, как он узнал, начал пить. Каждый день, и я его почти не вижу бодрствующим.

— Трис, почему ты раньше не сказала? Прошла целая неделя, а ты молчала…

— Вы только уехали и… и я не хотела вас дергать.

— Держись, милая. И ни в коем случае не волнуйся. Мы сейчас же вылетаем и будем в Чикаго завтра вечером. Люблю тебя.

— И я тебя. — я кладу трубку и пытаюсь успокоиться.

Тобиаса ждать нет смысла, поэтому я поднимаюсь наверх и ложусь в постель. Полчаса проходят без сна, и когда я уже начинаю проваливаться в темноту, слышу шаги. Открываю глаза, оглядываюсь и вижу, как Тобиас идет к кровати и падает на нее. Я успеваю подумать о том, что может быть, он пришел попросить прощения за эту неделю и побыть со мной. Но ничего не происходит.

Я оборачиваюсь и вижу, как он лежит ко мне спиной, ровно дыша. Спит. Я тоже поворачиваюсь спиной и тихо начинаю плакать. Устала… Больше не могу…

Тогда я и подумать не могла, что Тобиас не спал и слышал, как я всю ночь плакала…

Я открываю глаза и вижу, что Тобиаса нет. Уже ушел. Быстро он сегодня, ведь на часах только 11. Иду в душ, надеваю халат и не спеша иду в кухню. Какого же было мое удивление, когда я увидела Тобиаса, который заканчивал готовить омлет.

Я подошла к столу и села на стул. Спустя минут пять Тобиас закончил и повернулся, увидев меня.

Мы смотрели друг на друга пару минут, затем он молча поставил передо мной порцию с пушистым омлетом и сел напротив.

— Спасибо… — едва слышно произнесла я и приступила к еде.

Тобиас молча смотрел на меня, а затем сказал:

— Нам надо поговорить, не думаешь? — как же я давно не слышала его голос. Но вопрос меня не на шутку разозлил.

— Я всю неделю пыталась это сделать. Но ты, кажется, был не в настроении. — бросаю я.

— Спасибо тебе за то, что поддерживаешь меня в такой ситуации. — съязвил Тобиас и встал из-за стола, направляясь в гостиную. Я встала вслед за ним.

— Я пыталась поддержать тебя, Тобиас. Но ты отверг меня и начал пить, как ненормальный. — говорю я и парень оборачивается.

— Знаешь, у меня иногда такое ощущение, что ты рада тому, что произошло.

От этих слов у меня из глаз потекли слезы.

— Как ты можешь? — прошептала я, вытирая дорожку от слез. — Я места себе не находила эту неделю. Сначала из-за того, что случилось, потом из-за тебя… — слезы текли по щекам с новой силой. — Я так больше не могу. Я беременна, а тебя нет со мной. Скажи, ты хоть еще помнишь, что я в положении?

Он молчит.

— Я ухожу… Сегодня вечером приедут родители, и я уйду… — говорю я и иду к лестнице.

— Трис… я…

Чувствую, как живот начинает неприятно ныть, сначала слабо, но постепенно боль увеличивается. Я обхватываю его руками и чувствую, как сильные руки обнимают меня и спасают от падения.

— Трис, что с тобой?! — паникует Тобиас.

Веки тяжелеют, и я теряю связь с внешним миром…

Комментарий к Глава 24 «За все приходится платить»

Глава получилась очень “тяжелой” и эмоциональной.

Как я и планировала…

========== Глава 25 «Примирение» ==========

Открываю глаза и вижу уже знакомые белые стены. Смотрю в окно и понимаю, что сейчас примерно около обеда. В палате кроме меня никого нет. «Неужели Тобиас опять ушел?»

Я собираюсь выйти из палаты и поискать кого-нибудь. Встаю с кровати и иду к двери. Но тут я слышу голоса по ту сторону и начинаю прислушиваться:

— Что ты такое с ней делал, что она в таком состоянии? — обвиняюще говорит Мэтью.

— Неважно. Я знаю, что виноват… — отвечает Тобиас.

— Виноват, не то слово. У нее была угроза выкидыша. Ты хоть понимаешь, что это значит?

Тобиас молчит с минуту, затем отвечает:

— Мэт, пожалуйста… — я слышу, что ему тяжело говорить. — Знаю, что никогда в жизни не смогу искупить свою вину перед Трис. Я даже до сих пор не могу простить себя за то, что случилось с Нитой.

— В том, что произошло с Нитой, не твоя вина. — более мягче говорит Мэтью. — Но здесь…

— Но ведь сейчас она в порядке? — с надеждой спрашивает Тобиас.

— Да. Опасность миновала. Но если ты будешь продолжать делать то, что делал, хотя я и не знаю «что», в следующий раз все не будет так хорошо…

Я открываю дверь палаты и смотрю сквозь слезы на удивленных Мэтью и Тобиаса.

— Трис, тебе лучше пока не вставать. — говорит Мэт, но я не могу пошевелится.

Мой взгляд прикован к глазам Тобиаса, в которых я вижу глубокое сожаление и раскаяние.

Я не замечаю, как Тобиас аккуратно поднимает меня в воздух и несет обратно в палату. Кладет на кровать, укрывает и садится рядом, поглаживая мои волосы. Мэтью, стоявший у двери, развернулась и тихо ушел. Тобиас тем временем наклонился ко мне ближе и поцеловал в лоб.

— Прости меня… — шепнул он, и я почувствовала, как на мой висок упала его одинокая слеза.

Он никогда прежде не плакал, даже в детстве. Всегда был очень сдержанным. Он действительно сожалеет о своем жутком поведении.

— …я тебе столько всего наговорил… — шепчет он, и его голос слегка дрожит. — …я так испугался, когда ты потеряла сознание. Если бы с малышом что-нибудь случилось, я бы не вынес это снова…

Я обнимаю его и притягиваю к себе так, что мое лицо спрятано в его груди. Тоже начинаю плакать, но уже не от тоски и безысходности, а от того, что он вернулся.

— Я так скучала… — шепчу сквозь слезы. — Мне было так тяжело и одиноко без тебя.

— Шш… Все хорошо… Не плачь. — Тобиас вытирает мои щеки большими пальцами. — Тебе нельзя больше волноваться… Я с тобой… С тобой… — он начинает слегка раскачивать меня, убаюкивая, и я крепко и сладко засыпаю…

Просыпаюсь от того, что кто-то очень громко разговаривает в палате на повышенных тонах. Узнаю голоса, поэтому спешу открыть глаза.

Мама сидит рядом на кровати и поглаживает мою руку. А почти у самой двери о чем-то бурно спорят папа и Тобиас. Если можно так сказать… На самом деле, говорит отец, а Тобиас пытается что-то возразить.

Мама видит, что я проснулась, и улыбается. Затем она оборачивается назад, и довольно грубо бросает мужчинам:

— Замолчите!

Они обращают внимание на нас, и папа, слегка нервный, подходит ко мне:

— Как ты, милая?

— Все хорошо, пап. Когда вы приехали?

— Полчаса назад. — отвечает мама. — Как узнали, что ты в больнице, сразу же поехали сюда.

— Отец, я… — начинает Тобиас.

— Дома поговорим. — раздражительно отвечает он.

— Папа, пожалуйста. Мы только помирились. Давайте забудем о том, что я здесь была? — предлагаю я.

— Трис, Тобиас не понимает, что за любые поступки ты несешь наказание. В данный момент, вы чуть не лишились ребенка. — настойчиво говорит отец.

— Мне нельзя нервничать, пап. — немного улыбаясь, говорю я.

Наш зрительный контакт длится в течение нескольких минут, затем папа опускает глаза и кивает:

— Хорошо. Убедила…

— Собирайся, милая. Врач сказал, что мы можем ехать домой.

Я кивнула.

— Мы подождем вас в машине. — добавил отец, и они покинули палату.

Тобиас помогает мне собраться, и спустя 20 минут мы выходим из палаты, держась за руки. Минуем парковку и садимся в автомобиль родителей. Мама с отцом сидят спереди, поэтому мы садимся назад. Моя спина ложится на грудь Тобиаса, а его руки обворачиваются вокруг моего живота. Мама оборачивается назад и, видя такую картину, искренне улыбается. Я отвечаю ей такой же улыбкой и прикрываю глаза, наслаждаясь тишиной. «Моя семья снова со мной»…

Меня будит легкое прикосновение к щеке:

— Трис… милая, проснись… — шепчет Тобиас. — Мы приехали.