Надо сказать, что жизнь на флоте была в то время достаточно интересной, особенно для молодого моряка – новые страны, впечатления, знакомства. Но, что особенно ценилось на родном берегу, это была возможность получения зарплаты в так называемых «бонах», то есть денежных сертификатах. На них тогда в специально открытых магазинах импортных товаров под специфическим названием «Берёзка» можно было приобрести многие предметы роскоши, являющиеся «дефицитом» – начиная от хорошей финской или французской обуви и парфюмерии и заканчивая магнитолами, видеомагнитофонами марок «Сони» или «Филипс» и даже мебельными «стенками». Ко всему этому моряки еще «подрабатывали», конечно, и легкой контрабандой, привозя с собой и реализуя вошедшие тогда в моду заграничные джинсы, майки и даже только-только появившиеся в обиходе пластиковые пакеты и электронные часы. Заработки в «загранке» были высокими, и попасть на суда советского торгового флота было проблематично. Но Лёшка попал. «Попал» он и от результатов своих «морских» трудов, познакомившись однажды в Николаеве с юной обольстительной девой, которой в то время показалось, что «у этого морячка всё есть – и всегда всё будет». Попервоначалу, так оно и было – задорный роман обеспеченного по советским меркам, молодого человека с юной провинциалкой из деревни, «пыль в глаза и шампанское в постель», громкая свадьба и переезд в родные крымские пенаты под мамино крыло в громадную четырехкомнатную квартиру, новая работа, рождение дочки. Всё это закончилось относительно быстро – несколько томных лет, и жена стала «бывшей», быстро сообразив, что с Лёшки, забросившего «хождение в моря», теперь взятки гладки. Работает простым фотографом, причём, подолгу не задерживаясь на каком-либо месте. То в какой-нибудь малотиражной местной районной газетке, типа «Ленинец» или «Комсомолец», то «подсобником» у известного, по местным меркам, даже знаменитого фотографа. Шикарная жизнь, которая виделась в начале супружества, обернулась довольно неустроенным бытом да еще и с неясной перспективой благополучия. Дело закончилось разводом. Причем дочка осталась жить у Лёшки, и все отцовские обязанности, а заодно и материнские, ему пришлось исполнять самому, не особо надеясь на помощь престарелой матери.
Так прошло несколько лет. Результатом их было то, что в начале девяностых Лёшка, всё таки «приобрёл имя» в местных творческих кругах. Удалось устроиться на работу в крупное издательство, организовать несколько престижных фотовыставок, поучаствовать в оформлении множества книг и фотоальбомов. Жизнь как-то нормализовалась – появились «нужные» знакомства, дополнительные заказы. И ещё появилась профессиональная мечта! Издать собственный альбом с фотографиями в жанре «ню», то есть с обнажённой женской натурой. Идея заключалась том, чтобы все снимки должны быть сделаны на фоне великолепной крымской природы, а образы девушек-моделей – символизировать силы природы, явленные нимфами и музами древнегреческой античной мифологии. Для осуществления своего замысла Лёша часто и продуктивно применял свой разговорный талант обольстителя женских сердец. И хотя внешностью своей он не блистал (Лёшка был небольшого роста, кругленький, склонный к излишней полноте), но отсутствие атлетического сложения с лихвой компенсировал искрящимся остроумием, весёлостью нрава и общительностью, что позволяло ему с лёгкостью находить общий язык с любой собеседницей. Качества эти в профессии фотохудожника являются незаменимыми и стоят наряду с наличием художественного вкуса и умением находить удачные ракурсы. Тем более, когда дело касалось съемок такого специфического фотоматериала, как обнаженная человеческая натура.
Это сегодня подобными фотосессиями никого не удивишь. А многие «продвинутые» девицы, для того чтобы «устроить» своё будущее, сами приходят в фотосалоны для создания «портфолио», в котором демонстрируют свои обнажённые формы, да еще и платят за это большие деньги. А тогда, в конце восьмидесятых – начале девяностых годов прошлого столетия убедить девушку «раздеться» для съёмки было делом, ох каким непростым! И тем более – сделать это не в студии, где тепло и относительно комфортно, а вывезти её сфотографироваться где-то на фоне пустынного берега моря или какого-либо горного пейзажа, да ещё и в нужном образе. Для этого мастер должен обладать талантом убеждения. Все средства были хороши – от словесных комплиментных рулад, анекдотов и показывания нехитрых фокусов с монетками или картами, на которые Лёшка был большой мастак, до уверений девиц в «красоте неземной», кратковременности «цветущей» юности, которую надо обязательно запечатлеть для грядущих потомков. Обещания, что эти фото принесут им в будущем гонорары от реализации готовой продукции в виде календарей, рекламных буклетов, тоже хорошо срабатывали. Все средства были хороши! Но в такой работе случались и непредвиденные накладки, которые иногда сильно усложняли Лёшкину жизнь. Времена были «веселые», местами очень даже «бандитские», а Лёшка, при всём своём фотографском профессионализме, был весьма любвеобилен, из-за чего частенько и страдал. Приходилось ему и из собственной мастерской, расположенной аж на третьем этаже, спускаться по стволу растущего рядом с окном дерева, приходилось и прятаться, иногда по несколько дней, у друзей, скрываясь от ревнивых ухажёров своих моделей, приходилось и быть битым ими же. Всяко бывало! И, надо сказать, что переживал он все эти приключения весьма достойно, нисколько не изменяя своему естеству. То есть – продолжая действовать в том же духе. Вот ведь, какие невзгоды не перенесёшь ради «мечты» издать свой собственный альбом?
Прошли годы. Кардинально изменилось общество, выросли новые поколения, да и фототехника тоже изменилась. Сегодня «фотошопом» можно сделать всё! Убрать ненужное, добавить необходимое. Из любой уродины можно сделать красавицу, и наоборот. Но, почему-то, стремительно возвращается мода на ретро – черно-белую фотографию. Видимо, есть в ней что-то такое, что будет еще долго притягивать к себе подсознание публики. А альбом свой Лёшка так и не издал – не нашёл богатого спонсора.
Сама по себе такая работа для Лёшки была особым видом азартной охоты за «красивой дичью», в качестве которой служили молоденькие девушки. А азарта у Лёшки было хоть отбавляй! И поэтому, когда его друг Влад, частенько помогавший ему в натурных съемках на природе, вдруг увлёкся настоящей охотой на натуральную дичь и начавший брать Лёшку с собой в поле сначала просто так, составить компанию, погулять, выпить водки на природе под горячую охотничью шурпу, предложил ему тоже купить ружье и вступить в «Общество охотников» – Лёшка тут же согласился. Сам по себе охотничий процесс увлёк Лёшку донельзя! Вначале он ходил на охоту простым наблюдателем. Но это было всего несколько раз. Скучновато всё-таки просто идти рядом и смотреть по сторонам, не держа в руках оружие. Поэтому, когда Влад купил себе ещё одно, но уже двуствольное ружьё, в дополнение к своей первой одностволке «Иж-18», которая у него была, он начал брать с собой Лёшку на охоту, давая ему попользоваться вторым ружьём. Это было, конечно, нарушением действующих норм. Ведь по правилам нельзя давать своё оружие в руки человека, не имеющего на это право. Да ещё и позволять ему охотиться! Но кто из нас не нарушал в жизни какие-то правила? Так и Влад рисковал, конечно. Но чего не сделаешь ради друга? Егерь по прозвищу Карась в угодьях, где он охотился, был ему хорошо знаком уже много лет, поэтому его он не опасался. Неприятности могли возникнуть только в случае встречи с коллективной проверкой, в которой обычно участвуют представители нескольких ведомств – «природоохраны», милиции и других. Вот тогда бы могли возникнуть серьёзные неприятности, вплоть до изъятия оружия, крупного штрафа и лишения «охотничьих прав».
Сами угодья располагались недалеко от города – пригородный рейсовый автобус ходил в близлежащую деревню часто. Удобное расположение охотугодий между несколькими сёлами позволяло возвращаться домой из разных мест. Места эти были достаточно «богаты» дичью – на рукотворных озёрах, цепью протянувшихся одно за другим, заросших камышом и осокой, гнездились местные кряквы, а в октябре их часто посещали и перелётные утки; в сентябре – в буряковых и морковных полях-огородах облюбовывали перепелиные высыпки; в лесополосах и заросших высокой травой многочисленных пустошах обитали многочисленные стаи куропаток; в яблоневых садах и на лавандовых полях водились зайцы. И, конечно же, эти лесополосы и сады, начиная с середины октября, являлись любимым прибежищем перелётных вальдшнепов. И что там говорить о лесных голубях? Там их было не меряно!
