Мир темных небес ожидал снаружи.

Город, эти искалеченные сигаретами легкие, дышал тяжело, с хрипом. Во тьме клубился дым. Огни выглядели как что-то неуместное, неорганическое. Машины выплывали вместе с выдуманными демонами и растворялись вслед за мечтами. Сухие улицы питались пешеходами. Стены давились и трескались от жажды.

Суетились санитары из морга в поисках готовых к смерти.

Готовых к смерти искали убийцы и родственники, друзья, близкие, рекламные агенты.

События мелькали слишком быстро для черного цвета.

В тени Нож, поймав одного из пытавшихся убежать Детей, избивал его ногами. Проходя мимо Эн не мог не вмешаться.

– Излишнее применение силы, – предупредил он, подразумевая поставленную на лицо террориста ногу.

– Они не могут умереть, поэтому мы их допросим, – сказал Нож холодно, констатируя факт. – Ты отпустил их. Твои действия нерациональны. Они не обоснованы законом.

– Мои действия не противоречат закону, – ответил Эн. – И убери ногу, Нож. Однажды и ты умрешь. А все хотят покинуть этот мир целыми.

Нож сделал вид, что не услышал или не понял слова Эна, но ногу убрал. Террорист корчился и стонал.

– Ты действуешь грубо, – отметил Эн, созерцая мучения нарушителя. – Я сообщу Седому.

– Твое право, – согласился Нож.

Уходя, он "случайно" наступил на террориста еще раз. Эн смотрел на конвульсия избитого целую минуту, но так и не придумал, чем помочь несчастному. А по прошествии минуты террориста подняли и увели солдаты из СООП.

Войска СООП заняли целый район, разогнали бомжей и перекрыли подходы к башне.

Пока Эн шел по зоне видимого порядка, он ощущал упадок.

Ощущение пропало, когда восприятие выловило выползающую из канализационного люка кошку. Со скрипом люка она выбралась на улицу, держа в зубах остывающий объект, и быстро убежала в узкий проем между домами.

Эн вновь сверился с картой, вспоминая, в каком здании его квартира. Оборудованный техникой квартал, бодрствующие у компьютеров полуночники, не спящие охранники с электронными приборами спасали от бесконечности пространства, но Эну все равно захотелось оказаться в замкнутом помещении. Он пересек десяток опустевших улиц. С каждым часом людей становилось меньше. Они расползались по домам, дырам и барам. Ночные заведения светились отдельными пятнами, гасли огни жилых домов, а машины покидали небо и землю, исчезая на стоянках.

Даже к центру подбиралась тишина.

Времени миновало немало, но на самом деле Эн не успел отойти далеко от места предыдущих событий. С неба к нему опустилась машина Гуви.

– Сам Седой ждет, – предупредил водитель, открывая двери соответствующей кнопкой.

Эн забрался в кабину, развалился на задних сидениях.

– Вопросы к моему поведению? – предположил агент.

– Много вопросов, друг, – подтвердил Гуви, отрывая машину от земли. – Прошу прощения, друг, – тактично спросил он в небесах.

– Да, Гуви, – Эн приготовился выслушать просьбу.

– У вас сегодня свидание в десять по системному времени, – начал водитель издалека.

– Я помню, спасибо.

– Мог бы я взять выходной на завтра? Не понадобится что-нибудь срочное?

Голос водителя не дрогнул и не изменился, но Эн почувствовал бесконечные волны грусти. Столько грусти, что ей было тесно в пространстве машины.

– Конечно, бери, – разрешил Эн. Через минуту он добавил, чувствуя потребность сказать что-нибудь: – Ты хороший водитель, Гуви.

– Спасибо, друг, – добродушно отозвался тот.

Поставьте здесь тихую техно-музыку.

– Ты там что, совсем обалдел?! – прогремел Седой.

Эн ощущал атмосферу бури в каждом кубическом сантиметре кабинета начальника.

– Почти пять глав бесцельно шатаешься, тратя наше время! – громыхнул Седой особенно сильно и вдруг утих, словно в сердцах сболтнул лишнее. Голос его скатился до умеренных интонаций, а напряжение в воздухе пошло на спад.

– Прости, Эн, – неожиданно принес извинения начальник. – Я тобой сильно недоволен, но с террористами на башне ты разобрался удивительно быстро, и этот подвиг уравновешивает все твои траты.

Эн молчал, не зная, как реагировать на заблуждения Седого.

– Официально я спишу то время на подготовку к операции. Ведь ты, по крайне мере, думал о предстоящем освобождении башни, я прав? Планировал… Вроде медитации перед боем… – Седой нервно заходил из стороны в сторону параллельно окну. – Но лично для себя я хотел бы прояснить некоторые твои действия, – Седой остановился.

Эн предположил, что начальник смотрит на него озадаченно.

– Что это еще за просьба о "пропаганде среди внесистемного населения"? – с искренним непониманием спросил Седой.

– Я подумал, объяснение роли Системы помогут многим скорее обрести свое место…

– Думаешь, им нужны объяснения или место? – Седой взмахнул руками от недовольства и возмущения. – Они уже на своем месте. Они никогда не пойдут в Систему по доброй воле.

– При всем уважении, – Эн старался подбирать слова осторожно, – люди думают иначе. Они считают, это Система отвергла их.

– И они скажут все что хочешь, – перебил Седой. – А сами и палец о палец не ударят ради Порядка. Скорее примкнут к Детям.

– Но Система не обеспечила их обещанным счастьем…

– Собрался объяснять роль Системы, мальчишка! – голос начальника снова подпрыгнул и сорвался. – Ты хоть понимаешь, в чем роль Системы? В чем ее смысл? – взяв себя в руки и успокоившись, он добавил: – Никогда и никому мы не обещали счастья, Эн. Мы его строим. Молча.

Эн разумно воздержался от дальнейших споров.

– Как сгорел склад? – сразу задал Седой следующий вопрос, вновь заходив от стены к стене.

– Что там делали Нож и Дин? – спросил в ответ Эн. Он говорил слишком смело.

– Ночнов требует отдать тебя ему, – продолжал начальник, проигнорировав реплику подчиненного. – Как, по-твоему, мне следует поступить?

– Как вы сочтете нужным, – предложил Эн. Предугадывая следующие вопросы, агент объяснил заранее: – Я не поджигал склад. А ЖЗР не достался Детям. ЖЗР забрал некий персонаж от третьей стороны. Более того, Дети пытались уничтожить груз.

– Избавлялись от улик? – предположил Седой.

– Или производили диверсию.

Седой ощущался задумчивым.

– А таинственный похититель груза… Ты запомнил что-нибудь особенное?

– Он… – Эн помедлил, понимая, что следующие слова прозвучат как бред. – Седой, было похоже, что человек разбился на частицы и собрался обратно.

– Твои сенсоры могут ошибаться?

– Вряд ли. Но может я не знаю нужных слов.

Теперь Седой определялся сенсорами как шокированный.

– Что ты делал в "Паучьей лапе"? – вместо уточнений спросил вдруг он.

– Менял батарейки.

– Десять минут?

Эн молчал. У него не было ответа.

– Зачем тебе столько батареек?

– Я не сплю, – признался Эн.

– Отдери тебя дьявол, почему?

– Я работаю в Системе.

– Эн, Система выделяет тебе время для отдыха. Зачем, пропасть твоей душе, ты тратишь наши батарейки?

Эн почувствовал собственную озадаченность.

– Я… – Эн запнулся на полуслове. – …Я рассчитал, что затраты окупаются моей деятельностью во время-вместо-сна.

– Дьявол! Эн, – выпалил Седой, погрозив кулаком. – …Эн, когда ты уже оживешь?

– Простите? – переспросил агент.

– Время уходит, Эн, нужно ожить. Система – не бездушный механизм, это организм всего человечества, он идет на компромиссы с природой. Поэтому прекращай свою неразумную деятельность и начинай уже соображать. Ты сюда переехал для этого.

– Благодарю. Обещаю исправиться.

– Сгинь с глаз моих.

Эн кивнул и развернулся, но голос Седого остановил его у самых дверей.

– Эн, ты понял хоть что-нибудь из моих слов?

Эн хорошо подумал.

– … Кое-что.

Агент вышел в приемную, оставив Седого обдумывать полученную информацию.