– Во сколько?
– Хоть сейчас.
– Нет…, – Серж посмотрел на время. – Давайте ровно в 12 часов, я просто не успеваю.
– Отлично. Жду вас у входа.
– Дайте, пожалуйста, трубку Гарику…
– Гарик! Ты с ним будешь?
– Обязательно, дорогой. Он волнуется, ты волнуешься…
– Понятно, и ты волнуешься… Хорошо, Гарик. Когда буду подъезжать, я позвоню, о'кей?
– Да, дорогой! Ждём тебя!
Через час Серж уже ехал на такси к библиотеке госуниверситета. Все перестраховки он решил отбросить в сторону. Например, разделить сокровища на несколько частей, взять с собой только образцы, остальное спрятать хотя бы в той же камере хранения, только на сей раз на тульском автовокзале… Внутреннее чутье подсказывало, что ждать подвоха не стóит. Всё будет чисто. И тем не менее…
…И тем не менее, наблюдая издали вход в библиотеку и видя ювелира с каким-то худосочным дядей в светлом костюме при галстуке (в такую жару!), Серж набрал номер телефона Гарика.
– Гарик, я скоро буду. Вы на месте?
Было видно, как оживился худосочный и как прижимал к уху обеими руками трубку Гарик, словно ему было плохо слышно. Никто из них не оглядывался по сторонам, не делал подозрительных жестов кому-либо. Двое мужчин ждали кого-то третьего. Мимо спускались и поднимались по ступенькам разные люди. Чаще молоденькие абитуриентки. Мужчины заинтересованно глядели им вслед, скалились и что-то с улыбкой обсуждали. Точнее, комментировали. Каждую проскочившую рядом юбку. Больше Гарик. Дядя сдержанно и корректно реагировал, больше из вежливости, стараясь выглядеть не слишком старомодно.
Серж уверенным шагом направился к ним.
7.
Отдельный уютный кабинет. Кругом книжные полки от пола до потолка. Огромный ореховый стол. Ковры на полу. Кондиционер гонял холодный воздух. После солнца и жары было даже слишком прохладно. Точнее, зябко.
По окончании церемонии официального знакомства через рукопожатия, ни к чему не обязывающих комплиментов и поручительств Гарика Серж уверенным жестом вывалил прямо на роскошный стол всё содержимое сумки. Предварительно, пока ехал в автобусе – попутчика рядом на этот раз не было, – он повыбирал кое-что наиболее, на его взгляд, интересное и переложил в отдельный кармашек той же сумки под молнию.
Теперь «граф Монте-Кристо» с азартным любопытством наблюдал за поведением профессора и ювелира. Весь мир для них, наверное, в эти мгновенья исчез. Роман Игоревич, вооружившись лупой и пинцетом, раздвинул локти и под яркой настольной лампой тщательно изучал каждый предмет. Гарик, навалившись всем телом, чуть ли не улёгшись на стол, толстым мизинцем с длинным заострённым ногтем рассортировывал драгоценности, раскладывая их кучками. Серж не успел заметить, как на глазу Гарика возникла откуда ни возьмись линза-окуляр на резинке, и с этого момента оба товарища стали похожи друг на друга. Они мало обращали внимание на бормотания каждого из них, казалось, общаются между собой только их руки. Один другому молча что-то передавал, что-то показывал, перехватывал, отбирал, откладывал в сторону…
Через 30 минут Гарик впервые отчетливо произнёс знакомое слово чуть хрипловатым голосом:
– Серёжа…, – он прокашлялся и продолжил, – я вот это всё беру, – отдельную кучку на столе придерживали его ладони. – Взял бы больше, но не потяну. Мы с Роман Игоричем договорились. Он меня знает. И он уважаемый человек… Мы там сами разберёмся, по-своему…
Пока ничего не было понятно из сказанного, а хотелось бы конкретики.
– И за сколько ты это берёшь? – спросил Серж, подсев поближе и разглядывая кучку, забронированную Гариком. Это была где-то четвёртая часть всего объёма. Преимущественно медальоны, подвески с бриллиантами и десяток толстых аляповатых перстней. «Эти явно идут на лом», – догадался хозяин добра.
– 20 тысяч.
– Чего?
– Долларов.
Гарик бросился конкретно объяснять, что и сколько стоит. Полеха оборвал его и обратился к профессору:
– Что скажете Вы, Роман Игоревич?
Тот глубоко вздохнул, покряхтел, ёрзая на стуле, и лекторским голосом начал нудно рассказывать о своих познаниях в области ювелирного искусства, лишь изредка привлекая в качестве иллюстрации ту или иную вещицу из кучи на столе. Пока он говорил, Серж заметил, что несколько изделий лежало отдельно, и в их сторону никто из двух знатоков даже не глядел. Броши, цепочки, перстни, кольца, подвески, запонки, заколки и т.п. – располагались перед профессором кучками, его пальцы аккуратно перебирали предметы, перекладывали с места на место, но не выходили за пределы площади стола, на которой весь это набор находился. Он словно не видел, что совсем рядом, но всё же в сторонке, одиноко ждали своего часа два фрагмента явно старинной диадемы из золота с камнями, карманные часы с цепочкой и крупная брошь, усеянная бриллиантами.
Словно догадавшись о чём-то, Серж, продолжая делать вид, что внимательно слушает рассказ профессора о достоинствах и ценности того или иного предмета или украшения, подвинул к себе одинокую кучку и стал складывать вещь за вещью в свою сумку.
Профессор замолчал. Гарик за его спиной пытался подавать какие-то знаки Полехе.
– Продолжайте, я слушаю вас, Роман Игоревич, – произнёс Сергей, когда молния отделения сумки завершила своё выразительное пение.
– Правильно, – медленно и размеренно сказал профессор, – я этого не видел.
– А остальное вы берёте, как я догадываюсь? – Сергей давал понять, что время истекает.
– Беру, но…
Встрял Гарик:
– Мы всё берём, просто я вот это беру сразу, – он вновь обнял ладонями «свою» кучку, – а остальное мы берём с профессором пополам, ну, не пополам… как сказать? Но это уже наши проблемы.
– Гарик имеет в виду, что в средствах мы оба сейчас стеснены несколько… Вам же деньги сразу нужны? Вот, поэтому мы с Гариком по-своему тут всё рассортировали, и вот за эту часть, – профессор взял в кольцо руками площадь стола, на которой лежало три четверти изделий, – мы можем предложить вам…, – он помялся, – девяносто тысяч.
Серж заранее догадывался, что затруднительная ситуация возникнет, поскольку он ничего не смыслил в драгоценностях, но как из неё выкручиваться приблизительно представлял.
– Ребята, давайте проще поступим. Я сейчас всё забираю, кроме того, что хочет взять себе Гарик. А вы, Роман Игоревич, мне называете истинную цену всему этому. За такую услугу я готов заплатить, ну, скажем, 10 процентов стоимости товара. Но продам его другим людям. Поймите, я в ваш карман не лезу. Но я хочу предельной честности между нами. Я надеялся, что знакомство наше будет продолжено. Это, как говорится, только проба пера. Если я уличу вас в неискренности, мы прекратим всякие взаимоотношения. Если вы скажете, что 50 процентов стоимости всего этого добра – ваш личный интерес, я не буду в претензии. Вопрос обсуждаемый. Ради бога. Но мне нужна правда. Что это? Сколько стоит? И что я лично могу за всё это выручить?
– Хорошо, я вас понял, Сергей, – заговорил приосанившийся профессор. Гарик попытался было что-то вякнуть, но тот его оборвал резким жестом, даже не глядя в его сторону. Профессор смотрел сейчас перед собой, куда-то сквозь стол. – То, что вы убрали со стола, не показывайте никому больше. Это краденные из государственного музея ценности, и не просто краденные, за ними тянется мокруха ещё из прошлого века. Не хочу уточнять. Я, повторяю, ничего не видел и не знаю, – после этих слов, звучащих на одной тональности, профессор пообмяк и, уже глядя на Полеху, заговорил по-простецки: – А всё остальное, конечно, имеет свою цену, она куда выше той, что я вам предложил. Например, вот только одна эта подвеска может стоить на аукционе 35 тысяч долларов. Но её надо ещё продать! Вот эти несколько брошей я беру в свою коллекцию. Продавать вряд ли буду. Цена их в совокупности на том же аукционе составит порядка 40 тысяч. Дальше, браслет… Да…, бриллианты тут, ну, вы помните, я вам только что рассказывал об особой ценности изделия, – Полеха не помнил и не слышал, точнее не слушал, он больше наблюдал за глазами и поведением оппонентов. – Я знаю человека в Москве, который оторвет его с руками за 50 тысяч… Но заложите сюда мои комиссионные! И, наконец, вот это, то есть всё остальное – чисто цыганский интерес…, тысяч на 20 потянет от силы. Ну и что получается? Как вы считаете, Сергей? Обманом тут и не пахнет. Добавляю ещё 10. Итого 100 тысяч – и берём всё оптом!
