– До меня дошли слухи, что его делом заинтересовалась фирма "Хэмлин и Макфейден".

– Что? – немного громче, чем он ожидал, отреагировал Чейз.

– Именно…

Подойдя к столу, мэр налил себе еще одну порцию виски.

– Уверен, что не хочешь? – Смит с грустной усмешкой посмотрел на собеседника.

– Очень хочу, – ответил комиссар. – Но, это плохая идея.

– И как же ты расслабляешься?

– Есть старая шутка алкоголика, – начал Чейз. – Если я сейчас расслаблюсь, то вы все напряжетесь.

Мэр позволил себе легкий смешок. Закрыв хрустальный графин с янтарной жидкостью, он убрал его в шкаф.

– Что будем делать, Чейз?

– Для начала нужно поехать в больницу и посмотреть ему в глаза.

– Думаешь, он не симулирует?

– Конечно, он врет. Как пить дать. Но послушать заключение врачей не помешает. Если за дело возьмутся "Хэмлин и Макфейден", то мы обязаны быть начеку. В этой фирме работают первоклассные юристы. Не думаю, что у них получится добиться оправдательного приговора, но то, что вместо тюремной камеры он может оказаться в комфортной комнате, в психушке, это вполне вероятно. Никому это не нужно.

– Поезжай в больницу и все разузнай. – Смит подошел к Фрэнку и положил руку ему на плечо. – Я знаю, мы не всегда ладили. А после твоего повышения, ты и вовсе записал меня в ряды тех, с кем срать не сядешь в одном поле. Но сейчас мы должны отложить разногласия и сфокусироваться на общем враге. Если Морлоу соскочит с крючка… Это станет катастрофой. Надеюсь, ты понял?

– Сделаю все что в моих силах, – сказал Чейз.

***

Не успел комиссар завести двигатель машины, как в его окно постучали. От неожиданности мужчина выронил ключи. Повернув голову, он увидел лицо, от которого по телу побежали мурашки.

Джой.

Его дочка стояла под проливным дождем, костяшками пальцев тарабаня по стеклу. Короткие черные волосы скрывал капюшон куртки. Несмотря на отсутствие солнца, зеленые глаза девушки притаились за очками. Фрэнк заметил, насколько четче стало лицо его дочери. Подбородок, обтянутый кожей, выпирал вперед. По высоким скулам стекали капли дождя. Она всегда была немного фриковатой, но сейчас весь ее вид кричал о полном безразличии к внешнему миру.

После того, как Джой вышла из комы пятнадцать лет назад, Фрэнк понял, что она уже не та, что прежде. Джой изменилась. Навсегда. От его маленькой девочки не осталось и следа. Архитектор начисто стер то, что делало ее человеком. Вместо нее проснулся кто-то другой. Тот, кого Фрэнк не знал.

И более того, кого он начинал бояться.

Врачи говорили о ретроградной амнезии. Якобы Джой забыла те кошмары, произошедшие с ней в заточении. Но даже если они и были правы, то где-то на подсознательном уровне на Джой давило нечто необъяснимое. То с какими криками она просыпалась первые пару месяцев, заставляло Чейза и его бывшую жену Кристину вскакивать с кровати и бежать в комнату дочери. Джой кусала губы до крови. Царапала кожу, оставляя кровавые борозды. Ее истерический ор разрывал стены.

Врачи поставили диагноз "Ночные ужасы". Редкое заболевание, характеризующееся резким пробуждением в состоянии сильного страха. После того, как Джой пару раз врезалась в стену, словно пытаясь от кого-то убежать, родителям приходилось привязывать ее к кровати.

В те моменты, когда Джой не кричала во сне, она бормотала. Мама Джой обливалась слезами, слушая, как ее девочка шепчет одно и то же имя. Она повторяла его снова и снова. Каждую ночь.

Линдси.

Всегда Линдси.

С самого детства Джой была неразлучна с этой прозорливой шалуньей. Все свободное время девчонки проводили вместе. Делились секретами и тайнами. В школе сидели рядом за соседними партами. Там, где нужна была грация и хитрость в дело вступала Линдси. Где требовалась решительность и сила, Джой не заставляла себя ждать. Вдвоем они являлись одним целым. Правду говорят, что настоящая дружба может быть только в детстве. Иногда Чейзу казалось, что это нечто большее чем просто дружба двух девочек! – настолько они были близки.

Но Джой лишилась своей второй половинки. Вернее сказать: ее лишили.

Что на самом деле произошло с Линдси Локхарт в тех мрачных стенах никто не знал. Труп не был обнаружен. Полиция прессовала Архитектора, как могла – Фрэнк Чейз позаботился об этом, – но психопат молчал. С разбитым в кровь лицом, выплевывая зубы, он твердил одно и то же:

– Я расскажу только ей.

Фрэнк понимал, о ком он говорит. Но разрешить Дьяволу вновь встретиться со своей дочерью он никак не мог. Слишком много зла Архитектор привнес в их жизнь и продолжить сеять тьму в сердце его ребенка, Чейз не позволил бы ни за что…

Опустив окно, комиссар улыбнулся. Несмотря на все их многолетние разногласия, Чейз был приятно удивлен появлению Джой.

– Может откроешь дверь, – сквозь звук дождя сказала девушка.

Немного растерявшись, Фрэнк потянулся к двери со стороны пассажирского сидения. Сняв капюшон, Джой села в салон, выдохнув небольшое облако пара. Несколько секунд она молча рассматривала лицо отца. Казалось, она искала что-то знакомое, но никак не могла найти.

– В телевизоре ты выглядел лучше…

– Это все грим. Ну, знаешь, чтобы не было бликов и все такое.

– Ладно. Хватит трепаться, Фрэнк, – Джой сняла очки, показав свой глубокий шрам на брови. – Ты ей рассказал.

Чейз знал, что это случится. Он открыл тайну дочери, хотя поклялся молчать.

Когда "ночные ужасы" Джой стали совсем невыносимыми, а Фрэнк с Кристиной были совершенно растеряны, на помощь пришел дедушка. Роберт Чейз всю жизнь работал профессиональным тренером по боксу и с детства водил Джой к себе в спортзал. Там он и привил девочке любовь к боевым искусствам.

Предложение Роберта: попробовать Джой свои силы в смешанных единоборствах, было встречено Фрэнком в штыки. При побеге от Архитектора Джой получила пулю в голову. Эта травма отправила ее в кому на долгие месяцы. Одним лишь чудом ей удалось очнуться, и Чейз до ужаса боялся последствий. Удары по голове категорически запрещались.

Но, в тайне от родителей, Джой все же пошла на тренировку; ночь после занятий стала первой, когда она смогла спать спокойно. Никто не знал почему, но окунувшись в мир спортивного насилия, Джой обрела свой центр и замкнула круг. Получая боль и причиняя боль в ответ, она сумела найти подобие психического равновесия.

Хоть Фрэнк до дрожи в руках боялся каждого пропущенного удара Джой, но отнять это у дочери он не мог. Чейз знал, что теперь жизнь его девочки там, где толпа кричит ее новое имя.

Феникс!

Птица, восставшая из пепла!

Когда появилось предложение выступать на профессиональном уровне, Джой заставила отца поклясться, что он никогда и никому не расскажет о ее проблемах с головой. Утрясти все с врачами, для такой шишки как Фрэнк Чейз, не составило труда. В тот день Фрэнк впервые за очень долгое время увидел благодарность в холодных глазах дочери.

– Почему? – спросила Джой.

– Почему я рассказал о твоем прошлом Карине Миллер? – Чейз облизал пересохшие губы. Джой была его ребенком, но его пробирал холод, каждый раз, когда он слышал ее голос. – Потому что так больше продолжаться не может.

– Что именно?

– То, что ты делаешь!

– И что же я, по-твоему, делаю? – спросила Джой.

– Не делай вид, словно не понимаешь, о чем я! – взорвался комиссар. – Мало того, что ты решила пойти в полицию! За каким чертом, мне совершенно не понятно! Так ты еще стала убивать людей направо и налево!

– Я выполняла свой долг, – Джой подула в стеклышко солнцезащитных очков и протерла их краем футболки. – Бандиты по типу Фэрроу не всегда хотят сдаваться без боя. Иногда нет другого выхода, кроме как применить оружие.

– Джой, – Фрэнк внимательно посмотрел на дочь. – Я не лысый хрен с галстуком из отдела внутренних дел. Не нужно мне вешать лапшу на уши. Я знаю, что как минимум в трех эпизодах ты могла обойтись меньшей кровью. Убить было твоим сознательным шагом. И признаться честно, это меня очень сильно пугает!