— Ты слышала господина президента. Одевайся, — вполголоса приказал Отем. — Или ты предпочитаешь явиться на аудиенцию в нижнем белье?

Эмили покорно побрела к шкафчику. Затылок заныл в ожидании пули. Но Отем так и не выстрелил — просто наблюдал за ней, стоя в проёме двери.

Вещи Эмили были свалены бесформенной кучей на дне шкафчика: вряд ли кто-то рассчитывал, что пленнице доведётся ещё раз их надеть. Ботинки, носки, футболка, джинсы без ремня. От одежды исходил слабый запах дезинфектанта. Брони в шкафчике не оказалось.

— А оружие? — спросила Эмили. Про «Пип-бой» можно было и не спрашивать.

— Оно тебе не понадобится, — невозмутимо припечатал Отем. И наконец вышел из камеры.

Что ж, мисс Данфорд, работаем с тем, что есть, приказала она себе. Это база Анклава. Оружия тут завались. И лучше бы разжиться им до встречи с президентом — встречи, которая, судя по взгляду Отема, может и вовсе не состояться.

Эмили торопливо оделась — действительно торопливо, исходя из того, что приступ безумия, охвативший президента, может оказаться весьма кратковременным. Выскочила в коридор — и бросилась прочь из тюремного блока. Голос Эдема, сладчайшая из всех мелодий, лился ей вслед из динамиков:

— Внимание всему персоналу Рейвен-Рок. Говорит ваш президент. Я пригласил нашу гостью из Убежища Сто Один в мой кабинет. Прошу вас никоим образом не задерживать её. Наоборот, если вы её увидите, прошу указать ей дорогу или сопроводить…

В сопровождении Эмили не нуждалась — как и в разговоре с чудаковатым национальным лидером; хватит с неё сильных мира сего. Ей просто надо было выбраться отсюда. Не ради Пустоши, не ради папиного замысла — ради себя самой, для разнообразия. Ей было к кому возвращаться.

Словно по заказу, за очередным поворотом оказался стенд со схемой эвакуации. План базы с первого взгляда так чётко впечатался в мозг Эмили, будто она просидела над ним добрый десяток часов. Тюремные камеры — на уровне 3А. Значит, ей всего-то и надо, что пройти сквозь огромную военную базу на уровень 1А. Куда уж проще.

Навстречу Эмили из бокового ответвления коридора вышел солдат — и она замерла в молчаливом оцепенении, как кролик перед удавом. Что тут скажешь? «Боже, храни Америку»? Или «Прекрасная сегодня погода, дружище! Кстати, а ты слышал последнее выступление президента? Точно-точно слышал»?

— Практикантка? — недовольно осведомился анклавовец.

Эмили на всякий случай кивнула.

— И что вас вечно в тюремный блок заносит? — проворчал солдат. — Сказано же: карантин. Тут сейчас по базе какая-то тварь шастает — а что, если бы ты с ней повстречалась, а не со мной?

— Это было бы ужасно, — с чувством сказала Эмили.

— То-то и оно, — буркнул охранник. — Вали обратно в свою лабораторию. И скажи остальным, чтобы носа наружу не совали, пока всё не закончится.

*

Биологическая лаборатория была полна чудес. Вот только у Эмили как-то не было настроения любоваться ни на диких гулей в стазис-поле, ни на секционные столы всех конфигураций. Пройдя несколько шагов, она в нерешительности остановилась, чувствуя на себе растерянные взгляды учёных. Эдем, мать твою, повтори, подумала Эмили, покрываясь холодным потом. Повтори, что меня никоим образом нельзя задерживать.

В глубине лаборатории кто-то уронил поднос с инструментами — и все невольно обернулись на звук. Этой секунды Эмили хватило, чтобы схватить со спинки стула оставленный кем-то лабораторный халат и выбежать обратно в коридор.

Убедившись, что сердобольный охранник скрылся из виду, Эмили надела халат — и почувствовала себя так спокойно, будто облачилась в силовую броню последнего поколения. На самом деле, халат был даже лучше.

Они ведь не знают её в лицо. Никто из обитателей базы понятия не имеет, как выглядит «гостья из Убежища Сто Один» — кроме группы захвата, но эти солдаты, должно быть, сейчас отдыхают после перелёта. А все остальные ожидают увидеть выродка с Пустоши, чудовище в синем комбинезоне с «Шиш-кебабом» в руке и ожерельем из отрезанных ушей. Тварь, источающую радиацию и беззаконие. Ну и пусть они оглядываются по сторонам в поисках твари, а девочка в белом халате пойдёт своей дорогой.

В коридоре на следующем уровне оказалось так много людей, что Эмили едва не запаниковала — но вовремя сообразила, что к чему. Из распахнутых дверей столовой доносился изумительный запах свежего хлеба: в Рейвен-Роке наступило время обеда.

Опустив голову, она вошла в столовую. Взяла с раздаточного стола поднос с готовой едой и, не поднимая глаз, направилась в сторону выхода на противоположной стороне зала. Вполне естественно с её стороны смотреть себе под ноги: кто же захочет споткнуться и пролить томатный суп на белый халат? Люди расступались на её пути, но, опять же, исключительно из вежливости.

У Эмили мелькнула безумная мысль: а ведь она могла бы присесть за свободный столик и спокойно пообедать, и вряд ли кто-то заподозрил бы неладное… Но искушать судьбу не стоило.

На выходе она осторожно поставила поднос на стол с грязной посудой. Задумчиво уставилась на столовый нож: нет, это тот редкий случай, когда лучше не иметь оружия вовсе, чем иметь в распоряжении вот такое. И пошла дальше, оставляя за спиной уровень 3В.

Ледяной голос застиг её на лестнице:

— Внимание! Говорит полковник Отем. Настоящим приказываю игнорировать предыдущий указ президента. Заключенного из Убежища Сто Один приказываю уничтожить на месте. Повторяю, уничтожить на месте, не пытаться задержать. Это приказ!

— Твою ж мать, — прошептала Эмили. И шагнула вперёд, на уровень 2А.

*

Лаборатории. Снова лаборатории. С трудом заставляя себя не срываться на бег — это уж точно привлекло бы внимание — Эмили пошла вперёд, прекрасно понимая, что теперь задача усложнилась на порядок. Бросаться в бой учёные, скорее всего, не станут, но вызвать охрану им под силу. Да ещё и робоглазы — на этом уровне их было гораздо больше. Людей её нехитрая маскировка, быть может, и сбила бы с толку, но не роботов с функцией распознавания лиц.

На доске объявлений висел листок: расписание дежурств по этажу на апрель две тысячи двести семьдесят восьмого года. Не слишком-то полезная информация, но достаточно хороший повод уткнуться лицом в стену, скрываясь от робоглаза. Эмили впилась взглядом в распечатку: много повторяющихся фамилий, как и в Убежище; очевидно, возрождение Америки было делом семейным… И тут её взгляд выхватил из перечня вписанное от руки знакомое имя. Не такое уж редкое — но, безусловно, наводящее на мысли.

Эмили дождалась, пока робоглаз переберётся в соседний сектор. И решительным шагом направилась в лабораторию номер 23-f.

Анна Холт сидела за терминалом и что-то торопливо печатала. В тесном кабинете было довольно-таки душно — видимо, поэтому она оставила дверь открытой.

Эмили с удивлением поняла, что не чувствует по отношению к мисс Холт абсолютно ничего. Да, Анна работала с доктором Ли, а потом и с папой. Да, она была в Мемориале во время нападения Анклава. Джен Каплински и папа умерли, доктор Ли сбежала, ну, а Анна, как видно, предпочла сдаться на милость победителя. Что ей ещё оставалось-то? Смена работодателя не входила в перечень смертных грехов по версии Эми Данфорд. Но и не делала мисс Холт неприкосновенной.

Почувствовав на себе взгляд, Анна Холт обернулась.

— Ты, — произнесла она.

— Я, — горько кивнула Эмили, прикрыв за собой дверь. — Мисс Холт, пожалуйста, не прогоняйте меня. Мне страшно. Мне так страшно…

И она расплакалась. Во взгляде Анны Холт плескалось смятение. Похоже, она не этого ожидала от встречи с дочерью героя Пустоши.

— Полковник Отем хочет убить меня, а я не понимаю, за что? Мисс Холт, вы же знаете, я вообще никакого отношения не имею к проекту, меня даже в Мемориале не было! Ведь не было же?

— Не было, — Анна Холт тяжело вздохнула. — Милли, послушай. Мне жаль. Мне очень жаль, но ты ведь сама слышала приказ полковника Отема.

— Вы… убьёте меня? — голос Эмили надломился.