Кто только не говорил Эмили о фамильном сходстве — но из уст этого величественного старца простая констатация факта прозвучала торжественно, как благословение. Или как приговор.

— Что было в Мемориале? — спросила она, глядя на Лайонса в упор.

— Бойня, — Лайонс не стал её щадить. — Штурмовая группа Анклава напала на очиститель в пять часов утра. Они за несколько минут перебили охрану, перекрыли все выходы и поставили силовой барьер. Когда это случилось, учёные были в ротонде, в командном центре. Джеймс погиб как герой. Люди из Анклава потребовали, чтобы он выдал им код запуска очистителя. Твой отец притворился, что готов сотрудничать, и устроил перегрузку реактора, которая привела к мощному выбросу радиации. Все, кто там был, получили смертельную дозу и погибли.

— Тогда кто… Откуда вы всё это знаете? — уцепилась Эмили за спасительную мысль.

— Доктору Ли удалось спастись, к счастью, — Старейшина вздохнул. — Она и ещё несколько учёных ушли через тоннели Тафта — успели до того, как Анклав перекрыл и тот путь. С Мэдисон всё в порядке, насколько возможно. А Джеймс… Мне жаль, что так вышло.

Похоже, ему действительно было жаль. Старческие глаза лучились искренним участием и сочувствием. Такие глаза, наверное, бывают у священников, отстранённо подумала Эмили.

— Но, думаю, у меня есть для тебя и хорошие новости, — Лайонс положил ей ладонь на плечо. — Сейчас в Большом Зале начнётся совещание — и честное слово, девочка моя, тебе стоит там быть. Попроси Лэнигана или любого из нас проводить тебя.

Он наградил её короткой благожелательной улыбкой — и отвернулся, давая понять, что этот разговор окончен.

Эмили вышла из комнаты, чувствуя себя…обманутой. Да, наверное, так. И это всё? — хотелось закричать ей. «Погиб как герой», «мне жаль» — и это всё, чёрт возьми? Всё, что осталось от папы?

Лэниган ожидал снаружи. К изумлению Эмили, по другую сторону двери стоял Харон — уже без шарфа, скрывающего лицо. Как только он прошёл через все эти комнаты, полные рыцарей? С другой стороны — а кто бы посмел его остановить?

— Всё? — спросил он. Спросил с надеждой.

— Нет. Старейшина сказал, что мне нужно посетить какое-то особое собрание…– Эмили запнулась, сама понимая, до чего же глупо это звучит.

И тут её осенило.

Это всё просто игра на публику. Старейшина же такой умный и осторожный, вот он и решил перестраховаться. На самом деле папа жив, просто из-за всей этой неразберихи в Цитадели Лайонс его спрятал. И вот сейчас её отведут к папе, и они больше никогда, никогда не расстанутся…

— Всё будет хорошо, — она улыбнулась. И не поняла, отчего взгляд Харона стал таким испуганным.

*

Эмили ожидала, что скриптор проводит её в безлюдное, тихое место — что-то вроде того кабинета, где она пришла в себя. Но с каждым поворотом эта надежда таяла. Всё больше людей, всё больше взглядов, выражающих ровно тот спектр эмоций, который можно было ожидать от рыцарей Братства Стали: от безмерного удивления до неприкрытой враждебности. Но Лэниган невозмутимо шёл вперёд, и Эмили спешила следом за ним, боясь отстать хоть на шаг.

Скриптор замер, словно собираясь с силами — и решительно направился к приоткрытой двери, у которой дежурил солдат в форме Братства.

— Гуль? — вытаращился рыцарь. — Какого дьявола, Лэниган?

— Под мою ответственность, — бросил скриптор.

— В Большой Зал эта падаль не пройдёт, — решительно сказал солдат, преграждая им путь.

— Мне подождать снаружи, я так понимаю? — спросил Харон Эмили — спокойно, как всегда.

Она кивнула. Всё шло не так, она всё делала не так.

Картина, которую она нарисовала себе — живой и здоровый папа, ожидающий её за дверью, — была такой яркой, такой реальной, что Эмили едва не застонала от разочарования, оказавшись в просторном зале, полном людей. Здесь были и тот краснолицый здоровяк из переговорной, и Квинлан — при виде Эмили скриптор удивлённо приподнял белёсую бровь. Если бы она сама могла объяснить, какого чёрта здесь делает!

Свет прожекторов заливал комнату, беспощадно выжигая тени из углов; прятаться от него было негде. Эмили заняла одно из немногих свободных мест за столом — рядом с каким-то усатым паладином. Тот покосился на неё с явным недоумением, но вопросов задавать не стал.

Эмили закрыла глаза. Это уже было. Позавчера, в Ривет-Сити. Другие голоса, другие комнаты — а суть та же. Ещё одна порция чужой жизни, чужих надежд и забот, — то блюдо, от которого Эмили предпочла бы отказаться.

Она опять провалилась в полузабытье. В зале наверняка собрался весь цвет Братства, все те служители Светлой Стороны, о которых с придыханием отзывался ди-джей «Новостей Галактики». Но для Эмили все лица слились в неразборчивое месиво. Только Сару Лайонс она заметила — а кто бы не заметил? Невероятно красивая девушка в сияющей силовой броне сидела по правую руку от пустующего кресла Старейшины.

Лайонс не заставил себя долго ждать. При его появлении абсолютная тишина обрушилась на зал, как нож гильотины. Ни шороха, ни шёпота — только мерный гул вентиляции.

К удивлению Эмили, первым заговорил не Лайонс, а Лэниган.

— Итак, господа, — он поднялся из-за стола. — Нам по-прежнему не нужна Служба Безопасности?

Воцарилась тишина.

— Гэвин, — нахмурился высокий рыцарь, сидевший напротив Эмили. — Ваша очередь ещё не наступила.

— Моя очередь всегда была последней, Артемис, — оборвал его скриптор. — Очередь параноика из Ордена Пера. Надо менять коды радиопереговоров? Полевым агентам не до этого, люди на местах долго будут привыкать. Строгий учёт исходящей корреспонденции? Мы рыцари, а не шпионы. Мемориал Джефферсона?

— Я предупреждал! — Квинлан вскочил со стула. — Я всем говорил: нужна охрана! Это объект первостепенной важности!

— Строго говоря, охрана там была, — усмехнулся Артемис. — Эти клоуны из так называемой Анакостийской республики.

— И что теперь? Учёные мертвы, очиститель захвачен. Силовой барьер отсёк нас от левобережья. Дивно, правда?

— Истерика обязательна, скриптор Квинлан? — сухо осведомилась Сара Лайонс. — Или, может, вы дадите другим хоть слово вставить?

— Конечно же, Страж, — Лэниган кивнул. — Но выбирая слова, учтите: среди нас есть предатель. Возможно, в этом самом зале.

— Ерунда! — дочь Старейшины стукнула кулаком по столу.

— Лэниган, выбирайте выражения, — тяжело вздохнул Артемис. — Тем более при посторонних.

Это всё сон, поняла Эмили. Страшный гротескный сон. Как в Сто Двенадцатом. Просто надо дождаться пробуждения, и эти чужие люди, эта мрачная комната, — всё исчезнет, а останется тёплое и тихое апрельское утро. И никакого Анклава, и папа…

Проснись, приказала она себе отчаянно. Ну же, проснись.

— Что, мисс? — обернулся к ней сосед, и Эмили с ужасом поняла, что говорила вслух.

— А что вообще здесь делает эта юная леди? — спросил кто-то строго. — Протеже Ордена Пера, я так понимаю?

— Это я её пригласил, — при звуках голоса Старейшины все притихли, как расшалившиеся дети. — Это Эмили, дочь погибшего Джеймса Данфорда — уж о нём, полагаю, вы все слышали.

— Да, — шумно выдохнул Артемис. — Мои соболезнования, мисс. Джеймс был прекрасным человеком.

Теперь на Эмили смотрели все. Ей отчаянно захотелось счистить с себя липкую глазурь сочувственных взглядов.

— Жаль только, вы палец о палец не ударили, чтобы его защитить, — процедила Эмили сквозь зубы. — Эти «клоуны» из Анакостийской республики были там до конца. В отличие от Братства Стали.

— Девочка моя, это наша общая вина, — Старейшина посмотрел на неё внимательно — будто впервые увидел. — И наша общая беда.

— Насколько мне известно, вас, мисс Данфорд, там тоже не было, — обиженно насупился Артемис.

— И что бы, интересно, девятнадцатилетняя девочка из Убежища смогла противопоставить Анклаву? — вступился за неё Лэниган. — Это просто смешно, наконец. Квинлан прав. Защищать проект было нашим долгом.

— Не время ссориться, — Старейшина поднял руки в умиротворяющем жесте. — Гэвин, сядь. Мы тебя услышали. И мальчика твоего — тоже. Служба Безопасности нужна, я согласен. Но сейчас мы не можем тратить ресурсы ещё и на это.