Но папа не в плену, нет, конечно. Всё с ним в порядке. Их интересует Цитадель, так сказал Харон, а он не ошибается, — и Эмили в отчаянии смотрела на Харона: повтори это. Ну же. Повтори, что всё в порядке, и я зря так беспокоюсь…

Но Харон молчал. Молчал, пока они не вышли к Арлингтонскому мосту.

… Сначала Эмили почувствовала запах. Точнее, странную смесь запахов: раскалённый металл, горелое мясо, свежий битум. Потом увидела кучу мусора у входа на мост — и рыцаря в оранжевой форме Братства, замершего над этой кучей. И только потом, через несколько блаженных секунд неведения, мозг собрал детали воедино.

— О господи, — произнесла Эмили — не всуе.

Сколько человек сожгли заживо на этом месте, сказать было трудно: кости почернели и обуглились, а то, что было силовой бронёй, просто вплавилось в асфальт.

— Инсинератор? — Харон покачал головой. — Паршиво.

При звуках его голоса рыцарь наконец-то обернулся. Совсем ещё мальчишка, подумала Эмили. До смерти перепуганный мальчишка.

— Стоять! — крикнул он, вскидывая лазерный пистолет. — Эта территория под контролем Братства Стали!

— В самом деле? — спросил Харон, выразительно глядя на месиво из металла и плоти.

— Что тут случилось? — к Эмили наконец вернулся дар речи.

— Я не знаю! — казалось, парень сейчас разрыдается. — Нас направили на усиление патруля, меня, Мэллори и Фостера. Но они увидели вот это вот, и… ну, отправились в Цитадель с донесением о гибели отряда.

— Сбежали, — уточнил Харон.

— Хорош зубы скалить, гуль! — злобно выкрикнул мальчишка. — Да! Они сбежали! А я остался и вообще не знаю, что буду делать, если эти вернутся! Тут до барьера этого доплюнуть можно, а знаете, сколько их по ту сторону? Грёбаный легион, вот сколько!

Только сейчас Эмили увидела барьер. До этого момента она изо всех сил старалась не смотреть на другой берег — с Мемориалом ведь всё хорошо, правда?

Что ж, Мемориал оставался на месте. Его не разбомбили, не взорвали — белый купол так же, как и вчера, выделялся на фоне мрачных развалин Молла. Только вот Арлингтонский мост теперь вёл в никуда. По ту сторону Потомака он упирался в синий искрящийся барьер высотой в добрых двадцать футов, отсекающий Мемориал Джефферсона от остального мира.

— Что это за хрень? — спросила Эмили севшим голосом. — Что это ещё за жуткая хрень?

— Не знаю, — Харон выглядел сбитым с толку, а это, чёрт возьми, что-то да значило! — Надо разобраться.

— Ты же говорил, что Мемориал им не нужен! — в отчаянии выкрикнула она.

— Значит, ошибался.

— Это силовое поле, мисс, — неожиданно отозвался рыцарь. — Довоенная разработка, впервые апробированная в Анкоридже китайскими коммунистами в две тысячи семьдесят седьмом году. Общий принцип действия…

Он говорил, как хороший ученик на экзамене — ровно, уверенно, чётко. Видно, очень уж ему хотелось взять под контроль хоть что-то, найти хоть какую-то точку опоры в этом хаосе. Как будто знание принципа, мать его, действия проклятого силового поля сейчас хоть что-то значит, со злостью подумала Эмили. Папа — там, за этой стеной, значит, нужно идти туда. Просто и ясно.

И она ринулась было туда, навстречу синему сиянию — но Харон придержал её за руку.

— Надо разобраться, — повторил он.

— Там папа! — Эмили в отчаянии уставилась на гуля. Он что, не понимает?

— И как ты ему поможешь, если поджаришься на подступах к Мемориалу? — холодно спросил он.

Что ж, это было справедливо.

— Знаете что? — обернулась Эмили к рыцарю, который продолжал монотонно бубнить про фотонные резонансные барьеры. — Они не придут. Товарищи ваши. Вы не могли бы вызвать сюда из Цитадели скриптора Квинлана? Или рыцаря — этого, ну как его, — она оглянулась на Харона, — Льюиса?

— Откуда вы знаете рыцаря Льюиса? — парень ошарашенно уставился на неё.

— Работали вместе, — она прикусила губу, стараясь не замечать очень, очень недовольный взгляд Харона. — Но лучше позовите Квинлана. Скажите ему, что Эмили Данфорд здесь — он поймёт. Скажите, что у меня к нему срочное дело. Насчёт проекта «Чистота».

— Ну… раз уж так… А это правда важно, да? — было видно, что оставаться на мосту с видом на захваченный Мемориал рыцарю страсть как не хочется. — Ладно, мисс. Позову.

— Только пожалуйста, поскорее! — взмолилась она.

Упрашивать парня не понадобилось. Он припустил по направлению к Цитадели с завидной скоростью.

— Эми, — Харон посмотрел вслед убегающему рыцарю. — Я не знаю, разумно ли это.

— Бог ты мой, ну конечно же, разумно! — взволнованно проговорила она, опираясь на уцелевшую часть ограждения у въезда на мост. — Кому же ещё с таким разобраться, как не Братству?

— Ты считаешь, им можно доверять?

— Да не знаю я! — огрызнулась она, едва видя Харона сквозь слёзы. — Ничего я не знаю!

Время застыло. Казалось, даже Потомак течёт медленнее обычного, словно силовое поле отравило его, лишило сил. Эмили яростно таращилась на мелкую рябь на поверхности воды — только бы не плакать, не думать, не подсчитывать шансы…

Харон стоял рядом с ней. Между Эмили и барьером, Эмили и Мемориалом, Эмили и миром, — так было всегда. Но впервые ей не становилось легче при мысли об этом.

*

Квинлан пришёл через целую вечность. Не один, а в сопровождении какого-то незнакомого Эмили франта с шевроном Братства на рукаве пальто.

Эти двое словно бы явились из разных вселенных. Скриптор тяжело дышал после быстрой ходьбы. Волосы прилипли к потному лбу, очки на переносице перекосились, измятая ряса с невероятно грязными полами завершала образ. А его спутник выглядел так, будто шагнул в Пустошь напрямую с какого-нибудь саммита двухвековой давности. Аккуратно подстриженные рыжеватые волосы, цепкий взгляд карих глаз, молодцеватая выправка — похоже было, что этот тип объявил войну окружающему хаосу. Особенно Эмили бросились в глаза его ботинки — такие неправдоподобно чистые, словно их владелец шёл, не касаясь земли.

Казалось бы, уж сейчас-то ей не с руки было обращать внимание на такую ерунду — но детали безжалостно врезались в память: косые лучи солнца на земле. Капли росы на безупречных лаковых ботинках, безжалостно приминающих мёртвую траву. Две тени, опережающие своих хозяев. Тот, второй, был ниже Квинлана почти на голову, но тени их уравнивали.

Детали удерживали Эмили здесь. Не позволяли сорваться в чёрный провал тревожных мыслей.

— Всё-таки это действительно вы, — проговорил Квинлан, как-то странно глядя на Эмили. — Харон, и вы здесь… Это хорошо.

— Старший скриптор Лэниган, — представился его спутник, протягивая руку Эмили. Имя показалось ей смутно знакомым — отчего-то промелькнул в памяти Никсонвилль, страдальческое выражение лица Тома… Впрочем, сейчас это было неважно.

— Анклав? — спросил Харон Квинлана.

— Анклав, — тот поморщился, как от зубной боли. — Единственное, что можно сказать наверняка… — он замялся.

Харон не сводил со скриптора тяжёлого взгляда. Квинлан, помедлив, кивнул — словно бы в ответ на невысказанный вопрос.

Эмили рассердилась. Что это ещё за игра в гляделки? Нужно быстро решить, как перебраться через этот чёртов барьер и помочь папе.

— Вы ведь знаете какой-то потайной ход в Мемориал, да? — спросила она нетерпеливо. — И понимаете, насколько важно вывести оттуда учёных? Там сейчас папа и доктор Ли, наверняка эти уроды захватили их в плен. Нужно помочь им выбраться, пока их не перевезли в другое место…

Квинлан угрюмо молчал, глядя себе под ноги. Эмили нерешительно оглянулась на Харона — и вздрогнула: он вдруг оказался совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки.

— Эмили, ваш отец был убит сегодня утром, — сказал Лэниган мягко. — Штурмовой отряд Анклава захватил очиститель, и Джеймс Данфорд пожертвовал собой, чтобы часть учёных смогла спастись. Мне очень жаль, что вы об этом вот так узнаёте.

— Да, да, я верю, что вам жаль, — поспешно перебила она. — Но вы же понимаете, у нас просто нет времени. Папе нужна помощь, и…