Скелеты в шкафу иногда вылезают оттуда и душат того, кто их спрятал. Или же режут его.

Остров… Малый кусочек земли, и вокруг лишь мятежное море. А на вершине скалы над обрывом на острове возвышается замок в готическом стиле. Окутанный туманом старый замок из серого камня, достойный стать жилищем графа Дракулы. Острыми шпилями он разрезает серое, хмурое небо. В нишах у розы-окна враждебно взирают горгульи с клыками и крыльями.

И вот под зловещее карканье чёрного ворона к острову причаливает лодка. В лодке же – старый моряк Уотсон и одиннадцать его пассажиров.

С обеих сторон палубы расположены широкие деревянные скамейки. На них устроились шесть молодых людей, две девушки, а также пожилая дама, старый джентльмен и один мужчина средних лет.

– Однако, этот остров весьма далеко от суши. И полагаю, в дурную погоду сюда, должно быть, трудно причалить, – замечает Лоуренс Гилсон.

– Когда на море шторм, сюда никоим образом не причалить, сэр, – отзывается моряк. – Остров изолируется от суши на несколько дней.

Джентльмену пятьдесят пять лет. На нём белый костюм, такого же цвета и шляпа. Морщинистые руки обтянуты перчатками. Седовласый, с крючковатым носом и тонкими губами, насмешливыми светлыми, почти бесцветными глазами, на спутников он смотрит с ехидною усмешкой. Мистер Гилсон будто бы оценивает их, старается понять, что они из себя представляют. Его пристальному взгляду, увы, недостаёт доброжелательности. В прошлом он инспектор Скотланд-Ярда, ныне – частный детектив.

– С вашего позволения, дамы и господа, я хотел бы представиться. Меня зовут Лоуренс Гилсон, – говорит он.

– Мередит Макадам.

Мужчине осенью исполнится сорок один год. Должен был исполниться. Полноватый и круглолицый, с тёмными волосами и добродушными маленькими глазами, всем своим обликом мистер Макадам напоминает медведя. Немного даже косолапит при ходьбе.

Бенджамин и Девид – его старые друзья. Он будет рад встретить их. Очень даже рад. Когда он видел их в последний раз? Давно, очень давно. Его дочь Мелани тогда ещё была жива. Тут сердце его, пронзённое воспоминаниями, болезненно сжалось. Ведь он не хотел, чтобы так получилось, ничуть не хотел.

– Эдгар Фейбер.

У Фейбера кудрявые каштановые волосы с закрывающей лоб чёлкой, серые глаза. На его красной рубашке не застёгнута верхняя пуговица. Работает он журналистом в «Таймс». Честное слово, ему повезло просто неимоверно! Этот остров не сходил со страниц газет, но кто таинственный последний покупатель? Доныне оставалось лишь гадать. И вдруг он, Фейбер, получает такой шанс! Он своими глазами увидит и замок, и остров, а ещё мистер Джастис обещал интервью! Загадочный владелец острова решил открыться именно ему, Эдгару Фейберу! Он будет первым, кто напишет о нём! Нет, это просто невероятная удача!

Затем представляются и остальные.

Эванджелина Далтон пожилая дама с высокомерною осанкой и холодным, леденящим душу взглядом нефритово-зелёных глаз. Глаз, в которых отражаются непоколебимое сознанье своей праведности и чувство превосходства над всеми остальными. Её седые волосы обрамляют голову как будто бы корона. Губы мисс Далтон сердито поджаты. Сидит женщина прямо, точно аршин проглотив. В семье, в которой она выросла, с детства говорили: леди не должна позволять себе сутулиться, это неприлично. Вместо бус на шее дамы – чётки.

Одета она в целомудренное чёрное платье под горло. Руки, разумеется, тоже полностью прикрыты. Не подобает леди, тем боле в её возрасте, выглядеть вульгарно. Нынче ведь молодёжь одевается так, что смотреть даже стыдно! Девушки скорее уж раздеты, чем одеты. Нисколько не стесняются показывать себя в том виде, в каком их сотворил Господь. Обнажают и руки, и плечи, и спины, даже грудь, прости Господи! Право, стыда у них нет ни капли. А у некоторых девиц и вовсе никакого представленья о морали. Ложатся в постель и беременеют до свадьбы.

Тут мисс Далтон переводит взгляд на присутствующих девушек:

– Вы, милочка, наверное, родственница хозяев этого замка? – обращается она к одной из них.

– Вовсе нет, мисс Далтон, – отвечает та. Её зовут Анджела Эванс. – Я новый секретарь.

Анджела пленительная молодая леди. Золотые лепестки волос, небесно-голубые умные глаза, оправленные длинными, тёмными ресницами, коралловые губы, кожа млечной белизны – всё в ней очаровывает.

– Стало быть, всего лишь секретарь. Должна признать, вы кажетесь настоящей леди, – произносит мисс Далтон, видимо воображая, что Анджела должна счесть это за комплимент.

Та усмехается:

– Благодарю вас, мисс Далтон,– говорит она. – О вас я могу сказать то же самое.

Ведь в её словах нет ничего обидного?

Артур Андерсон красивый молодой мужчина двадцати девяти лет. Коротко подстрижены его светлые волосы. Несколько печально смотрят его серые глаза. Лицо с правильными чертами в высшей степени миловидно. Впечатленье от него немного портит лишь безвольный рот. Взгляд Артура устремлён на Анджелу Эванс.

Артур любил Генри – своего маленького племянника. Любил даже несмотря на то, что мальчик стал наследником вместо него самого. Да, поначалу Артур, безусловно, был несколько расстроен. Конечно, немного обидно, когда появляется шанс стать богатым, а ты упускаешь его. Но Генри был славный мальчик! Объясняя своё положение Анджеле, Артур не мог ожидать того, что случилось! Не мог вообразить, что ей хотя бы на одно мгновение захочется решить проблему настолько страшным способом. А самое ужасное для Артура, что на преступление Анджела пошла из-за него; по его вине любимая стала убийцей.

Она снова появилась в его жизни. Та, кого он не должен любить. Анджела принесла ему только страдания. Она не достойна даже того, чтобы он думал о ней. Нельзя поддаваться чувствам. Прошлое навечно миновало. Если бы он мог себе представить, что она способна совершить такое, то никогда в жизни не полюбил бы её. Есть вещи, которые нельзя прощать. К примеру, предательство и убийство. Тем более убийство ребёнка.

«Ох, Анджела, – думает Артур, – как бы я хотел верить тебе! Если бы я мог быть уверен, что ты невиновна, если бы ты могла доказать, что Генри действительно погиб случайно! Только это невозможно. Мы не можем быть вместе. Господи, как я хочу и как не хочу видеть тебя!»

Он не хочет и не может быть с Анджелой. И дело здесь даже не в том, что он не сумеет простить. Не в том, кем бы он был, извинив смерть племянника. Ведь простить Анджелу означало бы дать ей то, для чего она пошла на убийство. Вместо наказания, которое заслужила, она получила бы то, чего желала, добилась своего. Даже если представить, что она невиновна, может ли он доверять ей после того, что случилось?

Господи, зачем он не последовал за ней тогда? Почему не обнял, не утешил, не сказал ей, что всё будет хорошо? Что свадьба только лишь отложена, что он обязательно придумает, как заработать денег для женитьбы? Тогда Генри был бы жив!

Анджела, в свою очередь, смотрит на Артура.

«Вот это да! Ура, он здесь, я снова его вижу! – думает она, глаза горят, ей трудно сидеть на месте. – Нет, всё равно я злюсь на этого болвана! Слишком больно он мне сделал. Ну идиот! Вот как он смел такое подумать?! Так, дорогая, держи себя в руках. То, что вы снова встретились, не значит, будто в ваших отношениях теперь что-то изменится. Пусть не воображает, что я буду вешаться ему на шею. Время, когда вы любили друг друга, навсегда осталось в прошлом, смирись уже с этим! Оно вернётся, когда свиньи полетят. Не будь дурой, выкинь глупые мечты из головы. Если позволишь себе надеяться, будет только больнее видеть, что он по-прежнему холоден и считает тебя убийцей. Боже, как подумаю, что нам снова придётся расстаться… Но я должна это выдержать. И всё же… Если бы он захотел помириться, если бы всё ещё любил меня… Я бы многое за это отдала».

На Амелии Миллер платье из шёлка, украшенное цветами и кружевом.

Это прелестная юная барышня с томным, мечтательным взором серых, словно надгробные камни, очей. Губы мисс Миллер будто бы лепестки роз. Длинные локоны тёмных волос сейчас треплет ветер. Лилейные руки с длинными, тонкими пальцами сжимают том Байрона.