Вошел Никита, плюхнулся на диван, на котором лежала Варя, включил телевизор. В его руках была тарелка с оладьями. Он брал их руками, отправлял в рот, затем высасывал прямо из упаковки сгущенное молоко.

– Будешь? Там еще есть.

      Варя вздохнула. В следующую минуту она сидела рядом с Никитой и с аппетитом уплетала похожие на амебу оладушки, а ее неподвижные глаза наблюдали за тем, что происходит на экране.

Через месяц Варя собрала вещи и переехала к родителям.

ГЛАВА 3.

Рабочий день, как всегда, закончился ближе к ночи. София устало собрала свои папки, стерла с доски разноцветные каракули, проверила, закрыты ли окна. Проходя мимо зеркала, она невольно остановилась. Из зеркала на нее смотрело удрученное ссутуленное существо. И хотя София была очень привлекательной девушкой, сейчас ее густые каштановые волосы торчали в разные стороны, а бледные щеки при свете электрических ламп казались зеленоватыми. София удивленно округлила глаза и подошла ближе к своему отражению.

– Какой кошмар, – едва слышно проговорила она.

Всю дорогу до дома она задавала себе один и тот же вопрос: когда она стала такой? Скучной, нелепой, серой? Конечно, а чего она ожидала? Она работает по двенадцать часов в день, еще и по доброте душевной соглашается выходить на замены. На улице не бывает, людей особо не видит. Ходит вон, уткнувшись подбородком в грудь. Принцесса, ничего не скажешь!

В переходе в метро она увидела фигуру знакомого попрошайки: жалкого вида дедок с большущей табличкой «Помогите» на груди. По привычке опустила руку в карман, чтобы выгрести оттуда мелочь, но тут заметила, что дедок увлеченно играет в какую-то бродилку на телефоне. «Что за наплевательское отношение к работе?» – возмутилась Соня и сунула руку с мелочью обратно в карман.

София вернулась с работы в свою пустую квартиру и первое, что сделала, это включила телевизор, чтобы эта пустота не казалась такой пугающей. Звуки, доносившиеся из соседних квартир, только усугубляли гнетущее чувство оторванности от всего остального мира. В темноте, освещенная только голубым мигающим сиянием экрана, София без особого удовольствия ковыряла вилкой домашнюю лазанью, которую приготовила в выходные. На кухне зашипел сбежавший из турки кофе, и по квартире разнесся будоражащий аромат. Кофе дымился на столике рядом с диваном, а София задумчиво смотрела прямо перед собой – на стершийся ворс на ковре и темное пятно неизвестного происхождения. И уже не в первый раз она почувствовала, что в ее жизни чего-то отчаянно не хватает. Вся ее повседневная деятельность замыкалась заботами на работе, которые к концу каждого дня оставляли на ее лбу след в виде задумчивой морщинки, и обычными домашними хлопотами, которые не очень ее обременяли: она жила одна и могла себе позволить немного не домыть посуду или недоубрать вещи в шкаф. В свободные дни, которые выдавались нечасто, она либо отсыпалась за прошедшую долгую утомительную неделю, либо выбиралась куда-нибудь с подружками, а иногда просто бродила по городу одна и о чем-нибудь думала. Мысли ее в такие дни напоминали вспышки творческой фантазии: картины и сюжеты, которые ей хотелось воплотить, но постоянно не хватало либо времени, либо навыков, либо таланта, либо всего сразу. Она не раз подумывала пойти в художественную школу, но хоть она и чувствовала себя художником в глубине души, глупый страх перед общественным мнением постоянно ее останавливал. И действительно: как можно делать что-то стоящее, или даже великое, когда кругом столько по-настоящему талантливых мастеров, которые годами и десятилетиями работали над развитием своих талантов. А тут какая-то София, которой в голову просто пришла отличная идея. Пожалуй, в какие-то моменты София бывала тщеславна. Если она что-то создает, она хотела, чтобы это признали и оценили высоко.

Сейчас, глядя на этот ковер, София вдруг поняла, что ей просто необходимы люди – новые знакомства, новые занятия, какое-то новое увлечение, которое бы добавило в ее жизнь новых эмоций. Что это может быть? В идеале, это что-то должно быть связано с физической активностью. Но на йоге не пообщаешься, тренажерный зал и фитнес она терпеть не может, пробежки по вечерам – слишком уединенное занятие. Может, танцы? София прямо почувствовала, как от этой мысли над головой загорелась лампочка. Сейчас наверняка танцуют все и везде. В профессионалы она не рвется, а для удовольствия то, что надо!

Интернет был полон объявлениями от разных школ о наборе новых групп и о донаборе в уже существующие. София выбрала самую центральную, на ее взгляд. Преподавателей было много, но она не собиралась смотреть фотографии и читать отзывы: надо прийти, а на месте уже будет разбираться. Со временем было сложнее, и в итоге Софии подходила одна единственная группа по воскресеньям. Час сальсы и час бачаты. Для Софии что первое, что второе было непонятным набором звуков. В интернете она нашла несколько роликов и сделала несложный вывод: оба танца парные и, что называется, социальные, но сальса дольше и энергичнее, а бачата не такая зажигательная, но смотрится тоже очень ничего себе. София оставила заявку на сайте школы и потянулась за остывшим кофе.

* * *

София вышла из метро и огляделась, в поисках указателей или нумерации на домах. К ней подошел какой-то мужчина, встал напротив и молча на нее смотрел.

– Вы хотите у меня что-то спросить? Или предложить? – сделала София попытку избавится от его общества.

– Пожалуй, я бы хотел Вам кое-что предложить.

– Тогда предлагайте, пожалуйста, скорее, а то я спешу.

– Как Вы смотрите на то, что мы проведем с Вами незабываемый вечер?

– И чем же он будет таким незабываемым?

– Вы проведете его со мной, – мужчина подбоченился и выставил на всеобщее обозрение свой внушительный пивной живот.

– А вы, похоже, будущий лауреат Нобелевской премии?

– С чего Вы взяли? – удивился мужчина.

– Ну, судя по Вашему животу, Вы уже месяце на восьмом, и совсем скоро заберете полностью заслуженный миллион как первый в мире родивший мужчина.

И не дожидаясь, что ответит ей несостоявшийся ловелас, быстро пошла в сторону нужной улицы.

В воскресенье в два часа София вошла в зал, и высокий мужчина обернулся при ее появлении. Одного мгновения, за которое в ее сознании вспышкой промелькнула мысль «Этот человек сыграет очень важную роль в моей жизни» было достаточно, чтобы она осознала всю глубину и значимость произошедшего. Это было такое странное, не похожее ни на что ощущение, как будто ты вдруг встретил человека, к встрече с которым готовился лет пятнадцать. Ты с ним созванивался, переписывался, любил его и очень по нему скучал. И вот теперь, когда произошла эта долгожданная встреча, растерялся и просто стоишь, смотришь на него и глупо улыбаешься.

– Вы танцевали раньше?

Мягкий обволакивающий баритон Максима (так звали преподавателя) вывел Софию из ее блаженного состояния. Но она нашла в себе силы только на то, чтобы порывисто мотнуть головой.

– Отлично, тогда идите сюда, сегодня как раз повторяем базовые шаги. Поехали, разминаемся, – скомандовал Максим, и все двадцать человек, что находились в зале, ритмично закивали головами под задорные звуки вульгарного реггетона.

На протяжении всего занятия София находилась как во сне. Она сбивалась с ноги, поворачивалась не в ту сторону, но ее взгляд, взгляд счастливого человека, совершенно очаровывал. К тому же она была улыбчива и как ребенок непосредственна. Это странное сочетание яркой, немного агрессивной женственности и детской простоты привлекало, и к концу занятия в группе не было ни одного мужчины, в той или иной степени не покоренного ею. София сполна получила внимание, которого ей так не хватало. Она не была кокеткой, но иногда ей было необходимо покружиться в вихре восхищения, чтобы почувствовать себя уверенной и немного принцессой.

С этого часа танцы стали Сониной страстью. Она записалась сразу в две группы и одну шоу группу. Ей хотелось танцевать бачату каждую свободную минуту. Она была готова тренироваться сутками напролет, и если бы не обидная необходимость работать и еще какими-нибудь способами участвовать в социальной жизни, она бы все бросила и отдалась бачате без остатка. Теперь даже на улице она отсчитывала четверки и восьмерки, иногда останавливалась посреди тротуара и шагала бейсик, совершенно не заботясь о том, что подумают окружающие. В ее жизни появился смысл. И у этого смысла был вполне конкретный ритмичный рисунок и звучное имя Максим.